Японский ковчег - Игорь Курай

Мы же сделаем по-другому. Ведь согласие верхов у нас уже есть, и оно будет зарегистрировано по всем правилам. То есть именно как согласие на референдум граждан Приморья, Сахалина и Курил. Что, кстати, и российской правящей элите будет на руку – по крайней мере, как-то можно объяснить происходящее народу. Хоть и нелегко…

– Ну хорошо, – скептически прокомментировал Коно, – отдаю должное вашей изобретательности. Но с чего вы взяли, что граждане российского Приморья, Сахалина и Курил проголосуют за присоединение к Японии. Вам не кажется, что это, как говорят наши американские друзья, too far-fetched[30]? Выражаясь языком юриспруденции, ab posse ad esse consequentia illatiо non valet – по возможности еще не следует делать заключение о действительности.

– Мне так отнюдь не кажется, господин премьер. Мы ведь с вами юристы-практики. Я основываюсь на принципе ab esse ad posse valet consequentia – сужу по действительному заключению о возможном. То есть у меня нет ни малейших сомнений по этому поводу. Я ведь только что имел честь вам доложить, как относятся в России к Японии. Для многих, а фактически, для большинства россиян наша страна – Земля обетованная. В отличие, кстати, от Китая. Вопрос о создании зоны совместного управления на Курилах прорабатывался, если я не ошибаюсь, еще в девяностые, но проект так и не был воплощен. Не так давно к нему пытались еще раз вернуться. А помните землетрясение 1994 года? Эпицентр тогда находился в ста двадцати километрах к юго-востоку от Шикотана. На южных Курилах было разрушено буквально все, но помощи от государства они так и не дождались. Практически никакой. Это, я думаю, послужило хорошей прививкой на будущее. То немногое, что выделяли впоследствии в помощь пострадавшим, было разворовано местной администрацией.

Так вот, сейчас жителей Приморья, Сахалина и Курил ожидает кое-что похуже землетрясения, пусть даже самого мощного. Ни защитных сооружений, ни страховки, ни надежды на восстановление утраченного им, по нашим сведениям, никто не предлагает. А мы предложим. Жизненный уровень у большинства населения Приморья и Сахалина и так упал за последние несколько лет почти вдвое. Они знают, что ничего хорошего им ждать не приходится, даже если мы разминемся с астероидом. А уж если столкновение произойдет, то помощи от своих им не получить никогда. Мы же предоставим им широкую культурную автономию в составе Японии, дадим все гражданские права и социальные блага: страхование здоровья, страхование жизни, страхование имущества, кредиты на строительство. За свою нынешнюю работу они будут получать нашу зарплату и наши пенсии, а не свои жалкие пособия. Наши инвестиции преобразят весь регион в кратчайшее время. Пусть мы не сможем сейчас построить для них подземные убежища, но по крайней мере мы дадим им шанс на выживание и возрождение. Они нам поверят. Да мы и не собираемся обманывать их ожиданий. К тому же, если это греет их патриотические чувства, желающие смогут сохранить двойное гражданство. Российский паспорт мы у них отнимать не предполагаем. А пока что подбросим гуманитарную помощь и поможем деньгами на строительство собственных убежищ. Деньги они, конечно, разворуют, но тут уж ничего не поделаешь.

Поймите, все население Приморья вместе с Сахалином и Курилами чуть больше двух миллионов человек. Нынешней Японии с ее ста двадцати шестью миллионами, при ее мощнейшей промышленной и финансовой базе, ничего не стоит просто взять эти два миллиона на полное иждивение. На дотацию. Временно, конечно, пока не адаптируются. Это в случае, если столкновения не произойдет. Вы полагаете, люди будут против такого решения?

– Я полагаю, такой проект они поддержат, – кивнул Коно.

– Безусловно. Это наш план А. В случае же мощного астероидного удара мы осуществляем план Б. То есть, сохраняя по возможности всю государственную систему, наиболее ценные технологии, спасенную часть ценного оборудования, сложной электроники и, прежде всего, людей, мы начнем постепенную эвакуацию из наших островных бункеров на материк. Конечно, во взаимодействии с новыми согражданами в Приморье и на Сахалине – с теми, кому удастся пережить катастрофу. Мы разделим с ними то, что имеем, а они дадут нам новую родину. Нас в любом случае будет неизмеримо больше. Вместе мы будем строить страну, возрождать промышленность, развивать сельское хозяйство. Вспомните Вторую мировую. В сорок пятом Япония была выжженной пустыней. Города лежали в руинах. Народ голодал. И что же? За двадцать лет мы осуществили «японское чудо» и стали второй мировой сверхдержавой по экономическим показателям. Пусть мы понесем страшные потери. Но неужели мы не сможем повторить такой же прорыв сейчас, когда в наших руках будут самые передовые технологии двадцать первого века плюс немесметные ресурсы Приморья, Сахалина и Курил?!

Премьер-министр слушал не перебивая. Он был взволнован и воодушевлен, хотя на лице его не дрогнул ни один мускул. Впервые с момента появления в дальнем космосе проклятого астероида перед главой обреченного правительства забрезжила надежда. План Симомуры действительно открывал для Японии перспективу возрождения. Но если только представить себе, что, возможно, придется пережить стране, да и всей планете…

– Что ж, звучит убедительно, – заключил Коно. – Но в таком случае русские должны будут провести референдум до прибытия астероида. Опять-таки они будут требовать гарантий в обмен на такой шаг. С какой стати им отдавать огромные территории фактически даром? Да еще создавать повод для бунтов и мятежей…

– Почему же даром? Мы обеспечиваем им выживание, всей верхушке! Пятнадцать тысяч человек – это немало. А что до гарантий… Мы добьемся проведения референдума в самое ближайшее время, получим результаты уже сейчас, но огласим их только после встречи с астероидом. Референдум будет проводится в полном соответствии с нормами международного права, открыто, в присутствии многочисленных международных наблюдателей. Он будет выглядеть как профилактический опрос общественного мнения, но оспорить официально зафиксированные итоги будет невозможно. Так сказать, аrgumentum ex consensus gentum[31]. Мы не станем ни во что вмешиваться. Почти. Ни нынешнее, ни любое другое российское правительство не сможет опровергнуть результат, тем более, что у нас на руках будет их безоговорочное согласие на проведение такого референдума с недвусмысленным обещанием признать волеизъявление граждан Приморья и Сахалина. Кроме того, Кремль будет жизненно заинтересован в том, чтобы местная администрация на Дальнем Востоке всеми силами содействовала референдуму и выступала в поддержку отделения. Иначе бункер они не получат. А при поощрении со стороны собственной администрации люди будут голосовать с еще большим энтузиазмом.

– Допустим. Ну а как вы собираетесь утрясти отношения с владельцами авторских прав на все наши замечательные бункеры? Ведь по условиям патента мы имеем право использовать модульные технологии корпорации Хори только внутри страны. Ни одного нашего бункера еще не было продано на экспорт.

– Честно говоря, это обстоятельство я не учел, – замялся Симомура. – Вы думаете, старик Хори и все их семейство будут против такого бартера? Едва ли.