Холмы Каледонии - Мария Сергеевна Руднева

на третьем троне – деревянном и явно не вписывающемся изначально в архитектурную концепцию – сидел человек в черно-зеленом наряде. Длинные ноги в высоких замшевых охотничьих сапогах закинуты одна на другую, рука в черных перчатках подпирает голову, а черные густые локоны украшает простой серебряный обруч. Ничто в его облике не напоминало о том, каким он был в последнюю встречу – кроме ярко горящих, синих как море глаз.

– Ваши величества, – кашлянув, поклонился мистер Мирт и бросил взгляд влево. – Джеймс. Удивительная встреча.

– Да, я, признаться, не ожидал, что ты заберешься так далеко. Неужели что-то пошло не так? – насмешливо спросил Джеймс.

– Рада видеть вас живым, – вступила в разговор мисс Амелия.

– И я вас, дорогая моя. Однако не смею опережать короля Альбериха и королеву Идбергу, я же здесь буквально на птичьих правах…

– Сказал королевский сын, – мягко улыбнулась повелительница фаэ, и то была улыбка заботливой матери. – Однако и правда у вас будет еще много времени, чтобы обо всем расспросить друг друга. Я же хочу знать, кто мои гости. Представишь мне своих спутников, Габриэль?

Мистер Мирт растерялся.

Королева фаэ говорила с ним так, словно они были давно знакомы, однако он совершенно точно видел ее впервые. В памяти всплыло печальное лицо королевы Элизы, рассказывающей, что рано или поздно ему придется вернуться в Холмы, на время или навсегда, и узнать о своей настоящей природе и откуда он родом. И кто он такой. Юный Габриэль, считающей королеву Элизу своей настоящей матерью, возмущался и говорил, что он знает, кто он такой, он – принц, и ни в какие Холмы не пойдет.

Став старше, он перестал приписывать себе ворованное слово «принц» и называл себя просто человеком Блюбеллов – и таким и остался, перейдя на службу к Парламенту, продолжая нести на плечах ту миссию, что оказалась не под силу старому королю.

И сейчас, глядя в голубые глаза королевы Идберги, ему померещилось, что… Впрочем, как она справедливо заметила, для разговоров еще будет время.

– Это мисс Амелия Эконит, механик и пилот, самая смелая женщина, которую я только встречал, – представил свою спутницу мистер Мирт. – А это Поуп, мой дворецкий, приставленный присматривать за мной. Как видите, он неплохо справляется.

– С вами был кто-то четвертый или мне показалось? – спросил король Альберих.

– Я здесь! – Поняв, что персонального приветствия не дождется, мистер Уотерс шагнул вперед. – Я Эван Уотерс, репортер лучшей газеты Лунденбурха под названием «Вести Тамессы»! Я сопровождаю мистера Мирта и пишу заметку о его увлекательном приключении.

– А мистер Мирт так и сказал – отправляемся в Холмы? – ехидно поинтересовался Джеймс.

– Нет, – устало вздохнул Габриэль, встречаясь с ним взглядом. – Я всего-навсего изобрел летательный аппарат и устроил тестовый полет до Эденесбурха, но буря, заставшая нас в дороге, немного поменяла наши планы.

– Корабль отважный, где, конечно, были и честные, и праведные люди, разбился в щепы…[15] – процитировал Джеймс, во взгляде которого сложно было разглядеть и каплю сочувствия.

– Ну, не в щепы, – пожал плечами мистер Мирт. – Но определенный ремонт потребуется. Потому просим о помощи – без вас вряд ли получится справиться, ремонта такого масштаба никто из нас не мог предположить.

– Тот, кто совершил невозможное для смертных и научил корабли летать, конечно, получит нашу помощь, – сказал король Альберих. – Подозреваю, что многие здесь захотят подробно ознакомиться с твоим деянием.

– Какова будет плата? – Мистер Мирт склонил голову к плечу.

Он хорошо помнил законы фаэ.

У всего есть своя цена.

– О плате мы поговорим потом, – отмахнулся король Альберих. – Не волнуйся о том, что она будет для тебя неподъемной. Как я уже говорил, ты желанный гость, а таких не обирают до нитки.

– Ты и твои спутники могут есть и пить во дворце сколько пожелают. Чары фаэ, опасные для смертных, не коснутся их, – проговорила королева. – Однако помните, что вы в Холмах чужаки и должны соблюдать правила.

– Всегда есть какое-то «но», – пробормотала мисс Амелия так тихо, что ее слова достигли только ушей мистера Мирта, и он с трудом сдержал ухмылку.

– Что за правила? – вместо этого спросил он.

– Не рвите цветы в лесу и садах, не собирайте ягоды и плоды и не пейте воду из источников, – королева Идберга сложила на груди руки, украшенные серебряными браслетами, и улыбнулась. – И, конечно, не пытайтесь покинуть Холмы самостоятельно. Помните о свойствах времени и пространства. Если вы попробуете сделать это, то рискуете потеряться…

– Ну что вы, ваше величество, разве они смогут сбежать от вашего очарования? – язвительно произнес Джеймс.

– А я смотрю, падение со скалы портит характер, – пробормотал Габриэль, но Джеймс услышал:

– Тебе напомнить, чей револьвер смотрел мне в лицо?

– Джеймс!..

– Хватит, – в голосе короля Альбериха прорезались стальные нотки. – Джеймс, я понимаю твою обиду, но они – наши гости, а значит, и твои. Я надеюсь, что вы сможете поговорить спокойно, не опускаясь до рукоприкладства, как полагается королевским отпрыскам.

– Я все же советовала бы сначала перекусить, – улыбнулась королева. – Теплое вино и сытный ужин необходимы нашим гостям, они замерзли и пережили ненастье. Все разговоры стоит оставить на потом.

* * *

Фенелла по просьбе короля проводила мистера Мирта и его спутников в обеденный зал. Огромный дубовый стол был уже накрыт. Горели свечи, а в центре стола стоял котел, от которого шел пар. Мистер Мирт вдохнул аромат и ощутил специи, пряности и вино. И только сейчас понял, насколько же он на самом деле устал и замерз.

Фенелла помогла каждому занять предназначавшееся для него место. Мисс Амелия оказалась напротив мистера Мирта, а в кресло рядом с ним опустился Джеймс.

– Я тоже рад тебя видеть, – пробормотал мистер Мирт, не зная, чего еще ждать от этой встречи.

Он столько раз за это время жаждал увидеть Джеймса, обнять его и обменяться с ним хотя бы парой слов, что теперь просто онемел, не зная, кого видит перед собой – своего брата или того незнакомца с крыши горящего паровоза? Джеймс выглядел как фаэ, однако взгляд его оставался человеческим, страстным, горячим и полным боли. Боль эта отдавалась в сердце Габриэля слишком сильно – он предпочел бы никогда не знать ее.

– Есть еще кое-кто, кто желает встречи с тобой, – проговорил Джеймс, склонившись губами к его уху. – Посмотри, кто будет наливать тебе вино.

И в самом деле – к столу подошел виночерпий в светлом наряде, с серебряным черпаком в руках. Это был не фаэ – человек! Мистер Мирт много слышал о том, что виночерпиями при дворе фаэ становились люди,