Свет первой любви - Мэри Бэлоу

Майра почти каждый день наносила визиты и принимала участие в развлечениях, не желая трусливо прятаться из опасений пересудов в свой адрес. Она не знала, что думают ее друзья и соседи по поводу ее расторгнутой помолвки с сэром Эдвином Бейли, ее поспешного замужества, болезни, а также о причинах, по которым она живет одна. Сама Майра никому ничего не объясняла, а все ее приятельницы – даже Хэрриет – были слишком хорошо воспитаны, чтобы задавать вопросы. Но конечно, ее везде принимали. В конце концов, в ее жизни все было вполне пристойно. Очень скоро она поняла, что положение мисс Майры Хейз отличается от положения графинн Хэверфорд не меньше, чем ночь от дня. Ее обществ искали, равно как и ее приглашений.

Она много гуляла, почти всегда в одиночестве. Как бы ни был обширен парк в Данбертоне, для ее энергии не хватало его пространства. Майра гуляла по утесам над морем, по берегу, по холмам и долине. Она наблюдала, как цветет весна, как на смену ей приходит лето.

Наверное, ей повезло. Майра избавилась от брака по расчету, который представлялся ей почти отвратительным. Она избавилась от бедности, грозившей ей в случае отказа от этого брака. У нее есть дом, с великолепием которого могут сравниться немногие дома в Англии, а денег, которые она получала «на булавки», хватало, чтобы купить все чего хочется. После выздоровления она заказала себе новые туалеты и ожидала счета, чтобы оплатить его. В конце концов Майра спросила о нем у мистера Уоткинса, но он удивленно посмотрел на нее и ответил, что его сиятельство уже позаботился о счете. Она обеспечена на всю жизнь, равно как и ее мать. Если когда-нибудь сэр Эдвин решит, чтомама должна покинуть Пенвит, она сможет переехать жить в Данбертон. Это было гораздо больше того, о чем Майра осмеливалась мечтать еще несколько месяцев назад. И ей не нужно бояться, что благополучное течение ее жизни будет чем-то омрачено. Он уехал навсегда. Он никогда не вернется. Она радовалась, что все это, наконец, кончилось. Она даже утешилась, что не доносила дитя и что теперь Кеннету, не понадобится приезжать домой, когда ребенок родится. Без него ей гораздо лучше. Ей действительно хотелось никогда больше не видеть графа.

И поэтому она удивилась, что почта, которую подал ей дворецкий, произвела на нее такое впечатление. Она только что вернулась после ранней утренней прогулки по утесам сам и, стоя в холле, перебирала письма. Увидев одно, Майра помедлила, побледнела, покачнулась, а потом взбежала по лестнице и скрылась в своей гостиной. Там она прислонилась спиной к двери, закрыв глаза, словно намеревалась отбиться от целой армии врагов.

Наверное, это будут сухие расспросы о ее здоровье, упреки по поводу расходов на туалеты, укоры за ненужные траты на ремонт фонтана и сооружение цветочных клумб. Или же… Она открыла глаза и с опаской взглянула на письмо, заметив при этом, что рука у нее дрожит. Почему? Что с ней? Почему его письмо производит на нее такое впечатление?

Она уселась в кресло и распечатала конверт. Сразу же увидела, что оно очень короткое. Стало быть, письмо деловое. А чего она ожидала? Чего-то личного? В конце стояла отчетливая подпись – «Хэверфорд».

«Сударыня, – писал он, – я буду рад, если вы отправитесь в Лондон через два дня после получения этого письма. Управляющий позаботится о деталях. Когда вы приедете, до окончания сезона еще останется несколько недель. Ваш покорный слуга Хэверфорд».

Она долго смотрела на письмо. Это ультиматум. «Я буду рад… Ваш покорный слуга»… Все это ничего не значащие любезности. Это – приказание, ультиматум. Но с какой стати? С какой стати должна она радовать его? С какой стати ему захотелось, чтобы она развлекалась в Лондоне? С какой стати ему захотелось опять ее видеть?

Она не поедет! Она напишет ему такое же короткое письмо, в котором сообщит, что она отнюдь не обрадовалась возможности отправиться в Лондон и что никакого удовольствия от пребывания там она не получит.

Она может поехать в Лондон! Однажды, когда ей было шестнадцать лет, она побывала в Бате. Больше она нигде не бывала за всю свою жизнь. Она может приехать в Лондон во время сезона! Балы, рауты, концерты, театры, сады Воксхолла, Гайд-парк! Обо всем этом она слышала, мечтала, но никогда не надеялась, что увидит это, что испытает все сама.

Она может поехать туда послезавтра.

И снова увидит его. Ее пронзила такая резкая боль, что она наклонила голову и поднесла письмо к лицу. Она снова увидит его… она снова увидит его!..

Она может снова наказать себя и еще раз нарушить безмятежную тишину своей жизни.

Майра подняла голову и посмотрела куда-то в пространство. Он вызывает ее! Он отдал распоряжения мистеру Уопкинсу. Она дала обет покоряться ему. Вот и прекрасно. Она покорится ему и на сей раз.

Она поедет в Лондон.

И снова увидит его…

Уже больше недели Кеннет производил в уме подсчеты, и неизменно с одним и тем же результатом. Если его посланец добрался до Данбертона в самые короткие сроки и если Уоткинс сумел сделать все необходимое за два отведенных ему дня, и если его экипаж домчит до Лондона максимальной скоростью, значит, ее можно ожидать завтра – это самое раннее. Но, скорее всего, она приедет после завтра или даже через два дня, особенно если поездка затянется из-за дождя. Пожалуй, не стоит ждать ее завтра

А еще разумнее вообще не ждать ее. У него ушел целый час, чтобы написать и переписать то короткое письмо. Oн поступил осторожно, не приказав ей приехать, но просто сообщив, что будет рад, если она приедет. Приказ произвел бы на Майру меньшее впечатление, чем просьба. Если ей не захочется приехать или если она решит, что противостояние важнее всего, тогда она попросту не приедет.

И что делать в таком случае? Ехать за ней? Конечно, нет. Если она откажется приехать, на этом он вес и покончит – забудет о Данбертоне, забудет о том, что женат. Он будет путешествовать по всему свету. Может быть, обзаведется содержанкой и возьмет ее с собой. Он не станет тосковать по жене, которой не нужен. Что же до возможного сына и наследника – да к черту все это!

Самое раннее, когда можно ее ожидать, – завтра.

Он понимал, что если останется дома, то будет похож на медведя в клетке. Поэтому он отправился в Ричмонд, на вечеринку в саду, и провел там приятный вечер. Пообщался с гостями, прошелся с леди Роули, поболтал с мисс Уишерт и ее женихом – серьезным молодым человеком, к которому девушка явно питала глубокую привязанность; поиграл в крокет с миссис Херрингтон, дерзкой вдовушкой, которая сообщила ему за неделю до этого, что она подыскивает нового любовника и предпочитает высоких белокурых мужчин; упорно избегал мисс Уилкокс.

Потом отправился в «Уайт-клуб» и пообедал в обществе приятелей, среди которых были Нэт и Идеи. Он решил, что после обеда не поедет ни в театр, ни на вечер к миссис Соумертон. Может быть, заглянет в Олмак позже, сказал он друзьям, отправлявшимся в оперу.

– Ты похож на медведя в клетке, Кен! – заметил лорд Пелем.