Клуб одиноких сердец - Крис Манби

И понравится ли она Баркерам?

Накануне Руби позвонила Розалии Баркер, чтобы договориться о встрече. Она была удивлена и глубоко тронута тем, какую неподдельную радость вызвал ее звонок. Руби еще раз изложила свою историю: в начале семидесятых ее родители и Джеральдин были соседями; Руби хотелось бы посмотреть, не осталось ли у миссис Баркер каких-нибудь фотографий тех лет.

Розалия страшно обрадовалась возможности показать семейный альбом своей новой знакомой.

— Надеюсь, мы сможем помочь друг другу, — сказала она. — У нас есть масса фотографий того периода, на которых изображены совершенно неизвестные нам люди. Возможно, среди них найдутся и ваши родственники.

— Возможно, — согласилась Руби.

Дом Баркеров, расположенный на Черри-Хиллз-драйв, № 13, был похож на картинку из фильма про идеальную американскую семью, которая приютила обаятельного инопланетянина, отчего их жизнь сделалась еще полнее.

Руби попросила таксиста остановиться на противоположной стороне улицы. Она вышла из машины и какое-то время просто смотрела на домик с белоснежными стенами, на розовые занавесочки, колышущиеся на ветру в открытых окнах, на яркие цветы, расставленные в горшочках на подоконниках и на ступенях лестницы, ведущей к центральному входу, — словно маленькие солдаты в пестрых мундирах.

Дом был окружен деревянным штакетником, на заборе висел почтовый ящик с сигнальным флажком: почтальон поднимает флажок, и обитатели дома, выглянув из окошка, знают — письмо, нам пришло письмо! На калитке была прибита идиллическая декоративная тарелка: улыбающееся солнышко с надписью «Добро пожаловать в наш дом»; из клумбы торчала еще одна табличка: «Остерегайся, всяк сюда входящий, — вам не захочется уходить!». Пошло до невозможности, подумала Руби, но мило, очень-очень славно, почти так же, как щебет Розалии по телефону.

Руби сделала глубокий вдох, перешла улицу и приблизилась к калитке. Вдруг дверь белого домика открылась, на пороге появилась женщина примерно одного возраста с Руби, может, чуть старше, в руке она держала садовые ножницы. Руби застыла на месте. Поначалу женщина не заметила ее. Напевая что-то вполголоса, она легко двигалась от клумбы к клумбе и щелкала ножницами над своей геранью, словно изображая картину мирной жизни в прологе к балету о садоводстве. Наконец она повернулась и взглянула на Руби.

— Хелло, я здесь, — крикнула Розалия и энергично замахала руками.

Руби вышла из тени дерева. Розалия Баркер уже трусила по дорожке ей навстречу, стягивая на ходу рабочие перчатки.

— Вы Руби? — спросила она.

Руби кивнула.

Розалия обеими руками схватила дрожащие пальцы Руби и с чувством пожала ей руку.

— Здравствуйте! Как добрались? — Она улыбалась так широко, словно с первого взгляда узнала в незнакомке родственницу. — Я так рада, наконец-то мы познакомились. Проходите, проходите. Я как раз подравнивала цветы к вашему приезду. Терпеть не могу, когда на растениях болтаются сухие листья, — пояснила Розалия. — Это так неопрятно, вы не находите? Руби, а вы любите садовничать?

— У меня нет сада, — сказала Руби.

— Ах, какая жалость! — воскликнула Розалия. — Муж всегда говорил, что у вас, британцев, лучшие сады в мире. Все остальное довольно убого, но сады просто великолепны!

— Наверное, так оно и есть, — дипломатично согласилась Руби.

— Мне бы очень хотелось побывать в Англии, — доверительно сообщила Розалия, — но Натаниел категорически отказывается возвращаться в страну.

— Жаль.

— Ничего, я его уломаю, — заверила Розалия. — Вы и глазом моргнуть не успеете, а мы уже тут как тут — нагрянули с визитом. Ах, что же мы стоим? Проходите, прошу.

И она увлекла Руби в дом.

Пока Розалия хлопотала на кухне, Руби присела на краешек плетеного дивана в углу гостиной и огляделась по сторонам. В комнате царил тот же идеальный порядок, что и в саду. Несколько последних номеров «Нейшнл Джеографик» были сложены аккуратной стопочкой и выровнены точно по кромке журнального столика. Под каждым цветочным горшком лежала полотняная салфеточка. Жалюзи были опущены, чтобы мебель и ковры не выгорали под палящими лучами солнца. На каминной полке стояло заключенное в рамочку библейское изречение — про полевые лилии[8], — окруженное семейными фотографиями. На одной из них была изображена чета Баркеров в день их свадьбы: Розалия с букетом роз и улыбкой во весь рот — казалось, она вот-вот лопнет от переполняющего ее счастья, — рядом такой же довольный молодой муж…

Руби взяла фотографию в серебряной рамке и пристально вгляделась в загорелое лицо мужчины (ей самой никогда не удавалось добиться такого ровного золотистого загара). Нет, подумала Руби, на первый взгляд у нас с ним ничего общего. Из кухни появилась Розалия все с той же лучезарной улыбкой и подносом, на котором стояли кувшин и два стакана. Руби вздрогнула, словно ее поймали на воровстве.

— Прелестная рамочка, да? — сказала Розалия ласковым голосом. — Свадебный подарок мамы Натаниела. Что-то вроде их семейной реликвии.

Нашей семейной реликвии, подумала Руби.

— А как вам нравится прекрасный штат Колорадо? — спросила Розалия, наливая чай со льдом.

— Красиво, — вежливо ответила Руби. — Такие большие горы.

— Большие, — согласилась Розалия. — Нат обожает кататься на горных лыжах, всегда выбирает самые крутые склоны. Он у нас вообще храбрец — настоящий сорвиголова.

Руби кивнула. Она-то особой храбростью не отличалась, а спортивный костюм последний раз надевала, когда училась в школе. Если отвага — это фамильная черта Баркеров, то, может быть, Руби и не имеет отношения к их семье?

— Сахара достаточно? — спросила Розалия, когда Руби сделала первый глоток.

Она снова кивнула. На самом деле напиток был отвратителен. Руби ненавидела чай со льдом и никогда не могла понять, почему американцы с таким предубеждением относятся к нормальному чаю — свежезаваренному, горячему, с молоком.

— Итак. — Розалия вдруг вскочила с дивана, словно ее укусили за зад, и ринулась к комоду. — Пока Натаниел не вернулся, я бы хотела показать, какие материалы, касающиеся Баркеров, мне удалось найти, — сказала она, роясь в верхнем ящике комода. — Для начала я обратилась к Интернету. Как выяснилось, Баркер — довольно распространенная английская фамилия, но, к счастью, я знала название прихода, где родился дедушка Ната по материнской линии. И представляете, как мне повезло! Оказалось, что их церковь недавно открыла свой сайт.

Розалия наконец вытащила коробку и уселась на диван рядом с Руби. На крышке черным маркером была выведена аккуратная надпись «Генеалогическое древо Баркеров».

— Я понимаю, — улыбнулась Розалия, — вы, британцы, считаете всех американцев помешанными на генеалогии, а мы просто завидуем тому, что вы знаете свои корни и можете проследить историю развития семьи от поколения к поколению в течение многих веков. Мне вот, например, известно, что мой дед перебрался в Штаты из Европы во время Второй мировой войны, и все, на этом моя история заканчивается. Но с Натаниелом другое дело… Смотрите, — она достала из коробки и протянула Руби черно-белую фотографию мужчины в форме военного моряка, — это его прадед. А вот еще — это его прабабушка.