📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураСеребряный мир. Книга о фотоискусстве - Евгений Владимирович Сапожинский

Серебряный мир. Книга о фотоискусстве - Евгений Владимирович Сапожинский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Перейти на страницу:
всей культуры, пытаясь смотреть на объект «незамутненным взглядом». Он пытается подавить в себе рефлексию, но на самом деле из этого ничего не выходит. Не бывает искусства такого и сякого, бывает искусство и неискусство. Попытка уйти от рефлексии в искусстве — самообман, обреченный на провал. Если то, чем Вы занимаетесь, не имеет рефлексивной почвы, значит, это не искусство. Опять же дурацкий вопрос: хорошо это или плохо? Не хорошо и не плохо. Тем более что, как мы выяснили, существует два вида рефлексии. Теперь понятно: «минусовая» рефлексия приносит кайф только производителю. «Плюсовая», ха-ха, потребителю… Но как же отличить «минусовую» рефлексию от «плюсовой»? Искусство — не математика, и точный ответ дает лишь продолжительное время, этот самый мощный фильтр. Признание современников нисколько не проясняет сути вопроса. Вспомним историю Моцарта и Сальери — не ту, сочиненную Пушкиным, а ту, которая была на самом деле. Трагедия Сальери не в чувствах, которые он питал к Моцарту, а в том, что мы имеем ныне. Культура, однако. Что сто́ят сейчас умствования современников этих композиторов? Возможно, они писали нечто, похожее на то, что сейчас прочитали Вы. Пожалуй, следствие по данному делу нужно закрыть из-за недостатка информации: в этой главе много вопросов и, похоже, ни одного ответа.

Душа парка

Один лабух высказался примерно так: «Сказать о джазе нельзя ничего. Нравится — слушайте, не нравится — вы свободны».

То же самое можно сказать и о парке. Тем более о его душе. Вы или там, или здесь. А в том, что у парков есть души, я уверен. Впрочем, не у всех. Не знаю, как сие по-научному, но я это чувствую. Есть здоровые, больные, в общем, живые парки, а есть мертвые и такие, жизнь в которых еле теплится. Есть просто мертвые, а есть мертворожденные. Есть парки в коме. Существуют глупые парки, умные парки и парки так себе. И нет ни одного парка, хоть немного похожего на другой. Есть парки, которые долго тебя не впускают (таких меньшинство), а есть парки, которые зовут тебя издали и издавна. Есть парки, которые над тобой смеются. Есть парки, над которыми смеешься ты (не правда ли, мы можем уже перейти на «ты»?) Парк — это то, чем можно обладать лишь только во сне. Изредка, во время бодрствования, ты будешь чувствовать, что находишься там. Это — правда. У тебя есть шанс — унести домой с помощью фотоаппарата его крохотный кусочек, нет, не кусочек, а память о парке. И кому-то ее подарить. Тому, кто сумеет оценить этот подарок. А потом прикидывать хмурым ноябрьским утром: ехать или не ехать снимать, ведь нужно напечатать хреновы контрольки, вынести мусор, покормить кота, который упорно не хочет жрать, позвонить больному другу; но контрольки можно напечатать и послезавтра, кот посидит на диете, все остальное — завтра, поэтому кофр — на плечо, и бегом на электричку. После этого — таинственный и обескураживающий лабораторный процесс, доведение снимка «до ума». И снова в парк. Туда. Снова, снова домой…

Серебряный мир

Почему я назвал книгу «Серебряный мир»? Красивое название, — но это не ответ. Классическая фотография имеет серебряную основу, но теперь уже и серебро — экзотика. Пластмасса и красители победили. В детстве я думал: ух ты, двадцать первый век! Покорение Солнечной системы, мир на всей планете, чистая природа и все такое прочее в духе фантастов-шестидесятников. Жаль, но космической нашу эпоху можно назвать только условно. В девятьсот шестидесятых большинство было уверено в том, что мы не только высадимся на Марсе, но и начнем его колонизацию еще в двадцатом веке. Наша эпоха — эпоха одноразовых стаканов. Эпоха одноразовых женщин. Скоро одноразовым станет все. Торжество прогресса.

Когда я был мал и наивен, мои родители выписывали журнал «Семья и школа» (а неплохой был журнал). Читал его в основном я. В одном из номеров был опубликован шедевр: рассказ «Серебряный, серебряный мир». Фамилию автора я, к сожалению, запамятовал; помню только, что по национальности он был чех. Пожалуй, в моей жизни было лишь два литературных произведения, которые, если можно так выразиться, меня сделали. Это «Серебряный, серебряный мир» и «Солярис» Лема. Конечно, сравнивать эти вещи глупо. Лема я прочитал классе в шестом, может быть, и раньше, но уж не позже, это точно. Тогда я не врубился в сюжет, понял только одно: мир вовсе не таков, каким я его представлял до сих пор. Писать что-либо о «Солярисе» после Лема бессмысленно — там все сказано. Меня поразило то, что Космос там совсем другой — не такой, как у Беляева или Казанцева. С этой мыслью я жил три или четыре года, а потом посмотрел фильм Тарковского. И вот после этого (1986 год) с собственной крышей я распрощался надолго. И всерьез. Вернулась она только недавно, и то как-то фрагментарно. Потом меня посетила другая мысль; со временем она возвращалась все чаще и чаще: да дело не в Космосе, дело в наших земных проблемах, в нас самих. Мысль-то не моя, она содержится в тексте: на кой нам этот Космос, Контакт, эти миры — нам нужно зеркало. Любопытно, что тогда (многие годы!) мне казалось, будто эту идею я выдвинул сам. А это реплика Снаута.

До сих пор меня не покидает ощущение, что Лем сам не понял, что́ написал. Для меня эта книга стоит почти наравне с Евангелием. Как-то я задумался: меня, предположим, отправляют в ссылку на необитаемый остров и разрешают взять полтора десятка книг. Что я взял бы? Библию и собрание сочинений Станислава Лема.

Чем дальше, тем больше я понимал «Солярис», и однажды до меня дошло, что я просто-напросто живу там. Ведь люди, земные люди — те же фантомы, гости. Следующие двадцать лет были адом. Ад прекратился только тогда, когда я вернулся на Землю, но, как выяснилось, по ней ползают похожие тараканы. Одно утешение — земные.

Но вернемся к «Серебряному, серебряному миру». В этом рассказе есть какая-то жуткая тоска, похожая на тоску «Соляриса» — но все же более оптимистическая. «Солярис» — о смерти, хотя и о любви тоже, «Серебряный, серебряный мир»… Да, никакой любви там нет, но есть жизнь. И я стал руководствоваться в своей реальности этой странной моделью человеческих отношений, предложенной автором рассказа. В нем описана ночь, проведенная двумя подростками — мальчиком и девочкой, причем все у них

1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?