Умри, чтобы жить - Валентин Силич

Райан лежал на спине, не замечая тревожных взглядов матери. Он весь вечер старался выглядеть спокойным, но пальцы, выбивающие бешеную дробь то на столе, то на одеяле, выдавали скрытое волнение. Наконец, не удержавшись, Майра тихо присела в изголовье и, поглаживая, как в детстве, густую непокорную шевелюру, тихо произнесла:

– Мурлыканье тиграна перекроет шум грозы, а теплая шкура друга согреет в любую бурю. Да разве может грозить опасность, когда в твоем распоряжении клыки двух, а может, и более тигранов? Этой девочке ни один враг не страшен, не то что дождь. Тиграны берегут ее, ты сам убедился в этом. Я немного завидую, хотя думаю, именно за доверие зверей ей пришлось расплачиваться синяками на своем теле. И все же она счастлива!

Райан молча взял в руку ладонь матери и припал к ней губами, не открывая глаз. Наклонившись, она поцеловала его и вышла, прикрыв дверь. Заглянула к дочери, но Тея крепко спала, обняв лохматую игрушку, недавно подаренную ей братом. Игрушечный тигран, маленькая копия живого, смотрел в темноту желтыми бусинками глаз, охраняя сон малышки. А на другой стороне озера, в пещере, крепко прижавшись к теплому боку зверя, спала Эйва. Спала, нежно прижимая к груди настоящего, живого тигранчика. Уютно сопя ей в подбородок, малыш тихим мурлыканьем заглушал грохот бури. Вспыхивающие время от времени огоньки глаз цепко окидывали пещеру, слабо мерцая в свете тлеющих углей костра. Очередной страж ночи вслушивался в грохот грозы, храня покой и тишину нового дома.

* * *

Дарс выскользнул из пещеры, едва стихли раскаты грома. Он медленно уползал за горизонт, подбирая по дороге рваные, расползающиеся полотнища досуха выжатых туч. Тигран скользил неслышной тенью под тяжело обвисшими листьями, полными дождевой воды, падающей на спину и нос животного внезапными водопадами. Зверь довольно щурился, наслаждаясь ароматом парящей земли. Воздух, щедро наполненный запахами трав и цветов, создавал неповторимый букет свежести и чистоты. Дарс легко переправился через пороги и, оказавшись на другой стороне реки, направился вдоль берега. За его спиной осталась пещера и спящие сородичи. Убаюканные шелестом дождевых струй и слегка опьяненные чистым воздухом, звери сладко посапывали, не спеша выбираться из нового дома. Разбросав в разные стороны лапы, похрапывала молодежь, валяясь на спинах, чего никогда не позволяла себе в лабиринте подземелья.

Перед уходом Дарс на миг задержался у потухшего костра. Недалеко от очага лежала Вирта. Он вслушался в ее дыхание и удовлетворенно вздохнул. Самка явно шла на поправку. Покосившись на Ранкара, Дарс осторожно потянулся носом к спящему человеку. Его запах, смешавшись с запахом тигранов, был почти неразличим на общем фоне. Девушка крепко спала, убаюканная песней маленького соседа, сопящего рядом с ней. Малыш дремал, устроив по привычке на ее груди свою кудлатую морду. Хана совсем недавно покормила его, напоив заодно и человека. Основательно проголодавшись, Эйва удивленно смотрела на самку, предложившую ей свое молоко, затем, следуя примеру малыша, осторожно потянула губами сосок. Молоко тиграна – густое, как сметана, и сладковато-горькое, поразив своим вкусом, показалось голодной девушке вкуснее всего на свете. Измазавшись и наевшись досыта, она нежно погладила живот самки. Затем, не удержавшись, крепко расцеловала зверя в холодный нос. Хана, облизнувшись от неожиданности, через мгновение довольно замурлыкала, уловив благодарные мысли девушки.

– Скоро ты будешь такой же сильной, как тиграны.

– Спасибо, Хана, я в жизни не пробовала ничего вкуснее!

Через пару минут Эйва крепко уснула, свернувшись калачиком. К Хане подошла одна из молодых тигриц. Постояв несколько минут над спящей девушкой, она произнесла, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Люди мечтали приручить тигранов, что, если нам попробовать приручить человека? Мне кажется, они легко поддаются дрессировке.

– Не думаю, что в отношении Эйвы ты правильно выражаешь свои мысли, Брайза! Уверен, ею движет не внушение, навязанное кем-то из нас, а собственные чувства.

Тигрица фыркнула и тихо отошла вглубь пещеры, покачивая тяжелой головой. Кормить человека молоком?! В душе самки перемешались обида, растерянность, ревность и, где-то на самых задворках души, капля сомнения.

Дарс вслушивался в голоса тигранов, лениво обсуждавших меж собой спящую девушку, и не чувствовал привычной враждебности к человеку. Молодежь думала о возможности дальнейших контактов. Вот теперь ясно, что там, в лаборатории, люди потерпели полный провал. Стремились создать опасного зверя, а создали… ппффу!

Дарс сделал еще шаг по направлению к спящей девушке. Пытаясь рассмотреть человека поближе, он внезапно натолкнулся на взгляд Ранкара. Еще мгновение назад тигран мог поклясться – вожак крепко спит! Ранкар лениво потянулся и словно невзначай наглухо перекрыл лапами подход к человеку. Дарс понял спокойное предупреждение. Фыркнув, он беззвучно скользнул в сторону выхода, всего лишь раз оглянувшись на смотрящего ему вслед вожака. Как ни странно, Дарс не чувствовал ни обиды, ни разочарования. Ночной ливень, промочивший шкуру, словно вымыл заодно и его душу. В одном Ранкар был прав… им давно надо было сменить дом.

Умытые деревья тихо шелестели листвой, подставляя взлохмаченные прически ласковым дуновениям ветерка. Восторженно свиристели и перекликались птицы, с шумом перепархивая с ветки на ветку. Два сцепившихся тела, сердито урча, рухнули под ноги хищника, и, прежде чем они расцепились, Дарс обеспечил себя обедом, свалившимся ему на голову! Нет, новый дом начинал ему нравиться! В лабиринте тоже иногда что-то падало и тоже норовило упасть на голову, но съедобным оно, увы, не было! Плотно перекусив, тигран продолжил обход по широкой дуге крутого берега. Звонкий смех, разлившись в воздухе где-то под ногами, заставил его замереть на месте. Зверь крадучись направился на шум. Крутой берег, нависая над водой, окольцовывал озеро изогнутой внутрь стеной. Высокий и отвесный, он надежно отделял чащу от небольшого пляжа с крупным белым песком, устилающим берег и дно озера. Немного дальше, широким полукругом, чуть скрытая водой, лежала обкатанная волнами огромная плоская каменная плита.

Несколько метров, оставшихся до края обрыва, тигран прополз на брюхе, легко маскируясь в густой высокой траве.

Прямо под ним, вздымая тучи брызг и весело вереща, плескалась в воде стайка детей. С берега за ними наблюдали три вооруженных охотника. Двое контролировали берег и один водную гладь, внимательно всматриваясь в метущиеся подводные тени, не пуская детей на глубину.

Словно почувствовав зверя, один из стражей внезапно напрягся. Прекратив строгать ветку, он положил руку на арбалет, внимательно оглядывая крутой склон. Тигран прикрыл глаза, но не шелохнулся. Охотник долго и цепко шарил взглядом по зарослям, не понимая причины беспокойства. Отойдя на несколько метров в сторону, он занял позицию, дающую более широкий обзор для наблюдения. Дарс презрительно фыркнул и осторожно продвинулся вперед, скрываясь за небольшим каменным выступом. Заросший травой и мелким кустарником утес, на котором лежал тигран, нависал над озером. Выступ, надежно скрывая, не мешал наблюдать за шумной детворой.