История злодейки - Марина Орлова

— Поцелуй меня… — попросила я и тихо, даже не взглянув на «альтернативу» и сосредоточившись лишь на его лице.

Мужчина медленно поднял на меня взгляд серо-зеленых глаз, а в следующее мгновение я уже была прижата к твердому, худощавому телу, отвечая на пылкий поцелуй и судорожно вдыхая пряный запах с ноткой дыма. Пальцами с силой вцепилась в плечи Яна, колени слегка подкосились, а я обреченно поняла, что вчера мне ничего не показалось, и поцелуи этой демонической твари пьянят сильнее хмельного вина. Так, как никогда и ни с кем. Не изумление, шок, адреналин или черт его знает, что еще, на меня вчера так повлияли. К сожалению. И от понимания этой истины захотелось грязно ругаться, закричать от ярости, бешенства и ненависти. Захотелось ударить его, сказать, как я его ненавижу за то, что сделал со мной. За то, что сделал зависимой.

Так хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы дать понять, как рвется моя душа и разум… но не могла оторваться и прервать упоительный поцелуй, от которого, казалось, покалывало в удовольствии каждая частичка тела. Отчаянно цепляясь за плечи своего вынужденного напарника, я с упоением целовала жесткие губы, готовая хныкать от восторга и волны жара, что пронеслась по телу, вытесняя любой намек на холод или мораль.

Длинные пальцы зарылись в мои волосы и с силой сжали, фиксируя мою голову, в то время, как вторая рука тесно прижимала к себе. Каждое прикосновение мужчины обжигало даже сквозь ткань одежды, пока в центре груди концентрировалось тепло, разгораясь все сильнее, пока не стало обжигать и заставлять задыхаться.

Это вынудило отстраниться, оттолкнуть мужчину от себя, а после с болезненным всхлипом развести края халата на груди, чтобы увидеть, как между грудей, красными, мерцающими контурами медленно расползается небольшой рисунок, напоминающий руну. Жжение не отпускало, пока печать не сформировалась окончательно: вспыхнуло соединенными краями, а после стала темнеть, забирая с собой болезненный дискомфорт. Через несколько секунд на моих ребрах было новое, небольшое родимое пятно, размером с монету, лишь формой отдаленно напоминая нечто похожее на руну, которую видела совсем недавно.

— Сделка заключена, — услышала я хриплое и посмотрела на мужчину, который все еще стоял непозволительно близко. Он спустил взгляд на отметину, медленно поднял ладонь и прикоснулся кончиками пальцев к печати, которое от его прикосновения вновь потеплело и линии руны стали проступать под кожей, что вызвало очередной всхлип и заставило вздрогнуть.

Но всхлипнула я не от боли. Встретившись с его потемневшим взглядом, ощутила, как губы затряслись от почти детской обиды, а глаза защипало от появившихся слез бессильной злости.

— Как же я тебя ненавижу, — процедила я сквозь сжатые зубы. — Как же ненавижу, — покачала я головой, закусив губу до боли, чтобы не разреветься под его понимающим и смиренным взглядом. — Что ты со мной сделал?! — закричала я, но горло перехватило, и получился полушепот. — Зачем? За что ты так со мной?

— Я не хотел делать так больно. Только не так, — совершенно серьезно, с искренним сожалением, впервые, почти попросил он прощения. — Я лишь хотел, чтобы ты стала сильнее.

— Ненавижу! — затрясла я головой, а после захлебнулась воздухом, вновь ощутив его губы на своем лице. — Ненавижу… так сильно ненавижу… — бормотала я, сквозь всхлипы и болезненные поцелуи, более не сдерживая слез. — Тварь, какая же ты тварь! — причитала я, от злости и отчаяния кусая его губы до крови, а после сама же эту кровь слизывала, закрывая глаза от удовольствия. От клокочущего противоречия чувств в груди хотелось кричать и биться об стены, надеясь хоть немного облегчить гул в мыслях и давление в груди. Одной рукой я с силой била Демьяна по плечу, второй притягивала его голову за шею ближе, страшась того, что он может оставить меня.

— Тише… — шептал он. — Тише, Тори. Я знаю… знаю, — доносился до меня его голос, сквозь отчаянные поцелуи и объятья, так похожие на искренние. Словно он сам не мог ничего с собой поделать… словно его потребность была такой же сильной. Сильнее здравого смысла.

— Ненавижу… — хныкала я, более не пытаясь сделать больно, сосредоточившись лишь на поцелуях и удовольствии, что они приносили. — Ян… — сорвалось с губ, когда стоять я уже просто не могла, но отказывалась прекращать все это.

Подняв меня на руки, мужчина пронес меня по комнате, а после посадил на комод, устраиваясь между моих ног, что я с готовностью позволила, довольно вздохнут от того, что доступ к его губам стал удобным, а поцелуй более глубоким и всепоглощающим.

Сквозь пелену возбуждения и жара, ощутила, как чужие руки на мне начали прикасаться более жестко и требовательно, поцелуи стали совершенно неприличными, а и без того тяжелое дыхание мага, стало прорываться со звериным рыком. Плечи под моими руками начали рывками раздуваться, становясь шире, а кожу на бедре оцарапали острые отросшие когти. Но пораженно замереть меня заставило то, что в стену, рядом с моей головой ударился массивный кулак, оставляя брешь, а мне на плечо посыпалась побелка.

— Что ты со мной делаешь, дрянь? — Ненадолго оторвался от меня уже демон с измененными чертами лица и почерневшими глазами. Взглянув в мои влажные, испуганные глаза, яростные черты смягчились, и со мной вновь заговорил Ян своим нормальным голосом. Обняв мое лицо ладонями с длинными, когтистыми пальцами, он заглядывал в мои широко раскрытые глаза и тихо зашептал мне в губы: — Останови меня, Тори. Прикажи прекратить, оставить тебя, пока я еще сохраняю контроль. Заставь меня это прекратить, пока я еще могу. Пока не стало слишком поздно… — с мольбой во взгляде нечеловеческих глаз попросил демон то… чего не попросил человеческий король. Чего не попросил мой любимый из прошлой жизни. — Тори, прошу тебя, останови это сама, потому что я не могу. Просто прикажи уйти и я это сделаю. Прошу… Тори, — лаская мои губы своим дыханием и невесомыми прикосновениями своих губ, уже теряя терпение, просил Ян, пока с очередной порцией слез, я не приняла для себя свое положение и… не смирилась.

Это — моя жизнь! Моя!!! Я имею право поступать так, как хочу… Я могу позволять себе слабости, глупости. Пусть даже убийственные и совершенно неправильные… извращенные.

Это моя жизнь…

— Тори… — простонал Ян и в голосе вновь стали прорываться рычащие нотки. — Прикажи уйти. Скорее…

Дотронувшись до получеловеческого лица и встретившись со страшными, демоническими глазами я поняла, что не боюсь. Мне не было страшно. И как-то просто и легко сорвалось с губ признание:

— Не могу…

Под взглядом демонических глаз, я опустила ладони с его плеч, взялась за пояс халата и нарочито медленно, но уверенно развязала узел, а после стянула с себя шелковую ткань, позволив ей свалиться на пол. Теперь меня не скрывали даже волосы, которые были отброшены на спину, но Ян так и не спустил взгляда с моего лица. Казалось, его не так трогала моя внешность, сколько сам поступок добровольного согласия.

В нашем напряженном молчании, как-то слишком громко звучало учащенное, затрудненное дыхание, но меня не трогало даже это. Я не ощущала ни страха, ни волнения, ни сомнения. Только полная уверенность в своем желании впервые за эти годы контролировать свою жизнь и поступить так, как хочу я, не оглядываясь ни на что.