Вдохни океан - Ольга Обр

счастливо? — с саркастичной улыбкой интересуется он.

— Не совсем, — отвечаю мягко. — Важным условием колдуньи было то, что принц должен полюбить русалочку и жениться на ней. В обратном же случае ей предстояло умереть и стать пеной морской. Принц очень хорошо относился к ней, но русалочка никак не могла рассказать ему обо всём — ведь её голос остался у злой колдуньи. И он женился на другой. А на рассвете в день свадьбы русалочка пошла на берег моря и вернулась домой. Только уже не русалкой, а хлопьями белой пены.

Мы какое-то время молчим, я даю ему переварить историю, провести аналогии.

— Я уже почти пена, Кир, — говорю грустно.

Не желаю слышать его оправданий и заверений в том, что моя ревность беспочвенна. Я встаю и ныряю в бесконечную синеву. Ныряю настолько глубоко, насколько позволяют мои лёгкие. Здесь довольно большая глубина, поэтому их начинает жечь гораздо раньше, чем я могу достигнуть дна. На последнем дыхании выныриваю, отфыркиваясь от всё же попавшей в нос воды. И тут же попадаю в объятия Кира.

— Сумасшедшая! — орёт он на меня. — Ты что творишь, Мари?!

Смотрю на него, не понимая, почему он переполошился. Он же обнимает меня так крепко, что, скорее всего, на коже останутся синяки.

— Эй, я просто ныряла, — целую его, пытаясь успокоить. — Всё в порядке.

Но он не внемлет и настойчиво выталкивает меня из воды. Остаток дня мы проводим в каюте. О чём я совершенно не жалею. Ведь мой мальчик дьявольски хорош в этом деле.

КИРАМ

Я разрываюсь между двумя девушками, не в силах остановить их молчаливое противостояние. Я понимаю, что Алия отстаивает права своего ещё не рождённого ребенка, поэтому требует к себе всяческого внимания. Понимаю, что Мари неприятно наблюдать за всем происходящим. Но не могу ничего изменить. И потом, это же мой сын. Когда-нибудь Мари станет матерью и поймёт меня. Когда рассказывал ей про дочку, вовсе не шутил. Я, правда, хочу, чтобы она родила мне маленькую девчушку, похожую на маму. Уверен, её слова про то, что не хочет детей, лишь защитная реакция на неприятную ситуацию. Забеременеет и успокоится. Отец, кстати, тоже советует не затягивать со вторым ребёнком. Говорит, когда у женщин заняты руки, им некогда воевать. Осталось только дожить до этого чудного момента.

Жаль, у нас редко получается остаться только вдвоём. Поэтому, зная, что Алия в этот день едет к родителям, с радостью соглашаюсь провести воскресенье на яхте. После напряжённой недели просто загорать на палубе прекрасно. Мари рассказывает романтическую сказку, конец которой мне совершенно не нравится. И она явно ассоциирует себя с этой русалкой. Я так устал доказывать ей, что она самое важное, что есть в моей жизни. Собираюсь с мыслями, чтобы пойти на новый круг уговоров в её исключительности для меня, но слышу, что она встаёт и ныряет с борта. Ныряю вслед за ней, чтобы изловить и поцелуями прогнать из её прелестной головки всякие глупые мысли. Но, когда я уже в воде, она всё ещё не появляется на поверхности. Дьявол, я даже не могу увидеть, в каком направлении нырять. Собственная беспомощность бесит. Проходит бесконечная минута, прежде чем я слышу плеск рядом с собой. За эту минуту в моей голове проносится столько страшных мыслей, что от переизбытка эмоций я кричу на нее. Да, я до чёртиков испугался, что она может сделать с собой это… Если её не будет, то мне незачем жить, понимаю вдруг совершенно ясно. Вытаскиваю Мари на яхту и увожу в каюту от греха подальше. Мы любим друг друга, словно это последний день перед концом света. Отчаянно. Сладко. Тела переплетаются, идеально подходящие друг другу, словно половинки инь и ян. И я не знаю, где заканчиваюсь я, и начинается она. Мы единое целое, и так должно быть всегда.

33

МАРИ

Уже первые числа ноября, а я пока ни на йоту не ближе к своей цели. Кир явно успокоился, его всё устраивает в его двоежёнстве. Этого следовало ожидать. Целыми днями предоставленная сама себе, я постоянно раздумываю, как же мне ещё подтолкнуть его к нужному мне решению.

Однажды, после особо неприятного столкновения с Алией, которая уже в открытую начинает качать права, заявляя, что она здесь жена и законная хозяйка, я срываюсь и уезжаю на нежно любимый мной секретный пляж. Одна. В этот раз Кир даже не звонит мне. Неужели доверяет? Зря. До сих пор достаточно тепло и желание окунуться в воду просто непреодолимое. Я скидываю одежду — пляж пустынен, как и всегда. Аккуратно, ежеминутно поскальзываясь на осклизлых камнях, захожу в воду. На самом деле здесь действительно опасно плавать, волны бьются об огромные валуны, закручиваясь с небывалой силой. Но это меня не останавливает — немного экстрима никому не повредит, правда же? Плаваю долго, уже порядком устав, забираюсь на спину ближайшего «дива» и прошу его исполнить моё самое заветное желание. Медитирую, разглядывая такую безмятежную морскую гладь, и незаметно для себя засыпаю. Просыпаюсь резко от громких криков. Недоумевая, кто бы это мог быть, осторожно выглядываю из своего укрытия. Я лежу на пологом склоне скалы и с берега меня не видно. Увидев, что это всего лишь Кир в сопровождении водителя, выбираюсь из своего укрытия и плыву назад на берег. На мне только чёрное кружевное белье, поэтому с опаской поглядываю на Тураба, прежде чем выйти из воды. Он понятливо отворачивается, и я с немалыми усилиями выбираюсь на песок. Кир страшно зол, это понятно по тому, как нервно дергаются его ноздри и по шумному дыханию. Я же спокойно одеваюсь и подхожу к нему. Ну не убьёт ведь он меня, в самом деле?

— Ты хоть представляешь, что я почувствовал, когда мы нашли здесь только твою одежду? — шипит на меня яростно, схватив за предплечье.

— В квартире нет бассейна, а мне захотелось поплавать, — отвечаю как можно беззаботнее, в то время как мои глаза жгут злые слёзы.

— Про то, что можно пойти в спа и поплавать там, ты, конечно же, забыла… — устало говорит он, обнимая меня. Я киваю, и одна непрошеная слезинка все-таки срывается с ресниц, размазываясь по нашим щекам.

— Не плачь, — просит Кир, пальцем стирая её подружку. — Что она тебе сказала?

— Ничего нового. Всё в порядке.

Он только тяжело вздыхает, и мы покидаем моё убежище. За рулём я успокаиваюсь и к моменту, когда возвращаемся в город, могу мыслить