Судьбы фантазия шальная - Ирина (Игёша) Савина (Сменова)

равнодушие, словно перед ней никого не было.

Она подняла покрывало и вошла в гостиную. Глебу стало неожиданно прохладно, до этого момента он и не замечал, как к рассвету похолодало на улице. Он вошел следом.

Глава 51.

Ирина лежала на диване, отвернувшись лицом к спинке. Глеб, помедлив, опустился рядом на пол. Она была права, он все равно причинил ей боль. Ирина была права, когда не доверяла ему, когда считала его баловнем судьбы. Он не искал для себя оправдания. Он просто ненавидел себя за то, что оказался таким слабаком. Такая нежная и хрупкая, она стойко переносила все тяготы судьбы, глядя упрямо им в лицо. Казалось, прожив такую успешную и насыщенную жизнь, будучи известным своей деловой хваткой, он оказался жалким трусом, не сумевшим удержать счастье в своих руках, пустив все на самотек. Как страус сунул голову в песок, ожидая, что все само собой утрясется, надо только переждать.

– Я ненавидел тебя, – голос его сорвался.

– Я не хотел твоего возращения из клиники, – он прижался лбом к ее плечу. Она молчала.

– Я сотни раз проклинал тот день, когда дал уговорить себя на этот фарс, – Глеб взял ее руку и замолчал, глядя на переплетение их пальцев. Ирина все так же лежала, отвернувшись.

– Я рвал и метал, когда от месяца к месяцу мне не приходило извещение о том, что я стал вдовцом, мне не нужна была жена, тем более калека, – рука жены еле заметно дрогнула от этих жестоких слов, – мне не нужна была нелюбимая жена, тем более калека, – и он стал ласково целовать каждый пальчик. Словно извинялся.

– А потом ты вернулась, покоряя своей стойкостью, мужеством, выносливостью, желанием жить. Тебя невозможно было не уважать, – голос Глеба лишился всякой окраски и звучал как монотонный скрип ветхой оконной ставни на заброшенном доме. Он поцеловал ее ладонь и прижался к ней щекой, ненадолго, замолчав.

– Сначала я старался не вмешиваться в твою жизнь, наблюдая со стороны, – Глеб ласково поглаживал ее ладонь и пальчики, – но становилось все сложнее держаться на расстоянии, зная, что время уходит, и что скоро я совсем исчезну из твоей жизни. Видеть тебя было так же жизненно необходимо, как и дышать.

Ирина, медленно повернула голову, она не ожидала, услышать его признание.

Глеб с нежностью дотронулся до ее волос и отвел их от лица.

– Но дышал я не долго. Ты исчезла, – Глеб так и сидел, уставившись на ее руку, которую держал, – и слишком поздно появилась снова.

Ирина спустилась с дивана и села рядом с мужем на пол. Как нелегко давалось ему это признание. Ни разу в жизни, ни перед кем он не выворачивал свою душу наизнанку. Но Ирина должна знать правду, он не мог допустить, чтобы она его возненавидела, пусть хоть что-то хорошее останется от него после всего, что он нагородил в ее жизни.

– Все бы ничего, – вяло усмехнулся он, а потом серьезно добавил, приложив ее руку к своей груди в области сердце, – но вот тут больно.

Ирина просто глядела на него. Если бы она это все знала тогда, возможно что-то изменилось, но сейчас это уже не имеет никакого значения. Он ей уже не принадлежит. Он вообще никогда ей не принадлежал. Он принадлежит той, которая терпеливо ждала и боролась за его любовь. А она всего лишь трусиха. Ее отпугнуло его положение и длинный шлейф из разбитых женских сердец. А всего-то надо было поверить ему, когда он просил. Хотя она и тогда бы не была уверена, что он останется с ней навсегда.

Она нежно коснулась его небритой щеки. Глеб перехватил ее ладонь и прижался к ней губами, закрыв глаза, наслаждаясь дозволенной лаской.

Так же как и он, Ирина аккуратно взяла его руку и прижалась к ней сначала щекой, ощущая тепло и приятный аромат, исходивший от кожи любимого, а затем нежно поцеловала. Глеб смотрел на ее действия, не отрывая глаз. Сердце защемило от безысходности и понимания того, что все это происходит в последний раз, что Ирина с ним снова прощается, как когда-то. Только сейчас он понял, что она не просто сбежала от него, она его предупреждала и так же, как и сейчас молча, прощалась с ним в ту ночь. Этот взгляд полный отчаяния, он видел его тогда, но не понял, не придал ему значения.

Каким же блаженством отдавалась ее ласка в его душе. Глеб аккуратно, чтобы не спугнуть, посадил жену на колени лицом к себе, так что ее бедра расположились по обе стороны от его бедер. Ирина не сопротивлялась. Он запустил пальцы в ее длинные волосы и, отклонив назад голову, коснулся губами шеи, нежно и ласково, словно просил разрешения целовать ее. Ирина слегка откинулась назад, давая полную свободу действий его губам. Желание, не находя выхода, выбивало мелкую дрожь в его теле, заставляя сердце глухими ударами ломать ребра изнутри. Как же он желал ее! Как долго запрещал себе даже вспоминать о сбежавшей жене, иначе тело предательски начинало скулить от терзавших болезненных воспоминаний. Страсть теплой волной окатила, лишая возможности думать, только чувствовать, только наслаждаться, только дарить свое тело и получать взамен тело любимой.

Он обхватил жену за талию и, притянув к себе, завладел ее губами. Алые, сладкие, манящие губы, сколько нежности в одном ее поцелуе, сколько нескрываемой страсти. Руки Глеба обхватили ее бедра, крепче прижимая к себе, она должна знать, как нужна ему.

– Нет, – выдохнула она, проворно соскользнув с его колен.

Глеб не мог поверить, что она это сделала. Он протянул руку, чтобы схватить и вернуть ее на место, но Ирина отпрыгнула.

– Нет, – повторила она.

– Что нет? – рыкнул Глеб, поднимаясь. Мозг отказывался понимать, что происходит.

– Я не могу, – Ирина пятилась в сторону кабинета, глаза предательски заблестели.

– Что за ересь! – снова рявкнул Глеб, – минуту назад могла.

– Не могла. Не могла, – одними губами, потерявшими всякую кровь, повторяла Ирина. Слезы готовы были пролиться.

Ярость Глеба сразу улетучилась, когда он увидел этот потухший взгляд полный отчаяния и боли.

– Милая, хорошая моя, – ласково звал Глеб, – Ирочка, иди сюда, – он протянул ей обе руки, – не хочешь, ничего не будет, иди ко мне.

Она отчаянно замотала головой.

– Нам нельзя, я не хочу так, – она уже была рядом с кабинетом.

– Как? – мягко поинтересовался он.

– Обманывать не хочу. Ни ту другую, ни себя. Ничего не получится, Глеб. У нас разные жизни. У тебя есть ОНА, – Ирина произносила каждое слово, словно воздуха в легких