Заказ - Константин Кульчицкий

Так можно или нет по этому самому этикету лоб платком вытирать?.. Наверное, вчера говорили, но Василий Никифорович забыл. Да ладно его: вытер и вытер… Подумаешь – баре какие!

Между тем в гостевой ложе действительно находились очень высокопоставленные особы. Дамы и господа плавно обтекали членов советской делегации, табунившихся кучкой. Обе королевы – ныне правящая Елизавета Вторая и королева-мать – держали скаковых и стипль-чезных лошадей и были страстными любительницами конного спорта. Обе не считали зазорным зайти в паддок или в конюшню. Пожать руку груму или жокею. А то вовсе, к неимоверным хлопотам службы охраны, отправиться смотреть заезд не из королевской ложи, а с общей трибуны…

Цыбуля толкотни не любил. И потому стоял чуть поодаль от сгрудившихся соотечественников, разглядывая в бинокль происходящее на дорожке и в паддоке. В прохладе бетонных недр ложи были установлены покрытые белыми скатертями столы. Чай, шампанское, иные напитки…

Нашим подходить к тем столам не велели категорически!

Правду сказать, Василий Никифорович попал в состав делегации с огромным трудом. Конеферма в Михайловской ещё только набирала силёнки, а традиции в советском конном мире сложились уже давние. Особенно в скаковом. И новичков с неумеренными претензиями здесь ох не любили… Пришлось Василию Никифоровичу побегать, похлопотать… Но Цыбуля не был бы Цыбулей, если бы своего не добился. И за рубеж в итоге поехал. Не для того, конечно, чтобы стипль-чезы смотреть. Дельце одно было…

Когда стало известно, что на ипподроме их поведут в гостевую ложу Королевского скакового клуба, куда теоретически может заглянуть и сама Высочайшая Особа, носильные вещи делегатов были подвергнуты грандиозному шмону. И выяснилось страшное: у доброй трети народа вообще не оказалось приличествующей случаю одежонки. Фабрики «Пролетарское знамя» и питерская «Большевичка» продукцию свою для «саммитов» как-то не предназначали… Компетентные товарищи, отвечавшие за лицо страны, с проблемой разделались просто. До «Гранд Нэшнл», сказали они, ещё целых два дня. Раздобудешь одёжку – поедешь на ипподром. Не раздобудешь – по телеку будешь смотреть… Вот тут Цыбуля задёргался. Мало ли что стипль-чез в Эйнтри не был его основной целью. А надумали пронести мимо носа – стало обидно! Отправился он к тому самому «дяде Пете»:

– Олег Палыч, ты мужик опытный, жизнь посмотрел, мир повидал… надоумь! Сам понимаешь: валюты кот наплакал – суточные да загашник долларов несколько… Чё на них купишь?

Олег Павлович Дегтярёв, делегационный «конник в штатском», испытующе поглядел тогда на Василия… а потом изрёк таким тоном, будто что-то чрезвычайно секретное сообщал:

– Завтра… – и бросил взгляд на часы: – Часика этак в три… Пойдём с тобой, побродим… Авось придумаем чего…

Русский авось, как водится, не подвёл. Назавтра они баснословно задёшево купили шикарный костюм в магазинчикеsecond hand при ломбарде. «Дядя Петя» недаром был полковником КГБ. Костюм сидел на Василии как родной. Поздно вечером, уже в гостинице, Олег Павлович тщательно разглядывал приобретение. С видом знатока вывернул изделие наизнанку, просмотрел швы… и вдруг охнул:

– Вася, ты только посмотри – это ж от «Джона Сильвера»!

Цыбуля только плечами пожал. «Сильвер», и пускай его «Сильвер»!.. Главное, как сидит!.. Только потом, когда «дядя Петя» пил тёмный «Гиннес», проставленный ему благодарным Цыбулей, Василий узнал, что Джон этот самый – очень популярный мужской кутюрье, чья мастерская практически никогда не выпускает серийные вещи и обшивает чуть ли не исключительно миллионеров… Цыбуля, помнится, сразу покосился в зеркало. И обомлел. Из стеклянных глубин на него с этаким прищуром взирал заморский миллионер, коротающий вечерок в баре. Загорелый седоусый плейбой, собравшийся на спортивные состязания…

Естественно, на ипподром его взяли.

На жаре в гостевой ложе Эйнтри «Сильвер» сделался невыносимым, но Цыбуля к пуговицам не прикоснулся. Чего не вытерпишь ради престижа страны!.. Он снова поднёс бинокль к глазам…

– Excuse me, sir, – неожиданно раздалось справа. – Who is the number five there?[17]

Цыбуля неохотно оторвал глаза от бинокля. Рядом стоял невысокий подтянутый сухощавый мужчина. Они с Василием были примерно ровесниками…

НИКАКИХ КОНТАКТОВ! – бескомпромиссно гласил инструктаж. Труженикам незримого фронта везде мерещились вражеские агенты. Ну а что первым долгом содеет советский человек, оказавшийся за границей? Естественно, кинется к тем самым агентам, чтобы «всё рассказать». Если, конечно, не следить за ним в оба…

Ну так и что теперь делать – притвориться, будто не расслышал вопроса?..

Нет, не получится. Иностранный господин смотрел прямо на Василия и с вежливой улыбкой дожидался ответа. Цыбуля опустил бинокль. Как-никак в школе и в институте у него по английскому стояла крепкая тройка… Пауза некорректно затягивалась, и Василий принял решение. А-а, была не была!.. Он криво усмехнулся и выдал:

– Jockey or horse?[18]

Ах, стыдобища наша вечная – не выученный в школе английский!.. Василию бы вежливо поинтересоваться, кто конкретно привлёк внимание собеседника: конь или наездник. Но по-английски…

– Меня Красный Ром интересует, – c трудом разобрал Цыбуля новый вопрос, причём кличку «Red Rum» воспринял сначала самым традиционным образом и точно опростоволосился бы, если б вовремя не вспомнил программку. Между прочим, у его собеседника программки в руках не было. «Тоже, на скачки пришёл, самым основным не запасся…»

Красный Ром, в ту пору ещё не увенчанный оглушительной славой, значился в списке участников Большого Национального под номером восемь. Василий преодолел языковой барьер очень просто. Развернул свою программку, прижал пальцем соответствующую строчку… и выговорил по-русски:

– Вот.

Иностранец так и расцвёл:

– Oh! Thank you. So, I see, you are guest too? May I ask, what is your country? Poland? – Заметил характерный южный загар Василия и поправился: —No, let me guess… Greece?

Turkey? Jugoslavia?[19]

– Россия.

– You are Russian? Really?![20]—оживился разговорчивый господин.

– О чём беседуем, джентльмены?.. – вкрадчиво послышалось из-за спины. Цыбуля обернулся. Позади стоял второй секретарь посольства. Как обычно, при голливудской улыбке, намертво приставшей к лицу. – Позвольте помочь с переводом…