Японская новелла 1960-1970 - Кобо Абэ

дорогой, стоял поезд, следующий до Камакура. Станционная постройка была ветхая, маленькая, с низким навесом, какие обычно бывают на одноколейных дорогах.

Среди немногочисленных пассажиров, пользующихся этой линией железной дороги в столь поздний час, находился и Сэндзо Ота, возвращавшийся из Токио. Ему надо было пересесть на поезд, ожидавший в это время отправления. Он подошел к вагонам и стал заглядывать в окна, явно кого-то разыскивая. Вагоны были полупустые, найти знакомого человека было легко, но тех, кого искал Ота, там не было.

Судя по времени, Ота предполагал, что Юки и Харуэ должны оказаться как раз в этом поезде, но, видимо, он ошибся.

Сэндзо отошел от вагонов и опустился на скамью. Она была мокрой, и дождевик Сэндзо сразу прилип к сиденью.

«Подождать, что ли, следующий поезд?» — подумал Сэндзо, но, взглянув на станционные часы, снова поднялся. Было уже около десяти, а следующая электричка отправлялась через полчаса. С зонтиком и портфелем в руках Сэндзо направился к ларьку, который через несколько минут закрывался.

— Мне, пожалуйста… — запинаясь, проговорил Сэндзо и, указывая на полку, продолжал: — бутылочку сакэ в два го. — Спросив цену, он открыл было кошелек, но затем вытащил из внутренного кармана конверт и, помешкав, вынул из него пятитысячную купюру. — Простите, у вас найдется сдача? — Молодая продавщица, особа не очень любезная, с недовольным видом молча отсчитала сдачу. — Виноват, — снова извинился Сэндзо, — вы не могли бы эти пятьсот иен разменять на серебро?

В это время раздался сигнал отправления поезда.

Кончиками негнущихся пальцев Сэндзо с трудом переложил с прилавка серебряные монеты в свой кошелек. Машинист и кондуктор заняли свои места, зажегся головной фонарь, и в свете замелькали тонкие нити дождя.

Несмотря на сигнал отправления, Сэндзо не спеша уложил бутылку сакэ в портфель, затем аккуратно закрыл его на замок.

— Поторопитесь! — крикнул кондуктор, но Сэндзо и не подумал прибавить шагу.

Этой электричкой он пользовался уже целых десять лет. Но сегодня он занял место в вагоне с каким-то особым волнением, которого никогда ранее не испытывал.

— Дедушка, это не ваш зонтик? — неожиданно окликнул его начальник станции, заглядывая из тамбура в салон.

На второй остановке старик сошел.

Сквозь густую листву деревьев кое-где светились фонари. По узкой дорожке, делавшей несколько поворотов, Сэндзо направился к дому, расположенному в глубине чащи.

Это был небольшой, дачного типа домик, который, казалось, весь, вместе с забором и калиткой, пригнулся и скрипел под тяжестью густых зарослей, с избытком напоенных влагой и ночной темнотой. Садовник, видно, уже Давно не заглядывал в сад Оты.

Заперев калитку, Сэндзо поднял голову к фонарю, висевшему на столбе, и постоял, чувствуя, как холодные капли дождя стекают по его лицу. Затем медленно направился по тропинке через сад, раздвигая тонкие ветви бамбука, сильно вытянувшиеся в этом году и преграждавшие путь.

2

— Добро пожаловать! — оживленно приветствовала старика Харуэ, выходя в переднюю.

— Вы приехали предыдущей электричкой? — спросил Сэндзо.

— Нет, раньше, — ответила Харуэ и обернулась.

За спиной дородной Харуэ стояла сгорбленная старушка, тоже вышедшая его встретить. Это была Юки Хаяси — старшая сестра жены Сэндзо.

— Нам повезло, и мы сразу сели в эносимский поезд, — сказала она своим удивительно молодым голосом.

— Ну как, понравилось представление?

— О, тетушка была в диком восторге, — ответила Харуэ.

— Вот и хорошо, что развлеклись наконец.

Харуэ помогла старику снять дождевик.

— Правда, тетушка считает, что у танцовщиц слишком полные бедра. Они привели ее в изумление, — засмеялась Харуэ.

— И надо же было набрать столько танцорок, — сказала старушка. — Все как на подбор и такие молоденькие!

Когда-то Харуэ работала медицинской сестрой. Страдая в последнее время тяжелым сердечным заболеванием, она старалась где только можно приобретать новейшие патентованные лекарства. Даже после того, как семья оказалась на грани нищеты, она продолжала оставаться постоянной покупательницей медикаментов в городской аптеке. И вот аптекарская фирма вручила ей, как постоянной клиентке, в виде премии два билета на шоу, которое редко ставилось в местном театрике. На этом представлении они и побывали сегодня вечером с Юки.

— Добрый вечер! — донесся из спальни голос жены господина Ота. — Ты давно приехал?

— Только что, дорогая. Здравствуй!

Сэндзо снял с себя верхнее кимоно и передал его Харуэ.

— Портфель отнеси, пожалуйста, туда, — сказал старик и, засунув руку во внутренний карман кимоно, уже висевшего в шкафу, добавил: — А свет выключи.

Сэндзо подождал, пока Харуэ погасит электричество, после чего вынул из кармана конверт. Они перешли в столовую, где горел свет.

Харуэ слегка прихрамывала.

Маленькая девятиметровая столовая и чуть побольше гостиная были расположены рядом и выходили в сад.

В спальне на постели сидела и причесывалась больная жена Сэндзо — Хидэ.

Увидев это, Харуэ воскликнула:

— Матушка, ведь я вам сказала, что сейчас приду и сама сделаю вам прическу! Смотрите, у вас вся простыня в волосах!

Хидэ была еще более миниатюрной, чем ее сестра Юки, и старинного вида зеркало на подставке, которое она сейчас отставила в сторону, было тоже маленькое, почти игрушечное.

— Ну как? — глядя на мужа из спальни, спросила Хидэ. — Все удалось уладить?

— Да как тебе сказать…

Сэндзо положил на столик в столовой конверт и сел на циновку.

— Дайте мне, пожалуйста, шпильки, — попросила Харуэ и взяла в руки расческу. Затем, обращаясь к Сэндзо, сказала: — Мы сегодня топили ванную. Вы сильно промокли. Примите поскорее ванну.

— Что ж, ванна сейчас, самое подходящее дело. Уже все помылись?

— Я тоже совсем промокла, — отозвалась Юки, — и позволила себе принять ванну первой. Хидэ тоже помылась. Чай будем пить после ванны? — Юки стояла перед чайным буфетиком, против Сэндзо. На ней были белые поношенные таби.

— Я купил кое-что получше чая, — вспомнил вдруг Сэндзо. Он вытащил из портфеля бутылочку сакэ и поставил ее на стол.

— Вот, смотрите, что я купил! — По губам его скользнула улыбка.

— О! — воскликнула Юки. — Это уж и впрямь диковина! Хидэ! Знаешь, что он купил? Сакэ!

Вынув содержимое конверта, Сондзо громко сказал, чтобы могла слышать и Хидо:

— У меня здесь без малого тридцать шесть тысяч иен. Харуэ наклонилась к Хидэ и повторила ей сумму.

— Ну что ж, сколько есть, столько и ладно, — прошептала Хидэ, шаря руками по простыне и стараясь, видимо, собрать выпавшие, когда она причесывалась, волосы. — Выходит, что и зеленая яшма сестрицы и твой рубин — все пошло прахом.

— Стоит ли об этом жалеть, — спокойно сказала Харуэ. — Ведь все равно они бы до сих пор не уцелели.

— И то правда, — согласилась Хидэ. — По крайней мере мы сумели тогда уплатить земельную ренту… А дома у