Ритм наших сердец - Стелла Так

– Ладно, ребята, у нас небольшая проблема. Похоже, отель зарегистрировал вас только с завтрашнего дня. Все номера уже забронированы, а из-за фестиваля практически невозможно быстро найти другое место. Кельвин делает все, что в его силах, но, похоже, нам не повезло.

– Серьезно? – спросила Пейтон, с тоской оглядывая вестибюль. – Здесь так много места, что я остановилась бы прямо в вестибюле.

Джордж только покачал головой.

– Кельвин велел нам отправляться прямо на фестиваль. За кулисами у каждого из вас имеется диван, на котором можно спать. Вы, ребята, все равно не потратите много времени на сон, а завтра в качестве компенсации нам предоставят номера уже с восьми утра. Итак, новый план заключается в следующем: Габриэль и Питер ждут здесь, пока прибудут их телохранители, это произойдет с минуты на минуту. Затем отправляются с ними на территорию фестиваля. Я уже сейчас еду туда с Ксандером и мисс Прайс. Пейтон, ты можешь выбрать сама, с кем хочешь ехать. – Он вопросительно посмотрел на девушку и удивился, когда я дернула его за рукав.

– Джордж, я не могу ехать на фестиваль, – тихо произнесла я.

Я пережила Орландо только из-за убойной дозы алкоголя в крови и не желала снова угодить в ситуацию, подобную той, что произошла в Нью-Йорке.

– Успокойтесь, мисс Прайс, – прогудел Джордж, ободряюще сжимая мою руку. – Вы просто наденете беруши и останетесь за кулисами, хорошо?

Сглотнув, я подумала, что стоит просто поискать номер в отеле подальше. Каким бы убогим он ни оказался.

Пейтон положила руки мне на плечи.

– Не волнуйся, я пойду с тобой. Даже если в Орландо все пошло наперекосяк, здесь это не должно повториться. Если падаешь с лошади, нужно немедленно вернуться в седло и ехать дальше, – поддержала она.

– Я не умею ездить верхом, – тихо возразила я.

– Я тоже, – засмеялась она и потянула меня за собой на улицу.

Мои ноги послушно следовали за ней, хотя я предпочла бы убежать. Перед отелем нас уже ждало такси, которое, должно быть, вызвал Джордж. Мы покинули Лас-Вегас, задумчиво оглядываясь назад. Удивительно, как этот мерцающий, переливающийся огнями город в одно мгновение уступил место бесплодной пустыне. Впрочем, ехали мы не очень долго. Через несколько километров свернули, и вскоре вдали показалась территория фестиваля. Впечатленная, я глубоко вздохнула. Площадка, казалось, во все стороны простиралась на многие километры, повсюду виднелись палатки, люди и клубящиеся облака пыли. С первого взгляда я насчитала как минимум три сцены, а в центре площади стоял огромный… диван?

– Что это, черт возьми? – вырвалось у меня.

Брат со смехом повернулся ко мне:

– «Сжечь диван»! Тема фестиваля в этом году. Главный конкурент «Горящего человека». В конце недели эту штуку подожгут.

– Сжечь диван? – недоверчиво переспросила я, изучая сооружение метров двадцати в высоту. Не считая размера, этот диван выглядел так, будто его принесли сюда прямиком из гостиной нашей бабушки.

– Социально-критическое искусство, – объяснила Пейтон, раздувая ноздри. – Олицетворяет собой деградацию поколения Y, которое удобно устраивается на диване дома, смотрит Netflix и отгораживается от злого мира.

– В прошлом году они сожгли гигантское надкушенное яблоко, – весело напомнил Ксандер. – Думаю, что в финансовом плане они до сих пор не оправились от судебного процесса.

– Ладно, – прервал его Джордж, – здесь мы выйдем и дальше пойдем пешком. Готовы? – спросил он.

Все кивнули, хотя понимали, что вопрос на самом деле предназначался мне. Глубоко вдохнув, я вставила в уши новые затычки и вылезла из машины. Кожи мгновенно коснулся горячий, сухой ветер пустыни, и я сразу же почувствовала, как она начала краснеть.

Джордж двинулся вперед, Пейтон взяла меня за руку, а Ксандер шел последним. Сначала я цеплялась за подругу, но потом с облегчением обнаружила, что паника испарилась, а страх можно контролировать. По крайней мере, пока. Звуки приглушенно доносились до моих ушей, и поэтому я позволила своему взгляду блуждать по окрестностям.

Публика здесь присутствовала явно не такая, как в Нью-Йорке или Орландо. Большинство палаток скорее напоминали вигвамы. Все вокруг поражало воображение яркими красками и разноцветьем. Я увидела больше обнаженной кожи, чем когда-либо в своей жизни. Ксандер даже не успел усмехнуться, как мимо нас прошла стайка девиц с обнаженной грудью. Их вольность я находила странной, но почему-то она не взволновала меня так сильно, как ожидалось. Брат сказал Пейтон что-то, чего я не поняла, а она в ответ с наигранным возмущением пнула его.

Мы продолжали следовать за телохранителем по территории фестиваля, пока не оказались перед сценой, по-прежнему закрытой для обычных гостей. Пейтон похлопала меня по плечу, и я вынула одну из беруш.

– Я займусь обсуждением хореографии с танцорами. Джордж сказал, что Ксандер выступает первым. Сейчас он проверит оборудование и сделает саундчек. Конечно, ты можешь сразу же пойти за кулисы, но, если хочешь, можешь остаться здесь и посмотреть.

– Могу я сесть там? – поинтересовалась я, указывая на край сцены, куда огромные динамики отбрасывали небольшую тень.

– Конечно, – улыбнулась мне Пейтон и скрылась за кулисами.

– Пойдем, Сэм, я помогу тебе, – предложил Ксандер, проворно вскочив на ступеньку и протягивая мне руку.

С его помощью я не так изящно поднялась наверх и прошла с братом по огромной сцене. Все вокруг явно было рассчитано на грандиозное шоу. Откуда-то раздался созывавший танцоров голос Пейтон.

– Я принесу тебе бутылку воды, – предложил Ксандер, когда я по-турецки уселась на краю сцены.

– Спасибо!

Когда брат ушел, я окинула взглядом фестиваль. Здесь было по-настоящему красиво. Кроме дивана, который выглядел каким-то унылым. Он одиноко стоял посреди площадки, как будто его там оставил великан, а потом просто забыл. Полуденное солнце нещадно палило, но, невзирая на это, я испытывала удивительное умиротворение. Пейтон оказалась права: если падаешь, надо просто встать и идти дальше.

Следующие несколько часов я ничем особо не занималась. Позволила своему разуму расслабиться и завороженно наблюдала за репетицией. Прежде всего мне впервые представилась возможность увидеть Пейтон в ее стихии. Она руководила небольшой командой танцоров. Три женщины и трое мужчин, но каждый из них танцевал так, словно никогда в жизни не делал ничего другого. Пейтон командовала ими, проверяла расположение на сцене, демонстрировала отдельные части танца, исправляла ту или иную тонкость, умудряясь при этом не выглядеть ни напряженной, ни потной. Как только она начинала танцевать, на ее лице появлялась просто великолепная улыбка. Как и у меня, у Пейтон в жилах текла чистая музыка. Только она выражалась в другой форме. Она прыгнула парню в руки и позволила тому кружить себя, пока у меня не закружилась голова. Мускулы танцовщицы напряглись, и стоило мне заметить, что слишком долго пялюсь на нее, как парень, который держал Пейтон, бросил на меня веселый взгляд. Попалась!