Битва в тупике. Погостье. 1941-1942 - Вячеслав Мосунов

В дальнейшем 54-я армия безуспешно пыталась прорвать оборону противника у Макарьевской пустыни. Но немцы, опираясь на подготовленные позиции, отбивали все атаки. Штаб фронта требовал от армии развивать наступление на Любань. В 54-й армии к 1 апреля все еще оставалось 75 боеспособных танков в составе 4 танковых бригад. По приказу штаба фронта армия должна была действовать сразу на нескольких направлениях притом, что ей опять предстояло прорывать заранее укрепленную противником позицию.

В течение первых дней апреля 4-й гвардейский стрелковый корпус продолжал попытки прорвать оборону противника. Все они заканчивались безуспешно. Части 54-й армии также продолжали вести бои с I армейским корпусом. Волховская оперативная группа атаковала почти непрерывно. Все ее усилия пропали даром. И на ее участке прорвать вражескую оборону не удалось. Немцы были на пределе своих сил. Численность всей пехоты 269-й дивизии была уже около 800 человек[114]. Но весна уже вступала в свои права, и вести активные боевые действия становилось все труднее. Тем не менее, используя последнюю возможность, советские войска продолжали активные действия.

Так, было запланировано, что из состава 54-й армии должны были выделяться силы для локальной операции 8-й армии у Погостья и Виняголова. Южнее, сама 54-я армия снова должна была проверить прочность укреплений на позиции «Тигода». Правда, месячные бои так вымотали людей, а 54-я армия понесла такие потери, что в ее составе были уже, скорее, тени дивизий и стрелковых бригад. Вдобавок их командный состав часто оказывался не на высоте положения.

Передаваемые в 8-ю армию дивизии и 6-ю бригаду морской пехоты собирались пополнить, но быстро довести их до боеспособного состояния было непросто. Поэтому в лесах под Погостьем и окажется относительно неплохо укомплектованная 1-я горнострелковая бригада. В итоге бригада будет участвовать в очередном наступлении в этом районе. Речь о нем пойдет ниже.

Немцы произвели к этому времени перегруппировку и усилили свои части. Сюда были переброшены батальоны 217-й пд и часть 93-й пд. Хотя немцам и удалось вывести наиболее потрепанные части с линии фронта, потери их были довольно велики — только за 21-31 марта боевые потери 19 батальонов 269-й пд составили 1011 человек[115]. Это далеко не полные данные, фактически большую часть марта учет потерь у противника был поставлен слабо. Поэтому определить немецкие потери весьма затруднительно, но за март 1942 г. они точно составили до шести тысяч человек.

Потери танковых бригад 54-й армии за март составили:

98-я танковая бригада — 20 человек убито, 13 ранено, 17 танков подбито и выведено из строя.

16-я танковая бригада — 176 человек убито и ранено.

124-я танковая бригада — 95 убито, 190 ранено.

122-я танковая бригада — 19 убито, 257 ранено.

Потери в танках были следующими:

16-я танковая бригада — 22 танка подбито, один подорван на мине, 15 сожжено.

124-я танковая бригада —15 танков подбито, 4 подорвались на минах, 3 сожжены.

122-я танковая бригада — 20 подбиты, 13 сожжены.

В штабе 54-й армии

Из боевых машин лучше всего показали себя танки Т-34. При грамотном применении маневренность и проходимость позволяли им действовать на любой местности. Танки КВ были уже хорошо освоены личным составом и вызывали все меньше нареканий. Легкие машины и самоходные орудия на их базе были признаны практически непригодными для действий в такой местности. Сами экипажи машин продемонстрировали выдающееся мужество, волю к победе и умение воевать в сложнейших условиях Северо-Запада.

В ходе мартовского наступления был получен первый боевой опыт управления крупным соединением. Речь идет о 4-м гвардейском стрелковом корпусе. Но опыт был отрицательный: корпус оказался громоздким и трудно управляемым. Недостаточное количество транспорта и инженерных частей делало его использование в лесисто-болотистой местности крайне затруднительным.

Надо честно признать, что операция 54-й армии провалилась. В мартовских боях был достигнут только локальный успех. Развить его не хватило сил и умения. Правда, и такого исхода, который указан в одном из коллективных трудов по Битве за Ленинград, эти бои не имели. А там черным по белому говорится: «командованию Группы армий “Север” удалось остановить 54-ю армию, а затем вытеснить ее в исходное положение»[116]. Видимо, уважаемые авторы готовили свой труд в такой спешке, что он не успел пройти серьезную научную редактуру.

Советское командование не оставляло надежд на прорыв блокады

Все многочисленные заверения Хозина о благополучном исходе будущего наступления и грядущем снятии блокады на поверку оказались неправдой. Дело было не только в крайнем недостатке сил и средств. Проблемы были и на уровне высшего советского командования, которое ставило перед войсками нереальные задачи, планировало в этих условиях совершенно невообразимые операции и не могло при этом наладить взаимодействие своих частей. С другой стороны, есть ряд указаний на то, что именно командующий Ленинградским фронтом принял решение о нанесении удара в направлении деревни Шала. Это решение принесло значительный успех.

Однако общая картина все равно выглядит довольно мрачно. Пока Хозин в стиле своего бывшего патрона Жукова кормил Ставку обещаниями, положение ударной группировки Волховского фронта резко ухудшилось. В результате немецкого наступления она была к началу апреля 1942 г. отрезана противником. Спасти положение могла 54-я армия, но и она к этому времени выдохлась. Действия 54-й армии в марте 1942 г. можно назвать бесплодной или неиспользованной победой. Ведь если немцы избежали более серьезных проблем, то насколько плохо было налажено боевое управление и в самой 54-й армии, и в частях Ленинградского фронта вообще. Одной из причин такого положения дел было то, что 54-я армия оставалась в составе Ленинградского фронта, хотя и находилась вне блокадного кольца. А тут создавалась ситуация, когда само немецкое командование некоторое время неверно оценивало опасность ситуации. Но если на уровне 18-й армии и Группы армий «Север» общее положение оценивалось достаточно оптимистично, то на уровне дивизия — корпус немецкие командиры более трезво смотрели на ситуацию. И к их мнению прислушивались. Это была еще одна причина, почему немцы все же смогли не допустить самого катастрофического для себя сценария.