Хромой из Варшавы. Книги 1-15 - Жюльетта Бенцони

Этой хорошенькой куколке, как вы изволили ее назвать, есть о чем нам порассказать!.. Вернее, я пробую ее разбудить...

В самом деле, для начала он осторожно положил руку на плечо молодой женщины, но, не добившись никакого результата, принялся довольно грубо ее трясти.

– Ничего не получается! – констатировал он, отпуская Таню, которая при этом безвольно откинулась вновь на шелковые подушки. – Она, должно быть, приняла снотворное...

– И, должно быть, сильное! – отозвался Мартин, склонившись над графиней и приподняв ее нежное веко. – Да она накачана наркотиками! – прибавил он, выпрямляясь. – И готов спорить на что угодно, что проснется еще не скоро! Что будем делать?

– Понятия не имею, но мне все-таки хотелось бы, чтобы она объяснила, куда подевался Морозини.

– В любом случае, здесь мы его не найдем!

– Тогда где же он? – спросил Адальбер, охваченный одновременно и гневом, и тревогой.

Журналист только плечами пожал:

– Мне-то откуда знать? Может быть, в Сене, как этот бедолага Васильев... Или еще где-нибудь. Кто знает?

– Легко вам высказывать такие дурацкие предположения! – бросил Адальбер, которого внезапно охватило непреодолимое желание поколотить журналиста. – Но это мой друг... и мне необходимо, слышите вы, необходимо выяснить, куда он мог подеваться!

– Успокойтесь! Я прекрасно вас понимаю, но нам совершенно незачем оставаться здесь. И даже больше того – нам лучше отсюда убраться. Завтра я под каким-нибудь предлогом начну расследование на этой улице, порасспрошу жильцов этого дома и дома напротив...

Адальбер устало провел по глазам рукой, потер переносицу, как делал всегда, когда его что-то смущало.

– Вы правы! Простите меня! – Мне нечего вам прощать...

Ради очистки совести они еще раз обошли всю квартиру, снова попытались разбудить Таню, но, как и сказал Мартин, просыпаться она в ближайшее время явно не собиралась. После чего вышли, старательно закрыв за собой дверь. И, оказавшись на площадке, застыли. Внизу кто-то вошел в лифт и сразу же стал подниматься. Этот кто-то явно хорошо знал дом, поскольку не стал включать свет на лестнице. Мартин схватил Адальбера за рукав.

– Это, наверное, служанка! – прошептал он. – Давайте поднимемся на один пролет!

Затаившись на следующей площадке, они и в самом деле увидели, что лифт остановился на четвертом этаже и оттуда вышла какая-то темная фигура. Это действительно оказалась Тамара, они разглядели ее при свете лампочки, которую женщине пришлось зажечь, чтобы попасть ключом в замочную скважину. Дверь за ней захлопнулась с глухим стуком.

– Теперь смываемся! – сказал Мартин Уолкер. – Завтра я приду снова и расспрошу ее.

– Интересно, как это у вас получится, если она только по-русски и говорит?

– Я достаточно хорошо знаю русский для того, чтобы с этим справиться. Иностранные языки – моя страсть. Идем!

Пренебрегая стоявшей на четвертом этаже стеклянной кабиной лифта, они бесшумно спустились по лестнице, покрытой ковром, заглушавшим их шаги, и через несколько минут уже стояли на тротуаре. Ночь близилась к концу, появились первые дворники с метлами. Мартин с Адальбером молча дошли до площади Трокадеро, где и расстались.

– Я возвращаюсь в редакцию, – произнес Уолкер. – Мне надо закончить работу, но, если я узнаю что-то новое, – позвоню. Дайте мне ваш номер телефона... и адрес тоже! И позвоните сами, если у вас будет что-то новенькое.

Адальбер нацарапал адрес и телефон на страничке из блокнота, выдрал ее и протянул молодому человеку.

– Договорились! Я весь день буду дома, никуда не уйду! Обменявшись рукопожатием, они подозвали такси и разъехались в разные стороны.

И, пока машина в серых рассветных сумерках катила к улице Жуффруа, Видаль-Пеликорн, верный своей оптимистической натуре, отдался надежде, которая зародилась в нем при виде спящей Тани. При свете ночника они не разглядели ни следов насилия на ее теле, ни слез на лице. Может быть, все это была лишь хорошо разыгранная комедия, задуманная для того, чтобы заставить Альдо, наконец, отдать псевдопотомку Императора вожделенную драгоценность? В этом случае Альдо вполне мог вернуться домой, и сейчас Адальбер застанет его просто-напросто сидящим в любимом кресле и курящим сигарету за сигаретой.

Внезапно заспешив, он постучал в стекло окошка, отделявшего его от шофера, и попросил прибавить газу. Тот только плечами пожал, но повиновался, и еще несколько минут спустя Адальбер был у своего дома. Небо уже порозовело, и распахнутые навстречу заре окна говорили о том, что Теобальд начал трудовой день. Адальбер рассчитывал не совсем на это. Он щедро расплатился с шофером, внезапно ставшим чрезвычайно любезным, и поспешно взбежал наверх.

Когда дверь за ним захлопнулась, Теобальд, который в глубине коридора нес в комнаты поднос с завтраком, вздрогнул от неожиданности. Тем не менее, привычный ко всему, он лишь мельком глянул на входящего.

– Доброе утро, князь. Я и не знал, что вы куда-то уходили...

Только тут Адальбер вспомнил, что на нем была одежда Альдо, и следом за слугой направился в столовую.

– Это я, Тео! – сказал он. – Сегодня ночью я переоделся в вещи князя, чтобы он мог выйти из дома без сопровождения часового, которым наградил нас комиссар Ланглуа. Он уже вернулся?

– Кто? Его сиятельство?

– А кто же еще, идиот?

– В высшей степени справедливо! – признал Теобальд, не смутившись. – Право же, понятия не имею... но могу пойти взглянуть.

– Не стоит! Я сам схожу...

К сожалению, комната Альдо была в точности в том виде, в каком он ее покинул. Адальбер, у которого подкашивались ноги, рухнул на постель, тщательно застеленную Теобальдом. Последний, войдя следом за ним, направился к окну и отдернул занавеску.

– А это еще что такое? – воскликнул он, обнаружив проделанное в стекле отверстие. – Нас что, ограбили? Но все вроде бы на местах, ничего не пропало...

– Нет. Напротив, нам кое-что принесли.

И Видаль-Пеликорн рассказал своему верному слуге о том, что произошло, когда он сам и Морозини собирались лечь спать. По мере того как он говорил, на лице Теобальда все ярче проступало живейшее недовольство.

– И вот к чему мы пришли, – заключил его хозяин. – Морозини исчез, и похоже на то, что он был похищен. И это еще не самое худшее, что можно предположить!

И тут Теобальд буквально взорвался:

– А я-то что делал все это время? Я спал там, наверху, в своей комнате, и вам даже в голову не пришло позвонить, чтобы я пришел вам на помощь! Я-то думал, вы мне доверяете! О, какая низость, как это недостойно!

Только этого еще и недоставало: теперь надо было утешать Теобальда...

– Не говори глупостей!