Маска ангела - Кирилл Казанцев

Поднять шлагбаумы было некому, у будки постепенно начала собираться толпа, кто-то куда-то звонил, кто-то лез на рельсы и сразу бежал обратно.

— Там фарш, — услышал Илья, — головы нет, ноги тоже. Абзац, я ж теперь не усну.

«Уснешь, куда ты денешься. Водки накатишь и уснешь как миленький». — Илья побрел к «Роверу». За спиной грохотал пассажирский, а издалека доносилось кряканье спецсигналов — то ли «Скорая», то ли полиция, то ли и то и другое сразу.

Лера стояла у машины и, завидев Илью, бросилась к нему.

— Что… — она не договорила: Илья оттолкнул ее, вытащил из салона красную сумку, бросил ее девушке под ноги.

— Подавись своими деньгами, дрянь. Пошла вон, проваливай! — Он бы заорал, если бы смог, если бы остались силы. А так вышел сухой тихий шепот, но Лера отшатнулась, хотела что-то сказать, но Илья уже сел в машину и захлопнул дверцу. Накатил сильный приступ тошноты, Илья еле сдержался, сжал зубы, чтобы не вывернуло прямо здесь, аккуратно развернулся, объехал стоявшую столбом растрепанную, всю в песке Леру, и поехал прочь, все прибавляя скорость. Гнал за двести, наплевав на знаки и камеры, подрезал, выезжал на встречку и с трудом, но вписался в поворот, сорвав «аплодисменты» в виде гневных гудков и выкриков в свой адрес. Открыл окна и дышал, не мог надышаться ветром и дождем, пришел в себя от того, что встречная машина щедро окатила его водой из лужи, сбавил скорость, вернулся в правый ряд. Тошнота отступила, пальцы на руле уже не сводило судорогой, а в голове было пусто. Мелькнула, правда, мысль, что ничего с Лерой не случится — станция там недалеко: сама доберется или подвезет кто, не пропадет, в общем. Да и черт с ней, вернее, порадуемся за человека: она получила свои деньги, причем с процентом, так что у нее все теперь будет хорошо. Домой вернется, замуж выйдет, детей родит, а вот он облажался, как пацан, не уберег свой приз, упустил в последнюю минуту. И поди докажи теперь, как все было, да и кому доказывать? Полиции про ангела рассказать, отцу? Вот смеху-то будет…

Накатила зверская усталость, руки подрагивали, глаза слипались. Судя по дорожным знакам, до Москвы было семь десятков километров, и Илья сам не помнил, как они закончились, как он въехал под арку старого дома и оказался в знакомом дворе. Сунулся в бардачок за ключом от квартиры, и глазам своим не поверил — внутри лежали деньги, упакованные в банковскую ленту пачки, много, запиханы кое-как, косо и криво, но плотно, будто кто-то торопился и кидал их не глядя. Илья вытащил их все на переднее сиденье, несколько мгновений приходил в себя, потом сообразил — Лера, ее работа. Теперь понятно, чем она там на заднем сиденье шуршала, а в бардачок все это богатство запихнула, когда он за Кузнецовой на переезде выскочил.

Угасшая было злость полыхнула с новой силой: теперь придется искать девушку, отдавать, говорить, убеждать, слушать ее оправдания… Или сделать проще — передать с курьером, в нагрузку с пиццей, например? Это выход, надо подумать. Илья кое-как распихал деньги по карманам, нашел в бардачке ключ, поднялся на третий этаж, вошел в квартиру, осмотрелся. Все здесь было по-прежнему, вещи на месте, тихо и полно пыли. Илья стащил с себя грязную куртку и ботинки, побрел в ванную, и чудо, что не уснул под душем, стоя, как лошадь в деннике. Горячая вода смыла грязь, отогнала дурные мысли, а спать захотелось еще сильнее. Илья сложил деньги в пакет, бросил его в шкаф и наконец добрался до дивана, свалился на него и заснул моментально, точно снова по голове получил чем-то тяжелым и ржавым.

А проснулся от назойливой трели, дальней и глухой, и на нее можно было бы не обращать внимания, но заливалась она уже давно. Сначала казалось, что это снится, и даже картинка явилась подходящая к звуковому ряду, но когда трель, заткнувшись, запела в пятый раз, Илья понял, что это напоминает о себе реальность — звонил мобильник. Меньше всего сейчас Илье хотелось с кем-либо общаться, но все ж он заставил себя подняться: это мог звонить отец, а ему надо ответить. Илья открыл глаза и малость обалдел — в комнате было светло, да так, что на виду оказалась каждая пылинка, а этого добра тут было немало. Никакая лампочка такого эффекта не дала бы, Илья проморгался, и тут до него дошло — это светило солнце. Светило точно в окно, висело напротив в сказочно-голубом, без единого облачка небе, а за стеклом шевелил ветками клен, скреб по стеклу желтыми листьями, от которых, казалось, становилось еще светлее. Илья зажмурился, дотащился до брошенной в прихожей одежды, нашел мобильник и поморщился — это был не отец.

Артемьев собственной персоной, как оказалось, снизошел до приветствия сквозь зубы и только собрался сказать еще что-то, как Илья перебил его:

— Макс деньги не брал, у меня доказательства есть, — сказал он. Артемьев примолк, и, судя по долгому молчанию, был донельзя удивлен таким заявлением, потом осторожно спросил:

— Уверен? А то у меня другие сведения…

— Засунь их себе куда-нибудь, свои сведения, — оборвал бывшего начальника Илья, — у меня платежка есть и свидетель. Эти деньги Максу его приятель перечислил, старый долг отдал. Так что пошел ты со своими сведениями. Все, некогда мне…

И уж хотел отбиться, но тут Артемьев гаркнул так, будто стоял если не поблизости, то за дверью уж точно. Илья невольно прислушался, готовясь, если потребуется, повторить свой посыл.

— Погоди, — уже тише повторил эсбээшник, — не спеши. Поговорить надо. Можешь приехать?

— Не могу, — немедленно отказался Илья и пошел в кухню, включил под чайником газ и тут почувствовал, как зверски хочется есть. Еще бы, вчера-то он разгрузочный день себе устроил, и теперь организм требовал наверстать упущенное. Впрочем, разом вернувшиеся воспоминания голод малость притушили, но все ж не до конца

— Да не со мной поговорить, — сказал Артемьев, — а с заместителем председателя правления…

— Да иди ты вместе со своим председателем. — Илья прижал трубку плечом к уху и пересчитывал наличность. Немного, но на бензин и перекус должно хватить, сегодня он уезжает домой. И еще надо позвонить отцу, предупредить, что возвращается, а заодно придумать, как сказать, что возвращается ни с чем. Полез во внутренний карман куртки и обнаружил, что пропала гильза, та самая, что нашел тогда в подъезде, которую протаскал с собой все это время. Исчезла, а он и не заметил, когда — вчера, наверное, когда по карьеру бегал или без сознания валялся. И странное дело — почувствовал что-то вроде облегчения, словно разжались ледяные пальцы, сжимавшие сердце, и стало легче дышать, точно на волю из душной клетки вырвался….

— С Пономаревой, — сказал Артемьев, — знаешь такую?

Илья положил деньги на подзеркальную полку, взял телефон, прижал его к уху. Помолчал недолго и проговорил:

— Да. А в чем…

— Она полчаса назад пришла на работу, заперлась в своем кабинете, позвонила мне и заявила, что ты в курсе и знаешь, что делать. А я вот не в курсе, хоть мне и по должности положено. Соблаговолите просветить…

— Где она? — выдохнул Илья и вдруг понял, что не хочет слышать ответ. Но из трубки донеслось: