Невольно беременна - Виктория Вишневская

онемевшими губами слова, которые читала в голове.

На душе теплится капля надежды, что это ложь. Но разум отказывается принимать происходящее.

Первые слёзы спускаются по щекам, падая на белый лист.

Пожалуйста, хоть бы эти слова были выдумкой…

Но нет.

Следом за напечатанным текстом, в котором Адама обвиняют в убийстве Артёма, и его обжаловании, каллиграфический почерк, написанный рукой, всё портит. Разрушает все домыслы и меня.

«Это вынес судья на закрытом суде. Пришлось постараться, чтобы убрать каждого, кто знал об этом происшествии. И заставить Коннора подписать бумаги о твоей невиновности. Теперь ты не при делах. В Россию не выезжал, всё это время был со своей сестрой в Канаде. Сожги конверт, как получишь его. Знаю, что у тебя до сих пор проверяют все почты и мессенджеры. Удачи».

Бумажка выпадает из рук, и я глотаю ртом воздух, попутно опускаясь на пол. Ударяюсь коленями и смотрю в коричневое пятно перед глазами. Его застилали слёзы. Отчаяния. Неверия. И ненависти.

Адам. Убил. Моего. Брата.

Четыре слова, произнесённые в голове, которые заставили меня мысленно умереть. Не поверить в происходящее, принять и снова отторгнуть эту информацию.

Я не верю…

Он не мог этого сделать. Тем более, Адам был в Америке, Артём в России, шёл домой, когда на него напали…

Он просто не мог этого сделать…

И снова слова из письма всплывают в голове.

«В Россию ты не прилетал».

А значит, что всё было в точности до наоборот.

Господи, это невозможно. Они ведь были друзьями. Я помню. Они часто гуляли вечерами и не брали меня с собой. Могли вернуться под утро или на следующий день, в другой одежде. Возможно, Тёма ночевал у Адама или…

Не знаю, я уже ничего не знаю.

Но это письмо, которое хочется разорвать на части, делает это со мной. Разрушает.

Мысль не укладывается в голове, но… Там стоит печать. А значит, обвинения, выдвинутые в его сторону, были правдой.

Долбаной правдой, в которую не хочу верить. Картер не мог этого сделать. Но сейчас вряд ли он сознается, поскольку лежит с простреленной грудью в больничной палате.

А я смотрю на бумажку, которая нужна Итану.

Ту, что принесла столько бед.

И ту, что он получит…

Глава 53

Безразлично смотрю на свои фотографии, сделанные в разное время моей жизни. Всё ещё не могу поверить, что этот человек, которому решила довериться, пошёл на это.

Закусываю губу, уже переставая её чувствовать. Щёки привыкли к льющимся из глаз слезам, а боль в голове, вызванная истерикой, уже ни чуть не беспокоила.

Всё отошло на задний план. Я и не заметила, как дошла до этой комнаты. Обычно она закрыта, но сегодня была слегка приоткрыта. Возможно, Бенедикта не уследила и забыла.

А я машинально зашла в помещение, снова вспоминая те эмоции, которые впервые испытала здесь.

Сейчас этого всего нет. Я знаю, что Адам влюблён в меня, и это… Теперь не пугает.

Больше всего беспокоит другое. Что делать дальше, как поступить? Не знаю. Кому вообще верить? Официальному письму, строкам после них, Адаму или Итану?

– Что ты здесь делаешь? – голос Ребекки не устрашает и никак не волнует. Даже не пугаюсь, когда резко слышу её слова в свою сторону.

Оборачиваюсь, видя заплаканное лицо. Значит, и она ушла с больницы. Оставила его там одного. У меня хоть была причина, а у неё?..

– То же, что и ты.

Возможно. Нет ответа, почему я здесь. Случайно забрела, но отчитываться не собираюсь.

– Вопрос, – и снова что-то дёргает произнести то, чего нет в моей голове. – Когда Адам последний раз был в России?

Мне нужно это знать. Необходимо как кислород. Я не люблю действовать быстрее, чем разберусь в ситуации, но сейчас… Не тот случай.

Ребекка высокомерно задирает подбородок.

– Зачем тебе это?

– От твоего ответа зависит, уйду ли я из жизни Адама или нет.

Если до этого она не хотела мне помогать, то эти слова приводят в чувства.

– Если мне не изменяет память, то пять лет назад.

Прикрываю глаза, выдыхая.

– Первый или второй раз?

– Без понятия. Он был в России часто. И знаком с твоим братом ещё задолго до того, как познакомился с тобой. Адам или Новиков не рассказывали тебе об этом?

Эти слова обескураживают. Артём был младше Адама. И он сообщил, что познакомился с ним по интернету. У того были какие-то дела в России.

И только сейчас понимаю, что слова о дружбе по сети звучат глупо.

Адам сидел на сайтах знакомств, или что? Может, они вместе зависали в компьютерных играх? Нет. Всё звучит так бредово, что я впервые задумываюсь об этом всерьёз.

Хотя есть ли сейчас смысл?

Ровно пять лет назад моего брата не стало. Буквально через несколько месяц мир покинули наши родители, и мы с только недавно появившимся на свет Владом отправились в детский дом. Повезло, что нас с братом не разлучили за то время, что мы были там.

Но всё это сейчас неважно. Влад жив, а я беременная от убийцы Артёма. Что может быть лучше?

– Ты предлагала свою помощь, – смотрю Ребекке в глаза. – Убраться из этого дома. Чтобы впоследствии Картер не нашёл меня.

– Решилась? – усмешка озаряет её лицо. Но мне нет до этого дела. Не злюсь и никак не реагирую. – Хорошо.

Она кивает, обводит взглядом комнату и даже не морщится, когда видит столько фотографий со мной. Я думала, она покажет свою неприязнь.

– Окей, я с радостью помогу. Дело не в тебе, честно. Ты, вроде, девочка хорошая, но… Адаму совершенно не подходишь. Ещё и вредишь ему.

Бека снова на своей волне.

Когда она не слышит от меня никакого ответа, продолжает:

– Я помогу тебе уехать в Россию.

– Нет, – качаю головой. – Бесполезно. Найдёт. Как только очнётся. Если очнётся. И даже никакие переезды не помогут мне. Тем более, у меня больной брат, которого я бы не хотела тормошить из стороны в сторону.

– И что ты предлагаешь? Остаться в Америке?

– Да, – киваю. Хочу побыстрее домой, но понимаю, что это не получится. – Я сниму деньги с карты Картера, которую он мне дал, и уеду. Но мне нужна помощь.

– Какая? – девушка была серьёзна. Значит, всё взаправду. Хочет, чтобы я уехала и оставила её брата в покое.

– Контракт, – да, я всё ещё помнила о нём. Там был один пункт. В случае, если я сбегу, Адам заберёт у меня ребёнка. Денег не отберёт, но лишит самого важного.