Комната страха - Николай Леонов

Он осторожно покосился на свою спутницу. Она по-прежнему казалась замкнутой и погруженной в себя. Похоже, этот эпизод уже вылетел из ее головы. Гладилин позавидовал ее выдержке. Он-то был теперь взбудоражен надолго. Такие вещи очень задевали его. Будучи ученым, занимающимся поведением животных, Гладилин знал силу инстинктов и агрессии в особенности и теоретически мог детально объяснить поведение и мотивации подобных субъектов, но одно дело теория, а другое – самому быть предметом, на который направлена такая враждебность.

Почему-то Гладилина особенно возмущал поднятый вверх палец – жест не русский, неестественный, пришедший из глупых кинофильмов, так же, как драконы на коже и серьги в ушах. Бессмысленно и претенциозно. Эти люди не только наводили страх – они еще и оскорбляли вкус и здравый смысл. Этого Гладилин им простить не мог.

Однако постепенно он успокоился и смог сосредоточиться на дороге. Вести машину становилось все труднее – после пережитого страха еще сильнее заболел живот. Терпеть уже почти не было сил. Закусив губу, Гладилин высматривал по сторонам место поукромнее. Присутствие незнакомой женщины теперь его почти не беспокоило. Против природы не попрешь.

На промелькнувшую перед глазами ярко-красную машину Гладилин едва обратил внимание. Ему было не до того. Справа из сумерек выплывала одинокая роща. Гладилин уже обернулся к своей соседке, чтобы предупредить ее об остановке, как вдруг женщина сама сказала:

– Вы не могли бы остановить машину?

В другое время Гладилин наверняка удивился бы такому совпадению. Но сейчас ему было не до этого.

– Да-да, именно это я и собирался сделать, – пробормотал он отрывисто, отворачивая лицо. – Как говорится, мальчики направо, девочки налево… – добавил он, криво усмехаясь.

Он предусмотрительно сунул ключи в карман, поставил машину на ручник, вышел и торопливо сбежал с дороги. Поблекшая увядшая трава сухо шелестела под его подошвами. Женщина окликнула Гладилина, кажется, попросила остановиться. Но он сделал вид, что не слышал, – положение его становилось по-настоящему серьезным. Только со стороны подобная ситуация может выглядеть анекдотично. Но сейчас Гладилину было вовсе не смешно.

Он углубился в рощу и перешел на рысь. Обернувшись напоследок, он сквозь марево листвы с досадой увидел, что попутчица идет за ним следом, осторожно выбирая место, куда поставить ногу. «Что за бестолковая баба! – подумал он. – Впрочем, не попрется же она за мной дальше!» Однако он зашел на всякий случай подальше и присел за кустами.

В какой-то момент со стороны шоссе донесся мимолетный грохот мотоцикла, заставив Гладилина вздрогнуть. Но он отогнал от себя скверные мысли. «Идут они все к черту! – решил он. – Все эти самоутверждающиеся агрессивные особи, требующие к себе повышенного внимания. Бывают минуты, когда человек принадлежит только самому себе».

Он проторчал в зарослях дольше, чем рассчитывал, и вышел только минут через десять, испытывая естественное смущение и неловкость. Но теперь ему стало немного полегче, и Гладилин полагал, что сможет доехать до Москвы без приключений. А с этой женщиной ему не детей крестить. За городской чертой он ее высадит и забудет раз и навсегда.

Однако, еще только выходя из-за деревьев, он почувствовал что-то неладное. Что-то на дороге было не так, и Гладилин даже не сразу понял, в чем дело. Но когда понял, то едва не упал в обморок от потрясения.

Нет, его машина стояла на прежнем месте, и даже, кажется, на ней не прибавилось ни одной новой царапины. Но здесь же, в кювете, колесами вверх валялся тяжелый черный мотоцикл, а рядом – два неподвижных, упакованных в кожу тела.

Гладилин приблизился, пошатываясь и спотыкаясь. Сердце у него бешено стучало. Он тупо уставился на лежащего у его ног человека. Татуировку с драконами и розами на восточный манер он узнал бы и через год. Ее обладатель был несомненно мертв – как биолог, Гладилин не мог в этом ошибиться. Только он никак не мог понять, что здесь произошло, пока он отсиживался в пустой роще. Просто так такие типы не умирают. Он вспомнил треск мотоцикла, но это ничего не объясняло – следов дорожной катастрофы поблизости не было и в помине.

Гладилин беспомощно оглянулся по сторонам – как назло, дорога была пуста. Он облизнул пересохшие губы и присел рядом с трупом. Преодолевая отвращение, перевернул его лицом вверх. Тяжеленный неповоротливый мертвец презрительно взглянул на него сквозь полуопущенные веки. Гладилин содрогнулся. В груди мертвеца зияло маленькое, перепачканное кровью отверстие. Нож, пуля? Гладилин в этом не разбирался.

Он встал и снова стал озираться по сторонам, будто надеясь на чью-то скорую помощь. Однако шоссе словно вымерло. Гладилин потер виски пальцами, пытаясь собраться с мыслями. На глаза ему попался второй мертвец – тот самый, который, будучи живым, показывал ему палец. Теперь он даже на это был не способен. Но в траве около него что-то тускло отсвечивало. Гладилин наклонился и увидел, что на запястье убитого намотана стальная цепь. Для кого была предназначена эта цепь и успел ли байкер пустить ее в ход? Эти вопросы промелькнули в голове у Гладилина, вызвав у него приступ мгновенной тоски. Он представил, что эта самая цепь могла обрушиться на его собственную голову. И тут он наконец вспомнил про женщину.

Теперь Гладилин напугался по-настоящему. Он завертел головой, пытаясь понять, куда она могла деваться. Женщины нигде не было. К счастью, не было и ее тела, но все равно все это было очень странно. Гладилину показалось, что он сходит с ума.

– Эй, где вы? – осторожно крикнул он, но ветер тут же унес его слова, и больше Гладилин не повторял попытки. Он понял, что это бессмысленно – женщина исчезла.

Надо было решать, что ему самому делать дальше. Вдали на шоссе вспыхнули тревожные огоньки фар, потом еще и еще – машины вдруг пошли потоком. Со стороны Москвы промчался автобус. В салоне было темно. Гладилину почему-то расхотелось просить помощи – да и чем ему мог сейчас кто-то помочь?

Он растерянным взглядом проводил еще одну машину, едущую на юг, – ее пассажиры ничего, похоже, не заметили – и вдруг стремглав бросился к «Жигулям». Трясущимися руками он распахнул дверцу, сунул ключ в замок зажигания. В салоне еще пахло духами – странно, но этот почти неразличимый теплый запах Гладилин заметил только сейчас. Может быть, потому, что раньше его занимало совсем другое. Да, он с удивлением отметил, что живот теперь совсем его не беспокоит. Стресс мобилизовал защитные силы организма, машинально подумал он, худа без добра не бывает.

Он автоматически, не задумываясь, завел машину, аккуратно выехал на асфальт и, наращивая скорость, погнал прочь от жуткого места, дав себе зарок, что немедленно выбросит из головы всю эту нелепую историю и никогда никому о ней не расскажет.

– Ну что, Лева, у меня для тебя сюрприз! – сокрушенно произнес генерал Орлов, поднимаясь из-за стола навстречу Гурову. – Чем ты сейчас занимаешься? Нападением на помощника депутата Государственной думы, кажется?

– На двух помощников, – уточнил старший оперуполномоченный Гуров, пожимая генералу руку. – На двух помощников одного и того же депутата. Один из них получил тяжкие телесные повреждения и лежит в Склифе, а другой отделался легким испугом, но зато у него стало очень плохо с памятью – кто на него нападал, чего хотел – ничего не помнит. Скользкий парнишка. А что, наверху срочно требуют представить результаты?