Драма на трех страницах - Александр Пономарев

сегодня сходить и забрать у Сереги уайт-спирит. А когда собрался наконец домой и включил отрубленный мобильник, он тут же задилинькал.

— Ну? — буркнул Андрей.

— Ты где шляешься? — закричала Вера. — Тут такое случилось, а он телефон отключил.

— Да что там у вас стряслось?

— Придешь, расскажу, — сердито сказала жена.

На улице уже стояла морозная ночь. Андрей быстро дошел до своей панельной пятиэтажки. Скрипнула дверь без домофона — жильцам всё ещё никак не удалось прийти к соглашению, надо ли скинуться на это современное средство защиты от несанкционированного проникновения. И подъезды их дома облюбовали бомжи.

Многие жильцы философски относились к их присутствию — мало ли с кем эта беда может случиться. Но Андрей бомжей ненавидел. Позавчера буквально на пинках вынес бродягу по кличке Борода. Тот еще не так давно был нормальным человеком, но почему-то пустился во все тяжкие и оказался на улице. Стал грязным, вонючим, пегая бородища вымахала с лопату, отсюда и кличка.

Как только Андрей вошел в подъезд, в нос с мороза сразу шибануло кислым и едким запахом. Борода вновь сидел под лестницей на картонке.

— Я тебе говорил не ходить сюда? — зло спросил Андрей.

— Я щас уйду, — лепетал Борода, трудно вставая на карачки.

— Конечно, уйдешь, — процедил Андрей, соображая, как бы окончательно отвадить бомжа от их подъезда. Он задел рукой оттопыренный карман куртки. И его внезапно осенило: вот чем он отпугнет Бороду. Андрей извлек бутылку, отвернул пробку и стал поливать уайт-спиритом спину, обтянутую рваной и лоснящейся от грязи ветровкой.

— Ты что делаешь? Зачем? — испуганно забормотал Борода. — Я щас встану и уйду. Не надо!

Но охваченный мстительным чувством, Андрей чиркнул спичкой и швырнул ее на пропитанную уайт-спиритом куртку бомжа. Она тут же занялась пламенем, и языки его быстро расползлись по всей спине, по рукавам, загорелась даже борода.

— А-а-а! — хрипло закричал бомж. — Горю!

И, покрытый скачущими языками пламени, пополз к выходу.

Хлопнула дверь, и вопли горящего Бороды стали слышаться тише. Андрей неожиданно испугался того, что сотворил, и торопливо пошагал вверх.

В дверях квартиры столкнулся с женой. Вера держала в руках старенький плед.

— Куда это ты собралась? — с подозрением спросил Андрей.

— О, явился, не запылился, — неприязненно сказала жена. — Хочу… как его… Бороде плед отдать. Холодно же.

— За какие такие заслуги? — затрясся от злости Андрей.

— А за такие. Пока ты где-то водку лакал, он доченьку нашу спас. Если не от смерти, то от насилия! — с расстановкой произнесла Вера.

— Как это? — всполошился Андрей. — А ну давай, рассказывай.

И Вера рассказала. Всего пару часов назад Тайка, как обычно, возвращалась из музыкалки. За ней увязался какой-то взрослый дядька. Тайка прибавила шагу, но он настиг её на третьем этаже. Зажал рот ладонью и потащил наверх.

Её спас Борода. Он увидел, как за девчонкой на цыпочках пробежал какой-то парень, и пошаркал своими рваными дутышами за ним. И просто негромко сказал:

— Слышь, оставь её, а то сейчас начну во все двери стучать…

И насильник испугался и побежал вниз. Борода помог девочке прийти в себя, довел её до квартиры и спустился обратно, к батарее.

— Вот за это я его и покормила, и плед хотела отнести, — всхлипывая, закончила Вера.

— А нет его там, — буркнул Андрей. Это что же получается? Этот бомж вонючий спас его кровинушку, а он его — уайт-спиритом полил, и спичкой!?

Надо бы выйти во двор, посмотреть, что там с Бородой. Но было уже поздно: еще во время рассказа жены он слышал, как во дворе прозвучали сирены спецмашин.

Когда им в дверь позвонили, Андрей сам пошел открывать её и безропотно протянул руки для наручников.

Сергей Мельников. МЕЧТА О ТЕПЛЕ

Я хочу, чтобы сейчас было лето. Чтобы было тепло-тепло. А ещё пусть будет солнце, и пусть не идёт снег. В подвале тоже тепло. Там нет солнца. Откуда под Землёй солнце? Там есть такая толстая труба, вся в тряпках, и она тёплая. Дядя Боря говорит, что по ней идёт горячая вода. Люди над нами набирают её в ванну и лежат в ней.

Я знаю, что такое ванна, видел на помойке. Люди над нами делали ремонт и выбросили. Я спросил у дяди Бори: «Можно мне в ней полежать?». Он сказал: «Лежи на здоровье». Я лёг и в ней было так же холодно, как везде. Я хочу придумать, как это: лежать в горячей воде, и не придумывается.

Я жду, что когда-нибудь людей над нами ре-ви-та-ли-зируют. Тогда они станут послушными, и я приду к ним и скажу: «Налейте мне полную ванну горячей воды. И принесите хлеб, и жареную куриную ногу, и пирожное картошку». Я буду лежать в горячей воде и всё это есть, а они будут стоять рядом и ждать. Но их никак не ре-ви-та-ли-зируют. Наверное, они хорошо себя ведут.

Мне сейчас очень холодно. У нас всегда холодно. Тёплая только труба в подвале. Дядя Боря не даёт мне всё время возле неё сидеть. Он говорит, что я бездельник и что из-за меня он всё время голодный. А ещё он говорит, что он меня подобрал, и без него я бы уже сдох. Я не хочу быть дохлым. Мёртвым не нужно тепло. Если бы я сдох, я бы не знал, какое пирожное картошка.

Если бы люди над нами забрали меня к себе, я бы каждый день ел пирожные. Я бы слушался, и воровал для них еду, и выносил бы мусор на помойку. Но они не заберут. Женщина сказала, что я воняю, а мужчина отодвинул меня концом своей палки, а потом протирал её снегом. И они морщились, и говорили: «Фу!», а ещё то слово, которое часто говорит дядя Боря, когда пьяный ударяется обо что-нибудь. Мне нельзя его говорить, дядя Боря за это бьётся по губам. Я думаю, мне надо где-то найти много-много горячей воды и помыться в ней. Тогда я не буду вонять, и меня заберут люди над нами.