Золото стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл

– Эль Католико здесь.

Она кивнула.

– А чего ты ожидал?

Стрелок снял портупею, развязал выцветший красный пояс и обнаружил, что рука слишком плохо гнется и здорово болит – не раздеться толком. Заметив это, Тереза откинула покрывало, и Шарп увидел, что она обнажена. Девушка подошла к нему, помогла раздеться и повела к огромной мягкой постели. Шарп рухнул на белоснежные простыни, Тереза легла рядом.

– Что он задумал?

– Потом, – сказал Шарп. – Потом. – Правая рука действовала исправно, он обнял ею Терезу, перевалил на себя; по обе стороны лица рассыпались черные локоны. Тонкие пальцы уже ощупывали шрамы у него на спине. Девичьи губы приблизились к его уху.

– Можно, я оставлю себе винтовку?

– Она твоя, – сказал Шарп. – Твоя.

Палец прижался к рубцу.

– Кто это сделал?

– Человек по фамилии Моррис. И сержант – Хейксвилл.

– За что?

Шарп пожал плечами.

– Оболгали.

– Ты их убил?

– Пока нет.

Она медленно кивнула.

– Убьешь?

– Убью.

Еще не рассвело, но небо уже серело, предвещая скорый восход солнца, а Шарп собирался прийти на телеграф пораньше. Ужасно не хотелось шевелиться, расставаться с теплым женским телом, однако в доме шумели, пробуждаясь, солдаты, и во дворе вдруг грянул петушиный крик, заставив Шарпа рывком сесть на постели.

Он снова вытянулся на простыне, решив полежать еще пять минут, и привлек к себе Терезу.

– Харди тебя хотел?

Она улыбнулась и что-то произнесла по-испански. Наверное, спросила, не ревнив ли он.

– Нет.

Она тряхнула головой, чуть заметно пожала плечами.

– Да. Он меня хотел.

– А ты?

Она рассмеялась.

– Нет. Иоахим всегда был чересчур близко.

Иоахим, проклятый Иоахим Жовелланос, Эль Католико, полковник и мошенник. Ночью, когда они лежали в поту на широкой постели, девушка рассказывала о своем отце, об Эль Католико, о том, как трудно выжить в горах, где со всех сторон враги, где нет законов и правительства. Отец, сказала она, добрый, но слабый.

– Слабый? – Шарп поморщился, приподнимаясь на локте.

– Он был сильный. – Английские фразы давались Терезе не без труда. Она беспомощно пожала плечами.

Шарп решил помочь.

– А Эль Католико?

Девушка улыбнулась, откинула волосы с глаз.

– Он хочет все на свете. Людей моего отца, земли, денег, меня. Он сильный.

Где-то скрипнули старые дверные петли, чьи-то шаги пересекли двор. Пора вставать, напомнил себе Шарп.

– А ты?

Ее руки ощупывали шрамы.

– Мы будем драться: Рамон, я, отец. Иоахим думает лишь о том, что будет после.

– После?

– Когда наступит мир.

– А ты? – От ее волос пахло женщиной. Ладонь Шарпа остановилась на узкой мускулистой талии.

– Я хочу убивать французов.

– Ты будешь.

– Я знаю.

На ее губах вдруг появилась улыбка, и Шарпу захотелось, чтобы Тереза не уходила. Наверное, он был бы счастлив с этой женщиной. В следующее мгновенье Ричард рассмеялся про себя. Когда-то он точно так же думал и о Жозефине.

– Чему ты улыбаешься?

– Ничему.

Стрелок опустил ноги на пол, сгреб одежду и перетащил на кровать. Тереза надела китель, сунула руку в карман.

– Это что? – На ее ладони лежал серебряный медальон.

– Медальон.

Она легонько ударила Шарпа.

– Я знаю! – Тереза раскрыла медальон и увидела портрет золотоволосой девушки с полными губами.

– Кто это?

– Ревнуешь?

Она поняла шутку и рассмеялась.

– Кто она?

– Джейн Гиббоне.

– Джейн Гиббоне! – передразнила Тереза. – Кто она? Она тебя ждет?

– Нет. Я никогда ее не видел.

Испанка вглядывалась в лицо на миниатюрном портрете.

– Хорошенькая. Никогда?

– Никогда.

– А зачем тогда носишь?

– Я знал ее брата.

– А! – Что такое дружба, Тереза понимала. – Погиб?

– Да.

– Французы? – Это слово всегда вылетало из ее уст, как плевок.

– Нет.

Казалось, немногословность Шарпа ее раздражает.

– Он был солдатом?

– Да.

– Отчего же он погиб?

Шарп натянул французские брюки.

– Я его убил.

– Ты?

Шарп помолчал несколько секунд.

– Нет. Сержант. Я убил второго.

– Второго? – Тереза села и вздрогнула, когда он отодвинул гардину.

По ту сторону улицы высилась церковь с узорчатой кладкой стен, на ее колокольню вела лестница. Солдат в душе Шарпа машинально догадался, что на церковной крыше должна быть площадка – отличная позиция для злоумышленника с ружьем.

– Это были враги. Ранили моего друга.

Полуправда, догадалась Тереза.

– Женщину?

Он кивнул.

– Не мою.

Опять полуправда. Но к тому времени, когда погибли оба лейтенанта, Жозефина уже встретила Харди.

Тереза рассмеялась.

– Ричард, ты хороший человек.

– Знаю.

Шарп с ухмылкой забрал у нее медальон и спрятал в карман. Почему он его носит? Потому что сестра Гиббонса – такая красотка? А может, это теперь его амулет, волшебное средство от уланской пики и рапиры Эль Католико?

Тереза помогла ему застегнуть китель.

– Ты вернешься?

– Вернусь. Тут полно солдат, тебе бояться нечего.

Она свесилась с кровати и дотянулась до винтовки.

– Мне бояться нечего.

Он оставил ее в спальне и, уже переживая утрату, спустился в кухню, где в печи потрескивал огонь, а возле него Лассау потягивал пиво из глиняной бутыли. При виде Шарпа немецкий капитан улыбнулся.

– Как спалось, дружище?

Ноулз заухмылялся, Харпер поднял глаза к потолку. Шарп проворчал что-то относительно вежливое и подошел к плите.