Хозяйка Англии - Элизабет Чедвик (Англия)

Среди провожающих няньки поднимали кверху Генриха и Жоффруа, чтобы они посмотрели, как отбывает их мать со свитой. Даже малыш был здесь, в надежном кольце рук кормилицы. Матильда один раз оглянулась через плечо на сыновей и потом смотрела только вперед, выставив подбородок. Прошлым вечером прибыл посыльный от Жоффруа с просьбой как можно скорее прислать подкрепление в Лизьё. Король Стефан направил целую армию под руководством Галерана де Мелана, чтобы защитить город, и существовала угроза, что Галеран может повернуть и атаковать сам Аржантан.

Матильда считала это маловероятным, поскольку в тех регионах, что находились под ее контролем, она были сильна. Тем не менее рисковать она не смела.

Военные действия Жоффруа до сего дня шли с переменным успехом. Он легко занял Карруж и Аснабек. Монтрёй сопротивлялся, но Ле-Мутье сдался. Жоффруа едва не захватил Лизьё, но прибыл де Мелан с войсками и преградил анжуйцу дорогу.

Ранним утром подкрепление с Матильдой во главе рысью выехало на Лизьё, до которого было двадцать пять миль. Ей пришлось бороться с желанием скакать быстрее. Нужно беречь лошадей на тот случай, если им придется сразу броситься в бой. Она молилась о том, чтобы Галеран отступил при виде хорошо вооруженных, закаленных воинов.

Ее капитан Александр де Богун выслал вперед разведчиков на самых быстрых жеребцах. Один из них вернулся галопом, когда ее армия приблизилась к окрестностям Лизьё.

– Госпожа, город горит! Милорд де Мелан поджег пригороды, и пламя охватило все поселение.

Матильда подняла голову. Действительно, если принюхаться, чувствовался слабый запах дыма.

Разведчик похлопал своего взмыленного коня:

– Граф Анжу из-за этого повернул на Ле-Сап.

Глаза Матильды потемнели.

– Что?

В разговор вступил де Богун:

– Госпожа, ни одна из сторон не захочет начинать открытое сражение. Если де Мелан сжег Лизьё, то либо он хотел уничтожить припасы, которые могли понадобиться нашей армии, либо его люди вышли из-под контроля. У нас недостаточно солдат, чтобы самим двинуться на Лизьё и атаковать де Мелана.

– Ле-Сап… Это далеко?

– Примерно девятнадцать миль к югу, – ответил де Богун. – Если не жалеть лошадей, то будем там через два часа с небольшим.

– Тогда не жалейте, – мрачно велела Матильда.

Если они будут в Ле-Сап первыми, то у них хотя бы появится место для отдыха. Там войска Жоффруа взбодрятся, получив подкрепление, и отдохнут, а потом оттуда можно опять пойти на де Мелана.

Де Богун отдал приказ, и Матильде подвели сменную лошадь – крепкого белого иноходца, на нем она покидала Жоффруа, думая, что навсегда. Его плавный ход и выносливость опять пригодятся ей. Те рыцари, у которых тоже имелось по два коня, пересели на свежих лошадей, а те, кто не имел смены, передвинулись в конец колонны. Де Ревьер с поклоном протянул Матильде флягу с вином и рог для питья, инкрустированный серебром.

– За ваше здоровье, госпожа.

Она сделала несколько живительных глотков.

– Жаль, что мы не приехали на полдня раньше, – огорченно сказала она, возвращая рог. – Все могло бы быть иначе.

– Возможно, – отозвался де Ревьер, пожимая плечами, – но время назад не воротишь. Если все сложится удачно, то граф Анжу одолеет сопротивление у Ле-Сапа, а то, что Мелан сжег Лизьё, нам только на руку – местные жители не станут ему помогать.

Ле-Сап показался, когда солнце за их спинами уже опускалось к горизонту. Снова запахло дымом – на этот раз сильно и терпко. На дороге валялись трупы людей и животных. В маленьком городке полыхало множество домов. Огонь пожирал и церковь; священнику, стоящему перед ней, оставалось лишь ломать руки и взывать к Богу. Над крепостными башнями развевалось знамя Жоффруа со львенком, а рядом – знамена его союзников: лорда Талваса, герцога Аквитании, графов Вандома и Невера. Капитаны и сержанты размещали войска на постой. Кучка несчастных пленников, уже закованных в кандалы, жалась к стене. На возведенной на скорую руку виселице покачивалось несколько трупов с передавленными шеями. Одному из повешенных к тому же вспороли живот, и его внутренности вывалились наружу склизкими синеватыми веревками.

Вонь, как на скотобойне, кровавая и густая, смешивалась с непереносимым запахом гари, и Матильде пришлось прикрыть лицо вимплом, чтобы не задохнуться.

– Госпожа, слава богу, вы здесь.

Кто-то тронул ее за руку, и она обернулась. Это был близкий друг и союзник Жоффруа, Гийом Талвас. Лицо его было запачкано жиром, которым смазывали панцири, а под скулой засох багровой прерывистой линией порез.

Матильда отодвинулась.

– В Лизьё я не поспела, но вы, судя по всему, захватили Ле-Сап, хотя и довольно грязно, – добавила она неодобрительно, кивнув на горящую церковь.

– Мы послали за помощью, потому что в нашей армии много воинов заболели кровавым поносом и не могут сражаться, и у нас есть раненые с прошлых битв. Нам очень нужно подкрепление.

– Где граф Анжу? – Она ожидала увидеть его гораздо раньше – разъезжающим по побежденному городу, отдающим приказы с заносчивым видом.

Талвас потер затылок:

– Это еще одна причина, которая заставляет меня радоваться вашему прибытию. Его ранили. Тот человек, которого мы повесили, метнул дротик и попал Жоффруа в ногу. Граф в верхних покоях крепости, к нему позвали костоправа.

Матильда подавила приступ паники. Она не могла потерять Жоффруа сейчас, когда так много от него зависит и пока их сыновья еще совсем маленькие.

– Рана опасная?

Талвас пожал плечами:

– Какое-то время ему придется носить только один сапог.

Матильда поспешила разыскать супруга и нашла его в верхних покоях, как и сказал Талвас. Жоффруа уже наполовину осушил флягу вина и продолжал пить. Алые пятна горели на его щеках, взгляд затуманился от боли. Потные волосы прилипли ко лбу, и цветом они были уже не ярко-золотые, а бурые. Жоффруа лежал на окровавленных простынях, в грязных после битвы рубашке и брэ. Костоправ мыл руки в миске, вода была красной. На столе сбоку от кровати лежал развернутый в виде ленты чехол-скрутка с инструментами, среди которых было и несколько устрашающего вида игл. Нога Жоффруа, плотно забинтованная, опиралась на сложенные горкой подушки.

– Боже милостивый! – ахнула Матильда.

Он обратил на нее налитые кровью глаза:

– А, моя дорогая супруга. Я все думал, когда же вы появитесь. Боюсь, вы опоздали. Делать уже нечего, только злорадствовать над моим состоянием.

– Зачем мне злорадствовать, ведь вы сражаетесь за мои интересы! – резко ответила Матильда. Она испугалась сильнее, чем хотела признать. – Вас серьезно ранили?

Он состроил гримасу:

– В моей ступне теперь дыра, как в потрошеной сельди. Я не могу ступить на ногу, не могу ездить верхом. Мне придется ходить с палкой, как тем бродягам под монастырскими воротами, и, возможно, не одну неделю.