Озноб - Анна Малышева

– Стойте, вы видели его машину? Александра Петровна, когда, во сколько?

– Часа в три ночи!

– Меня уже там не было… – Женщина приложила ладонь к пылающему лбу, пытаясь собраться с мыслями. – Значит, он приезжал на квартиру, переночевал и снова исчез. Записки не оставил?

– Будет он тебе писать, если даже позвонить не захотел, – ядовито заметила тетя Саня. – Хотелось бы всетаки знать, что у вас случилось такое, что вы в одной квартире больше жить не можете! Только не говори, что он виноват!

– Я не говорю, – откликнулась Ирина. Она простояла на ногах какие-то три минуты, а устала так, будто весь день ходила пешком. – Слава богу, он жив, это главное, больше меня ничего не интересует. Машина точно была его?

– Я в таких вещах не ошибаюсь! – гордо заявила тетя Саня. Действительно, она была безукоризненно точна в своих наблюдениях за окружающими.

У Ирины отлегло от сердца, она сразу почувствовала себя лучше, несмотря на неизвестно откуда взявшуюся страшную усталость.

– Пойду, лягу, – пробормотала она едва не мимо трубки. – Я заболела.

– Что? Что?! – Тетя Саня, видимо, была возмущена. – Да я бы на твоем месте хоть больная, хоть полумертвая приехала – квартиру осмотрела бы! И осталась бы там, ждала мужа, чтобы извиниться! Это на что похоже, он же сам первый на сближение шел, рассчитывал жену увидеть, а тебя нет, и неизвестно, где находишься… После этого, думаешь, он тебя простит?!

– Ему известно, что я усестры, а простит ли он меня… Не договорив, Ирина положила трубку. Она побрела на кухню, включила чайник, наугад порылась в захламленных кухонных шкафах, потом заглянула в ванную и в спальню, пытаясь догадаться, где ее сестра хранит лекарства. Поиски не увенчались успехом, она не нашла даже банального аспирина. Он был в аптечке «фольксвагена», но спускаться к машине у женщины не было сил. Она налила горячего чая, сделала глоток и снова забралась в постель.

Известие, которое сообщила тетка Егора, принесло облегчение только поначалу. Стоило вдуматься в его смысл, все становилось не таким уж радужным. «Он жив, но видеть меня не хочет, а знает ведь, что я ищу его, мучаюсь. Неужели до сих пор не простил этих несчастных денег? А Сергей, получается, сказал правду. Опять правду. Страшный человек, его ни на чем нельзя подловить… Если бы только Егор позвонил… На этот раз я стала бы его слушать, я бы всему поверила… Я не могу оставаться наедине с этим делом, с этими мыслями, они съедают меня, медленно сжигают изнутри! Егор уверял, что телу два-три дня… Как хорошо, что я не сказала этого Сергею. Как он произнес то слово, „дорогая“… Как будто мне в ухо вложили кусочек льда, и этот холод скользнул вовнутрь, от него я теперь болею…»

Ирина не то дремала, не то бодрствовала, звонок мобильного телефона раздался в какой-то другой реальности. И в ней же она протянула руку, взяла телефон, поднесла его к уху. Голос Димы, громкий и возбужденный, вырвал ее из горячего, тяжелого оцепенения, населенного странными тягучими фантомами:

– Вы что, спите еще?!

– Сама не знаю, – протянула она, откидывая голову на подушку. Внутри, под лобной костью, будто катался тяжелый железный шарик.

– А я с шести утра на ногах, – как будто обиделся агент. – Между прочим, занимался вашим делом, ездил на похороны жены Соколова. Узнал много нового. Вы молчите? Вам неинтересно?

Ирина действительно не перебивала его, но не потому, что была равнодушным слушателем. Просто у нее на миг потемнело в глазах, не то от волнения, не то от только что сделанного усилия.

– История становится все более интересной, но развивать ее без вас я уже не смогу. – Дима заговорил медленнее и осторожней, будто пытаясь угадать настроение собеседницы. – Скажите же хоть что-нибудь!

– Я простудилась, у меня высокая температура, – с трудом ответила она. – Давайте в другой раз.

– Жаль, жаль! – искренне огорчился агент. – А что, если я к вам приеду? Вы сейчас по какому адресу находитесь?

– По второму… У сестры. Но приезжать не надо! – Ирина говорила вяло и неубедительно, и ее слабо звучащий в трубке голос не произвел никакого впечатления на напористого агента.

– Это очень срочно! Один человечек уедет в Америку, и тогда Соколов, можно считать, выкрутился! Ира, помните, я говорил вам, что у меня предчувствие – дело нечисто? Так вот, теперь я точно это знаю.

– Я тоже, – неожиданно для себя твердо ответила она. – Но у меня нет ни желания, ни сил это доказывать, это не в моих…

– Мы к вам едем! – перебил Дима, не дослушав. – Скажете этому человеку то, что говорили мне, и он вам тоже кое-что расскажет. А там решите, будете давать показания или нет. Не за бесплатно, само собой! Речь идет о крупном куше, и вам гарантируется вознаграждение!

«Понятно, почему он так радуется! – Сунув телефон под подушку, Ирина отвернулась к стене. – Напал на золотую жилу, нюх не подвел!» Она решила принять гостей, думая, что сказать свое последнее «нет» сумеет, даже если на нее будут нажимать, а прояснить детали этого дела было просто необходимо. Ирина уже не могла поверить, что каких-то десять дней назад понятия не имела о существовании дома в заснеженном тупике, дома, по какой-то горькой иронии идеально совпавшего с тем, который она рисовала себе в мечтах. «А если это был знак, что я должна его найти и сыграть свою роль в жизни незнакомых мне прежде людей? Понять бы только, какую… Надеюсь, это я сейчас и узнаю!»

Она заставила себя встать, одеться и умыться, слегка прибрала на кухне, попутно пытаясь решить, удобно ли будет принимать там гостей. Сказав себе наконец, что церемонии в данном случае неуместны, а сил на уборку комнаты, в которой обитала она сама, у нее все равно не хватит, Ирина вынула из шкафчика кофейные чашки и банку с молотым кофе. За этим занятием ее и застал звонок в дверь.

– Как вы быстро! – Она открыла гостям и отступила назад, давая им возможность войти.

Мужчина, маячивший за спиной Димы, нервно, но широко улыбался и отчего-то поздоровался с ней несколько раз подряд. Дима его перебил со свойственной ему бесцеремонностью:

– Это Давид, это Ирина, и давайте сразу к делу, я правда страшно спешил.

– Идемте. – Прикрыв дверь, она проводила гостей на кухню и, усадив их, стала варить кофе. – Только прошу не курить, у меня болит голова.

– Я не курю, – немедленно откликнулся Давид все с той же напряженной, будто приклеенной к серьезному лицу улыбкой. Она ему так не шла, что казалась чужеродной, будто снятой с другого, более веселого человека. Черные, печально блестящие глаза гостя остановились на Ирине с безнадежно унылым выражением.

Взглянув в них, она поспешила отвернуться к Диме:

– Что вы хотели рассказать? Есть новости?

– Миллион. – Агент заерзал на стуле, нетерпеливо вертя в руках пустую кофейную чашечку. – Прежде всего кое-что о Давиде. Он – друг Ирины Соколовой, жены вашего приятеля.

– Я вас прошу…