Корпус-3 - Грег Бир

— Вы сами разберетесь? — спрашиваю я.

Через несколько секунд та девочка, что поумнее, указывает нам за спину.

— Туда.

Скоро нам придется расстаться, если я хочу прийти в носовой отсек, а не составить компанию моим отвергнутым, мертвым братьям.

Я снова поднимаю сверток с книгами, однако девочки машут руками.

— Оставь их, — говорят они. — Нужно двигаться быстро. Вернемся за ними позже.

— Ваши сестры и другие люди умирали за эти книги! — возражаю я и сам удивляюсь своему пылу.

— Не будем следовать их примеру, — говорит ода из девочек.

Я неохотно отвязываю бечевку и оставляю мешок дрейфовать в коридоре. Несмотря ни на что, я все еще надеюсь познакомиться со всеми этими воспоминаниями, с этими детскими каракулями, написанными множеством крошечных рук. И моих рук тоже.

Возможно, одна из книг раскроет секрет — поведает о том, как выглядело бы общество, если бы Мать и ее дочери дожили бы до высадки и заселили планету.

Девочки сосредоточенно водят пальцами по овалам, вспоминая другие коридоры, знаки и коды. Адаптирующиеся, прекрасные, смертоносные. Что можем противопоставить им мы — разношерстная группа невежд?

Мы идем дальше.

Через сотню метров обнаруживаем ответвление тоннеля, которое, похоже, появилось недавно, — ведь мимо него мы не проходили.

— Оно ведет к центру, — говорит одна из девочек, считая полосы и касаясь светящегося узора. — Мы примерно в пятистах метрах от внешней оболочки корпуса. Если я все правильно разобрала, — добавляет она неуверенно.

— Смелей, Макдуф, — говорю я. Макдуф. Похоже на имя. На шотландское имя. Возможно, из произведения английского писателя по имени Шекспир. Макбет, леди Макбет. Мерзкие типы. Гамлет.

Но главное: будь верен самому себе.[3]

Это якобы слова слабого, легковерного человека…

— Заткнитесь! — кричу я. Эхо голоса растворяется в пустоте.

— Мы ничего не говорили, — отвечает одна из девочек.

Я машу рукой. Мы движемся в сторону периферии Корабля. Вот она, моя жизнь.

Пока мы идем, я начинаю чувствовать вибрацию — точнее, поначалу я скорее вижу, нежели чувствую ее, и начинаю сомневаться — действительно ли дрожат стены, или у меня обман зрения. После очередного широкого «шага» моя нога касается стены, и тогда я чувствую незнакомое инфразвуковое колебание.

Определенно происходят какие-то перемены — но вызваны ли они столкновением с частицами космической пыли, действиями Матери или моих спутников, неизвестно. Если снова начнется фаза быстрого вращения, если наши килограммы снова превратятся во всесокрушающий вес, дела могут пойти плохо.

Мы идем дальше не останавливаясь. То есть девочки идут дальше, а я следую за ними. Если что-то и произойдет, то повлиять я ни на что не смогу, но мне приятно, что мы не там, где они хотят быть.

Скоро становится ясно, что в архитектуре корпуса произошли более радикальные изменения, чем надеялись девочки. Труба вроде бы ведет в сторону кормы примерно десять метров, после чего заканчивается круглой заглушкой.

Воспользовавшись остановкой, я протягиваю руку к одному из овалов и, вскрикнув, отдергиваю ее. Рисунок меняется у меня на глазах. Разветвляющаяся труба укорачивается, сливается со стенами, затем исчезает.

Девочки хватают меня за руки, и мы медленно плывем от одной стены к другой. Затем одна из девочек вздыхает. Обе — с каменными лицами — бросают на меня взгляд, затем отпускают меня и начинают двигаться по коридору, ведущему от центра. Наверное, мы с ними сейчас думаем об одном и том же: место, в котором мы находимся, может в любой момент сомкнуться, заточить нас, и мы будем кричать и бить по переборкам, пока не погаснут огни и не закончится воздух.

Дурные мысли. Я хочу вернуться в носовой отсек, где можно поесть, помыться и посмотреть на звезды, — для чего мы все и предназначены.

Мне бы хотелось оказаться во Сне.

А может, и нет. После всего, что я узнал…

Все тело ноет, ведь от стен отталкиваешься чем попало — руками, ногами, коленями, локтями, плечами или ягодицами. Я думаю о строении факторов, о Циной, которая более эффективно действует в невесомости, чем любой из нас. Каждый на своем месте. Великая цепочка эволюции, от непостижимого биологического фазового пространства, сконцентрированного на виртуальных страницах Каталога, до набора химических реагентов в резервуаре генофонда и физических границ родильных отсеков…

Материал, из которого мы сделаны… Человеческий материал.

Как, интересно, этот материал транспортируется внутри Корабля? Может, бочки с ним доставляют факторы? Может, он течет по металлическим трубочкам, похожим на капилляры? У Корабля множество качеств живого организма, и тем не менее он сохраняет свою механическую природу.

В любом случае важную роль играет водопровод.

— А если кто-то пытается отрезать вашу Мать от каналов снабжения? — спрашиваю я.

Девочки в десяти метрах от меня, как обычно, притворяются, что ничего не слышат. Но что, если Мать утратит способность управлять Кораблем? Что, если она умрет? Займет ли ее место одна из дочерей? На змеином теле образуются складки с молочными железами, уровень гормонов изменяется, готовя детский ум к великим мыслям Матери… Она ищет супруга, рожает и вынашивает потомство, любит многочисленных дочерей…

И отправляет их на смерть?

Огни становятся ярче. Коридор вновь содрогается, но мы уже почти из него выбрались. Впереди наполовину открытая переборка, и из-за нее доносится плотный, горячий, влажный поток с ароматом неизвестной пряности — не вкусным, травяным или цветочным, а резким и почему-то пугающим. Это запах существа, которое намного сложнее, сильнее и увереннее обычных людей.

Мы движемся к переборке — девочки по-прежнему идут первыми. Не успеваю я ничего сделать, как их хватают длинные лапы цвета слоновой кости. Девочки извиваются, бьют по лапам, но звуков не издают — просто взлетают в безмолвной ярости и скрываются из виду.

Тишина.

Я бултыхаюсь в коридоре. Девочек схватил «охотник». Единственный «охотник», которого я знаю, — это Циной, а она, я уверен, не причинит им вреда. Мне не страшно — я узнаю запах. Что-то подобное я ощущал и раньше — когда Циной увлеклась созерцанием звезд или была чем-то расстроена. Но сейчас пряный цветочный аромат значительно мощнее; он ошеломляет.

Что-то сильно ее возбудило.

— Выходи, — говорит Циной. — Я их схватила.

— Зачем? — кричу я.

— Они вели тебя на смерть. Об этом Нелл узнала от Корабля.