Кровавая осень - Брайан Макклеллан

Прискакал с докладом штуцерник, и через мгновение Олем передал Тамасу его слова:

– Сэр, мои ребята прочесали все окрестности на пять миль вокруг. Город пуст, не считая нескольких гвардейцев. Если это ловушка, то Ипилл намного хитрее, чем мы думали.

– Ипилл действительно хитрее. К счастью, у него есть один серьезный недостаток – он не умеет подбирать людей. Поэтому все его генералы в лучшем случае лишь наполовину соответствуют своему чину. Наши Одаренные проверили, много ли в его свите Избранных и Стражей?

– Стражей нет совсем. И только одна Избранная пятого ранга. Вероятно, она теперь и возглавляет Королевский совет, после того как погибли более сильные.

– Передай Влоре, чтобы не спускала глаз с Избранной, на случай если та что-нибудь затеет.

Олем задумчиво посмотрел на фельдмаршала:

– Знаете, что мне пришло в голову, сэр. Ипилл приедет только со своей свитой. А мы взяли с собой солдат. У нас преимущество, и мы могли бы…

Он сделал движение, будто спускает курок пистолета.

– Не искушай меня. – Тамас и сам уже обдумывал эту идею. Несколько раз. – У нас есть возможность покончить с войной. Но если мы убьем Ипилла, кто-нибудь из его глупых сыновей потребует наши головы, и все Девятиземье поддержит его в этом. Таниэль! – Фельдмаршал помахал рукой сыну, беседующему с кем-то из штуцерников.

Таниэль обернулся, махнул в ответ, сказал солдату еще несколько слов, а затем подошел к отцу.

Вернувшись из ущелья, Таниэль первым делом привел себя в порядок – вымылся, постригся и надел новый мундир. С тех пор как Тамас послал сына к Южному пику, на лице Таниэля появился десяток новых шрамов, а возле правого уха виднелась прядь седых волос, которой Тамас прежде не замечал. Таниэль носил на груди значок в виде порохового бочонка, но на его мундире не было никаких знаков различия.

Тамас постучал пальцами по луке седла.

– Ты ведь слышал, что я повысил тебя в звании. – Он посмотрел на пустые отвороты мундира сына.

– Формально я больше не служу в твоей армии.

– Чепуха, и ты сам это знаешь.

Таниэль стоял, перенеся весь свой вес на одну ногу и положив ладонь на рукоятку пистолета. Даже находясь среди своих, он сохранял небрежную позу прирожденного убийцы. Совсем как Олем, но без присущей телохранителю настороженности. Таниэль был готов убивать не потому, что так было нужно. Просто… потому что был готов.

– Я подписал контракт с бригадиром Абракс. Я нанят «Крыльями Адома».

– А я уже объяснял тебе, что ты никогда не оставлял службы. Твое изгнание организовали предатель и вор. Ни один суд, военный или гражданский, не утвердил бы решение этого трибунала.

– Конечно, отец, – спокойно согласился Таниэль.

Фельдмаршал с трудом сдерживал себя. Он уже раз десять говорил об этом с сыном, и тот всегда признавал правоту отца. Но так и не надел нашивки майора.

– Это может оказаться ловушкой, – заметил Таниэль.

Тамас покачал головой:

– Мы все проверили.

– Значит, Ипилл действительно хочет мира?

– Во всяком случае, он пытается нас в этом убедить.

– Мы можем просто убить его.

– Я уже предлагал, – решительно кивнул Олем.

Тамас вздохнул. Отвечать было необязательно. Как бы ни хотелось насадить на штык голову Ипилла, он должен сейчас действовать как политик. Все должно произойти законным путем. «Кроме того, – напомнил он себе, взглянув на группу всадников, поднимавшихся по тракту в нескольких сотнях ярдов от него, – это нужно сделать не моими руками».

– Добрый день, моя леди! – поприветствовал он леди Винсеслав.

Она была одета в ярко-красный дорожный костюм и черные сапоги, поперек седла лежал карабин. Леди остановилась рядом с Тамасом и посмотрела ему прямо в глаза:

– Абракс в ярости.

– Знаю.

– Я тоже.

– И об этом догадываюсь.

– Глупец, вы едва не потеряли нас.

Она говорила ровным голосом, недоуменно приподняв бровь. Но Тамас слишком давно знал леди и потому сразу понял, что она очень расстроена.

– Но все же не потерял.

– Вы неисправимы. Здравствуйте, Олем. Здравствуйте, Таниэль.

Олем кивнул, а Таниэль подошел к ней и поцеловал руку:

– Добрый день, моя леди.

– Рада видеть, что вы живы. И не благодаря этому человеку.

Она дернула подбородком в сторону Тамаса, и тому пришлось проглотить горький упрек.

– Вы уверены, что хотите остаться в адроанской армии? – продолжила леди Винсеслав. – Я заплачу вам вдвое больше.

Тамас впился глазами в сына, а тот, казалось, наслаждался этой напряженной паузой.

– Мое место здесь, леди, – наконец ответил Таниэль. – Во всяком случае, сейчас.

– Жаль.

– Можно вас на два слова, моя леди? – попросил Тамас.

Они отъехали в сторонку, и Тамас склонился к ней.

– «Крылья Адома» продолжат помогать нам в этой войне?

– У меня появились серьезные сомнения относительно душевного здоровья адроанского фельдмаршала, – ответила леди Винсеслав, жестко взглянув на него.

– А вы сами всегда принимали правильные решения? Напомнить вам о скандале с вашим бригадиром пару месяцев назад?

Леди Винсеслав скривила губы:

– В таком случае ответьте мне, хватит ли у вас пальцев на руке, чтобы пересчитать всех молодых особ, с которыми вы переспали? А на двух руках? Может быть, стоит подключить и ноги?

– Взаимные упреки ни к чему не приведут, – натянуто улыбнулся Тамас.

– Это все, на что вы способны? А где же знаменитая усмешка, которой вы когда-то сражали всех наповал? – Леди Винсеслав покачала головой, прежде чем он успел что-либо ответить. – Я приехала сюда как член комитета, а не как владелица «Крыльев Адома». На этой неделе мы понесли немыслимые потери и еще не решили, что делать дальше. – Тамас открыл было рот, но леди Винсеслав наклонилась к нему и прошептала: – Мы собираемся выйти из войны. Но я не стану объявлять об этом в ближайшие дни. Сколько бы ни протянулись переговоры, мы будем удерживать фронт все это время.

У Тамаса пересохло в горле.

– Спасибо, – еле слышно пробормотал он и добавил громче: – Хорошо, я с нетерпением буду ожидать вашего ответа.

Ее решение огорчило фельдмаршала. Если Ипилл решит продолжить войну, наемники будут нужны Тамасу больше, чем когда-либо прежде. Но сейчас было не лучшее время для споров.

Фельдмаршал заметил, как кто-то присоединился к свите леди Винсеслав. Он нахмурился и развернул коня навстречу приближающейся наезднице.