Форпост - Андрей Ливадный

- Дай мне шанс.

Он удивленно поднял взгляд.

- Я докажу тебе, что все не так плохо. Для нас - уточнила она. - Есть устройства, которые блокируют телепатические способности инсектов. Я докажу, что сними можно бороться на равных.

- И как ты это сделаешь? - Хмуро осведомился Огюст.

- Дай мне оружие. Сколько насекомых я должна убить, чтобы ты поверил мне и помог?

- Брось. Ты даже встать без моей помощи не сможешь.

Пальцы Беат побелели. Она уже знала, как управлять собственным организмом.

Огюст едва поверил своим глазам, когда она напряглась, до непроизвольной дрожи в сокращающихся мышцах и вдруг… встала, одним плавным, напряженным, тягучим движением.

- Сколько?

Такой силы воли он еще не видел.

Ее глаза теперь блестели холодно и решительно.

Зачем? Зачем посылать ее на смерть?!

- Десять. - Хрипло выдохнул он, чувствуя, что не в силах выдержать ее взгляд, не в состоянии разорваться между противоречивыми чувствами и въевшимися в рассудок привычками - не доверять никому. И все же…

Нет. Я должен убедиться, что она не лжет. Если она действительно пришла оттуда , где жили и развивались свободные люди, значит, действительно сможет… совершить чудо.

- Принесешь хитин, пойду за тобой, хоть в ад. - Сипло добавил он, протягивая ей АРГ-8. - Патрик!

Знакомая фигура выступила из сумрака.

- Помоги ей. Обколи стимуляторами, прокапай реабилитационную дозу питательных растворов. Мы остановимся тут на сутки. Давай, не смотри на меня, действуй!

* * *

Отправляясь на рискованное «испытание» Беат не думала о грозящей ей опасности.

Она все еще была слаба, не смотря на сильное медикаментозное воздействие, благодаря которому она смогла элементарно двигаться без посторонней помощи.

Модуль «Одиночка» с каждой минутой открывал для себя все новые и новые аспекты метаболизма. В отличие от чисто человеческого рассудка единение биологических нейросетей с блоком искусственного интеллекта открывало новые возможности для осознанного управления процессами биохимии.

Никакого чуда - все происходило в рамках известных технологий, которые сейчас, получив несвойственное сочетание, демонстрировали новые грани потенциальных возможностей.

«Беатрис», являясь управляющей системой боевой серв-машины, хранила в своей памяти программы поддержания жизни, в том числе и экстренные, когда жизненные функции пилота поддерживались насильственным образом. Беат, унаследовав все информационные возможности «Одиночки», утратила исполнительную периферию - в ее распоряжении больше не было комплексов аппаратуры, способных поднять истощенного человека на ноги, помочь ему продолжать бой, во что бы то ни стало.

Однако знания не пропали всуе. Холодная, расчетливая оценка своих возможностей получила новую поддержку: человеческий организм, доведенный эволюцией до определенной стадии совершенства, являлся уникальной самодостаточной , гибкой, имеющей собственные резервы биологической системой.

Возможности Беат к самопознанию оказались безграничны, в силу своей конструкции она могла ощущать и контролировать всю нейронную сеть, знание процессов метаболизма позволило ей частично управлять ими, дополнительно стимулируя организм.

Огюст мог думать что угодно, не предполагая истины.

Беат покинула развалины древнего города рано утром, когда густой туман стелился над болотами.

Ей подобрали легкую экипировку, удобную, но не обременительную. Кевларовый бронежилет, разгрузка с запасными магазинами для АРГ-8, десантным ножом, резерв воды и питательных таблеток на сутки «автономии».

Куда пойти?

Первоначальный маршрут не вызывал сомнений. Она должна вернуться к разрушенным лабораториям. Перед тем, как пробраться внутрь она оставила полученные от логрианина мнемонические блокираторы, спрятав их у края гравийного откоса, где приборам не грозила влага.

Затем ей следовало решить - атаковать инсектов немедленно, выполняя «контрольное» задание Огюста или прежде проникнуть на территорию базы РТВ?

База являлась обязательным пунктом в намеченном плане действий. Оценив малочисленность и слабое вооружение группы людей, чувствуя собственную ущербность в отсутствии сканирующей периферии, Беат могла исправить ситуацию только одним образом: заимствовав необходимую экипировку и вооружение с консервационных складов.

Она шла по топкой, коварной болотистой почве, думая о стремительных метаморфозах, что произошли с ней за несколько суток.

Дрожь гуляла по телу.

Теперь я человек?

Анализируя свое состояние, Беат раз от раза приходила к положительному ответу на заданный самой себе вопрос.

Да, теперь она человек. Ее сознание уже полностью «влилось» в биологические нейросети, новая информация о мире распределялась в равных пропорциях между компонентами «Одиночки» и возрождающимся рассудком. Для нее наступило новое осознание своего положения. Человеческое тело не могло рассматриваться как механический носитель. Она жила, каждую минуту открывая что-то новое, погружаясь в чувственное восприятие, и все четче понимала: последняя из случившихся с ней метаморфоз необратима. Она уже никогда не вернется в механический носитель, стремнина обстоятельств даровала ей шанс, о котором Беат могла лишь грезить, лелея в искусственных нейросетях смутные образы, полученные от сознания Ивана.

Их встреча становилась все более туманной неопределенной, но это уже не пугало, а вызывало сладкое щемящее предчувствие, которое внезапно обрывалось, словно мечты обрубало ножом: его прежде нужно найти, вырвать из лап насекомых.

Инсекты. Слово скрипело на зубах, рефлексия продолжалась, но теперь невнятные ранее чувства начинали приобретать вполне конкретный характер. Любовь и ненависть резко перекочевали из разряда фантомных, едва ли осознаваемых ощущений в реальность, они стали частью образа мыслей, данностью, от которой невозможно абстрагироваться.

Разумные насекомые…

Не грешит ли против истины такое определение? Может ли общественный разум рассматриваться как конструктивная сила, способная к мирному сосуществованию и взаимовыгодному сотрудничеству? Не слишком ли велика пропасть между цивилизацией индивидуумов и безликой массой существ, не ценящих жизнь, с легкостью жертвующих огромным количеством особей ради достижения сиюминутной цели? Способны они понять , что люди устроены совершенно не так?

Одна мысль порождала другую, Беат постепенно постигала ассоциативное мышление, когда промелькнувший в сознании образ мог вызвать целую цепь рассуждений, напрямую не связанных с предметом предыдущей мысли. Вот и сейчас, подумав о людях, она вдруг обратила внимание, что двигается машинально, погрузившись в состояние глубокой задумчивости.