Эвакуация - Алексей Сидоров

– Познакомься – это тетя Света, – сказала мать.

«Тетя Света, что еще за тетя Света? Почему я увидела ее в первый раз?» – подумала я.

– Это наша новая родственница. Теперь – родственница! – сказала мама. – Поздоровайся!

Я была послушной девочкой, поэтому если мама говорила, что надо делать, то обычно выполняла просьбу. Без лишних вопросов.

– З-здрасьте! – выдавила я.

Желудок скрутило, будто и не завтракала. Хотя утром съела большущую тарелку каши. Такой можно накормить даже нашего пса Барбоса, который жил в будке на улице. А он был ненамного меньше меня тогда.

– О-о! Она умеет разговаривать?! Как мило! – Тетя Света прижала меня к себе.

Сжала так, что, казалось, сейчас задохнусь. Впрочем, с тех пор как не стало папы, это было мое обычное состояние – ощущение, будто не могу вздохнуть. В горле стоял ком, а легкие сжались до размеров детского кулачка. Очень хреново, знаешь ли, а все, кто приезжали в гости, так и норовили меня приголубить. Сказать, как они «сочувствуют». Мне. Нам. Я не очень-то понимала, что значит слово «сочувствую». И чем оно могло помочь, учитывая, что я потеряла любимого папочку.

– Умеет! Конечно, умеет, просто она к вам еще не привыкла, – сказала мама.

«Не привыкла?! – подумала я. – Разве надо к ним ко всем привыкать?! А если я не хочу?! Они все такие чужие, такие неприятные, эти новые родственники».

– Конечно, привыкнет еще. Ничего страшного! – сказала тетя Света и изобразила улыбку хищной акулы, показав батарею раскрошившихся и пожелтевших зубов. Страшно! Но еще страшнее было от того, что скоро предстояло встретиться с тем, кто заменил папочку. Заменил мертвого отца.

Мама как раз тогда отмечала с ним помолвку. С заменой!

Мне казалось, что слово очень напоминает другое – «измена».

Резкое и холодное, как нож, который достался папе. Отец погиб глупо и страшно – в переулке его зарезали хулиганы из ближайшего бара. В итоге отец попал сначала в больницу, а чуть позже – на кладбище. И от него остался только черный гранитный памятник с надписями, которые я пока не могла прочитать.

А потом мама нашла Его.

Замену.

Боже, я даже не знала, как его зовут. Мама про нового «папу» особо не рассказывала, говорила лишь, что «человек серьезный», «а нам сейчас так плохо» – после смерти отца жить стали совсем бедно: мама пошла на работу поломойкой, зарабатывала гроши. И я, видимо, должна была в голове соединить эти две фразы в какую-то цельную картину.

Но не получалось.

Хотя мама настаивала, что человек, который должен заменить отца, «серьезный», поэтому «нечего его бояться». Более того – «должна полюбить».

– Пусть не сразу, но однажды… когда-нибудь! – говорила мама с такой грустью, что хотелось ее обнять и успокоить. Хоть чем-то помочь. Даже если «помощь» будет выражаться в том, что я приму чужого мужчину за отца.

Но момент знакомства с Заменой откладывался и откладывался. Мама ходила на свидания, но не выглядела счастливой, как, например, с отцом. Наоборот, чаще нервничала, но когда я ее спрашивала, все ли с ней в порядке, то отвечала, что «просто устала».

– Все хорошо, милая! – говорила мама. – Скоро все будет хорошо, слышишь меня?! Скоро все наладится. Он о нас позаботится!

Даже в разговоре мама называла Замену не по имени, а просто «он».

А я боялась уточнять. Казалось, что знание имени автоматически станет чем-то вроде предательства памяти отца.

Откладывался, откладывался, да не выоткладывался момент знакомства.

Уже сегодня.

Сейчас!

– Подъехал, – объявила тетя Света, глядя в окно.

На улице мелькнул свет фар, машина остановилась у забора. У нашего забора.

Миг, который всеми силами оттягивала, все же наступил.

Отступать некуда.

– Приехал, – повторила мать. Погрустнела. Похоже, поняла неизбежность того события, которое должно наступить.

«Помолвка» – слово-то еще какое! Мама всегда говорила, что молва – это плохо, это типа слухи, когда за спиной о тебе говорят что-то нехорошее. А тут вдруг по-молв-ка – и с кем? С человеком, который решил, что достоин занять место папы?!

– Мам! А что, если… что, если он мне не понравится?

– Он… – Мать на секунду замолчала, потом продолжила: – Он тебе понравится. Обещаю!

– Правда?!

Мама отвела глаза и, глядя в пол, произнесла:

– Обещаю! Он – достойный человек.

«Достойный»! Не хороший, не замечательный – просто «достойный». Почти как «отстойный». Таким нехорошим словом девочки в школе называли парней, которые их доставали – например, дергали за косы.

Шаги в коридоре.

Чужой мужчина зашел в дом.

Мама повела к дверям – сквозь толпу незнакомых, но почему-то очень возбужденных людей. У всех – расширенные зрачки. Это я позже узнала, что они становятся такими от спиртного. Все новые родственнички уже успели наподдать. Незнакомцы казались инопланетянами, которые вытягивали энергию из маленьких девочек, как я, просто заглядывая в душу огромными глазами-блюдцами.

– Мама, мне страшно! – прошептала я.

Она не ответила.

– Здравствуй! – сказала мать человеку, который появился в коридоре.

Мужчина в черном плаще. Лицо освещала лампа, подвешенная в углу. Из-за чего и без того страшное лицо Замены приобрело зловещий оттенок. Казалось, он когда-то давно упал лицом в костер, но выжил.

Мужчина наклонил голову, внимательно разглядывая меня.

Казалось, взгляд пронизывает насквозь, попутно сжигая воспоминания о семье, которая у меня была. О маме и папе, которые обнимали и шептали, что я самая лучшая.

Всего этого не стало, а вместо папы теперь будет он.

Страшный человек.

Мужчина присел на корточки и протянул руки. Хотелось одного – бежать не оглядываясь!

– А вот и наша маленькая красавица! – сказал мужчина, облизнув потрескавшиеся губы.

– Давай же, поздоровайся с Максимом Сергеевичем! – попросила мама.

Руки дрожали, когда я протягивала ладошку страшному мужчине. Тот вдруг резко дернулся и схватил мою кисть.

Боже, какие у него холодные руки. Как у мертвеца.

– Ну, здравствуй. Я – твой новый папа! – сказал Замена.

* * *

– Погоди, ты сказала – Максим Сергеевич?

– Да!

– Отец говорил про Максима… перед тем, как умереть.

– Я слышала.

– Это тот самый Максим?

Наташа пожала плечами.

– Не знаю, но мне кажется, не тот же… Знаешь почему?