По дороге на Оюту. Наперегонки со временем - Мария Лунёва

Я настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что и не заметила, как мы дошли до реки. Красиво. Вода настоящая. Прямо на земле, или из земли. Я даже не знала, как это правильно описать. Всё вокруг нас щебетало. Плескалось. Порхали странные насекомые с большими глазами. Когда-то я видела такие в книжках, но, увы, уже не помнила их названия.

- Река тебя не радует? - раздалось за моей спиной.

- Ммм... Тут замечательно, - тихо пробурчала я спохватившись.

- И всё же?

- Всё прекрасно. Что ты от меня хочешь, Сунир?

- Хочу видеть ту молодую женщину, что с восторгом выглядывала птиц через иллюминатор корабля.

Я промолчала. А что мне ему отвечать? Что с той Кристой в игры не играли.

- Мама, смотри, там рыбка прыгнула, - я улыбнулась и проследила взглядом за расходящимися кругами на воде. - Сейчас ещё прыгнет.

Но нет. Больше всплесков не было.

- Что тебе не нравится, женщина? - допытывался Сунир, его хвост буквально ходил ходуном, извиваясь как змея.

- Я не хочу с тобой разговаривать. С террористами и шантажистами дел не имею, -проворчала я.

- Это ещё почему я террорист? - кажется, он обиделся.

- Потому что грозишься подорвать тот последний пучок нервных клеток, что у меня ещё остался. И, вообще, мне нечего тебе сказать. Хочешь получить моё тело, так бери. Расценим это как плату за проезд.

- Не пойдёт. Тело, конечно, хорошо, но мне нужен весь комплект. Так что не куксись. Я просто хотел отвезти вас на ярмарку, здесь можно купить всё что угодно...

- Миранец, - оборвала я его на полуслове. - Я тебе не пара морковок, чтобы мною торговать задёшево. Что думаешь, купил дочери птичку и всё - получай награду в виде на всё готовой матери. Мне ничего от тебя не нужно. Не надо меня шантажировать и покупать. Я обеспечу и себя, и свою дочь сама. Не хочу зависеть от кого-либо. Тем более, что этот кто-то - мужлан хитро сделанный. Хочешь отношений, так понравься мне без этого твоего: "всё куплю".

- Зря я вот так раскрыл свои планы, - промурчал он расстроено себе под нос. - Не предвидел, что ты так отреагируешь. Давай тогда по-другому. Я тебе нравлюсь?

- Я не хочу об этом говорить...

- Почему?

- Потому что я не собираюсь связываться с мужчинами. Вы как балласт: от вас одни беды. Вы плюёте на своих жён, на своих детей. Вас заботят только собственные персоны и более ничего. Мой отец положил огромный болт сначала на маму, потом на нас с Аникой. Папаша Юлы и вовсе даже не пришёл на неё взглянуть. Он вспомнил о ней, только когда перед ним засиял тюремный срок. А до этого она ему не нужна была. Он желал смягчить приговор за её счёт, и только-то!

- А почему папа так сделал? - я резко захлопнула рот и только сейчас поняла, что сказала. Юла всё слышала.

- Мелкая, так мы же договорились, что я твой папа. Разве это не так? - миранец присел перед растерянной девочкой и обнял её ладонями за худенькие плечики. - Я никогда тебя не предам. Ты же такая замечательная малышка, каждый папа мечтает о такой доченьке.

Юла внимательно глянула сначала на мужчину, а после перевела взгляд на меня.

- Ты выйдешь замуж за дядю Сунира? - выдала она.

- Нет, - я легонько покачала головой, врать мне не хотелось.

- Но почему, мама? Он же хороший.

- Разве нам плохо вдвоём, Юла?

- Я не хочу вдвоём. Не хочу опять в приют, - на её детском личике проступила злость, обезображивая его. - Я хочу, чтобы как у других: мама была и папа.

- Разве я тебе не мама?

- Ты никогда со мной не играешь, тебе всегда некогда. Ты ходишь на свои работы. А когда приходишь, то просто усыпаешь, и всё. Тебя или нет, или ты спишь. А я так не хочу!

- Юла, я должна зарабатывать деньги, - её слова стали такой неожиданностью, что я просто растерялась. - Это жизнь, доченька.

- Тогда я останусь с дядей Суниром. Он играет со мной. А ты только спишь, и всё!

- Юла, достаточно, - грубо рявкнул миранец. - Не смей так разговаривать с мамой.

- Ну, спасибо, доченька, - выдохнула я. - Вот таких слов я от тебя не ожидала. Так легко меня променяла. Всего за одну птичку. Твоя любовь и преданность так дешево стоит?!

Мне было обидно. Я понимала, что она ещё ребёнок, что обо всём судит со своей маленькой колокольни. Но её слова меня задели. Ранили. Словно удар под дых. Пара яблок, клетка с птицей и она отвернулась от меня. Вот так легко!

- Кажется, наша прогулка окончена. Что-то всё пошло вкривь и вкось, - Сунир взял за руку Юлу, и обнял за талию меня, притягивая к себе.

Я молчала. Такой потерянной я себя ещё никогда не ощущала. Мир вокруг меня рассыпался как трухлявый шалашик, ветка за веткой. Как бы я ни пыталась латать его, всё было бесполезно.

Слёзы на глаза наворачивались. Но я сильная. Я не имею права на слабость. Но всё-таки она променяла меня на постороннего, которого знала от силы неделю. Вот так просто.

Да ребёнок. Но всё же.

Рука на моей талии сжалась сильнее.

- Детские слова часто не обдуманы. Она брякнула это на эмоциях. Я пошёл на поводу у её капризов и желаний. Ты была права - подло с моей стороны. Это дешёвый авторитет, Криста. С возрастом она поймёт и оценит всё то, что сделала для неё ты.

- Я не хочу всё это обсуждать с посторонним, - рявкнула я уязвлено.

- Нам вместе путешествовать два месяца. В замкнутом пространстве. Посторонним после такого я тебе уже не буду никогда. Или ты передумала лететь на Оюту?

- Нет. У меня нет иного выхода, - пробормотала я и, потянувшись за веточкой дерева, резко передумала. Не хотелось ломать такую красоту. Жалко.

Мы быстро добрались до пограничного пункта. Сунир оставил нас в коридоре и зашёл к начальнику охраны. Вернувшись, он странно взглянул на меня и что-то спрятал в кармане.

Но мне было не до его тайн.

Осторожно шагая по траве, всё прокручивала в голове слова Юлы. И не могла успокоиться. Взлетев по узкому трапу нашего корабля, отправилась в каюту. Миранец принимал подвезённый товар в нижнем отсеке. Юла ожидаемо крутилась возле него.

Разувшись, я завалилась на узкую койку и прикрыла глаза.

Прежней жизни уже не было. А будущее всё никак не желало вырисовываться передо мной. Всё катилось в какую-то бездну. Раньше считала, что для Юлы я значу много. Что её любовь безусловна, и она никогда ни на кого меня не променяет.

А выходит, что это не так.

Мне одной нужна какая-то там любовь, которую так легко, оказывается, променять на клетку с птичкой.

Разум твердил мне, что она ребёнок. Всё это не всерьёз. Только вот душа ныла от обиды и разочарования. Я пахала ради неё. Но её слова правдивы. Дома я только спала. Не играла с ней столько, сколько хотела она. Редко читала ей книги. Никуда не возила.