Князь Святослав. "Иду на вы!" - Виктор Поротников

– Замолчь! – прикрикнул Святослав на Перегуда. – Не позволю! Малый Преслав нужен мне неразграбленный. Мне тут нравится. Я сей град и устье Дуная надумал к своим владениям присоединить. Отныне Малый Преслав будет называться на наш лад Переяславцем. Ну, как?

Святослав оглядел своих воевод. Особой радости на их лицах от этого известия он не увидел. Перегуд так и вовсе не скрывал своего недовольства.

– Далеконько от Киева сей славный городок, княже, – сказал Свенельд. – Не думаю, что болгары так просто уступят тебе Малый Преслав. Через этот город идет вся дунайская торговля. Тебе либо самому придется тут вокняжиться, либо постоянно держать здесь сильное войско. И еще, княже, не забывай, что ты пришел на Дунай, дабы пособить ромеям избавиться от болгарской дани. Василевс ромеев не потерпит, чтобы Русь раздвинула свои пределы до Дуная.

– Что может сделать мне василевс ромеев? – небрежно усмехнулся Святослав. – Войну мне объявит? Тогда я отниму у ромеев Тавриду, и не пущу купцов греческих ни на Дон, ни на Днепр.

– Не будил бы ты лихо, княже, – предостерег Свенельд. – Империя ромеев нам не по зубам! Правь во славу своей отчиной и дединой и не рви куски из дальних царств.

– Верные слова! – поддержал Свенельда Перегуд. – Лучше соблюсти договор с ромеями. Повоевать болгар и вернуться домой, взяв свое на болгарских землях за труды ратные.

– Я уже определил плату за свои ратные труды на Дунае, – твердо произнес Святослав. – Я возьму себе провинцию Делиорман. А Переяславец будет моим стольным градом на этих землях.

Дело было перед обедом и кто-то из воевод заявил, что пора бы за стол. Продолжать этот разговор воеводам явно не хотелось.

После полуденной трапезы Свенельд встретился со Святославом уже с глазу на глаз.

– Ответь мне, князь, чем ты станешь расплачиваться с войском? – промолвил старый варяг. – Ты привел с Руси на Дунай пятьдесят тысяч воинов. Сговаривая под свои стяги ратных людей из древлян, северян, кривичей, радимичей, ты обещал всем богатую добычу в Болгарии. Малый Преслав ты грабить запретил. Ежели так будет и дальше, княже, войско просто покинет тебя.

– Добыча для моего войска найдется во Внутренней Болгарии, а разорять Делиорман я не позволю, – сказал Святослав. – Я изгоню отсюда болгар и заселю эти земли славянами с Днепра и Десны. Русь должна закрепиться на Дунае!

– Помнится, княже, ты уже хотел заселить днепровскими славянами Саркел и берега Кубани, – проговорил Свенельд, хмуря седые брови. – Ты собирался утвердить свой княжеский стол в Тмутаракани, не забыл?

– Не забыл, – ответил Святослав. – Саркел и Тмутаракань тоже мои владения. Ныне там княжит Владислав, а со временем там будет княжить кто-то из моих сыновей.

– Дивлюсь я тебе, княже, – покачал головой Свенельд. – Неуемное у тебя сердце! Боюсь, найдешь ты свою кончину где-нибудь вдали от родной земли, как и отец твой.

Свенельд поднялся со стула и направился к двери.

– Разве князь Игорь погиб вдали от отчины? – удивился Святослав. – Его же убили древляне.

Свенельд задержался в дверном проеме, обернувшись к Святославу.

– Я имел в виду твоего истинного отца, княже, – сказал он. – То есть Олега Смелого.

За удачные переговоры со Святославом, изъявившим готовность вторгнуться в Болгарию, василевс почтил Калокира придворным титулом патрикия. Этот титул позволял Калокиру принимать участие в заседаниях синклита, высшего государственного совета. Кроме того, василевс наградил Калокира правом парисии – правом непосредственного высказывания своего мнения василевсу. Это означало, что Калокир имеет право оставаться с василевсом один на один в любое время суток.

Для столичной знати Калокир был чужаком, поскольку он приехал в Константинополь из провинциального городка. Женитьба Калокира на дочери столичного аристократа ненамного возвысила его. К тому же тесть Калокира оказался по уши в долгах по причине беспутного образа жизни. Жена Калокира не блистала ни красотой, ни умом, она была до крайности распутна и своенравна. Поэтому когда эта женщина неожиданно скончалась, Калокир лишь вздохнул с облегчением. В ту пору Калокир только-только вернулся в Константинополь из своей первой поездки в Киев и сразу же угодил на похороны супруги.

С Никифором Фокой Калокира свел случай. Некогда Никифор Фока командовал войсками Империи на Востоке. После изгнания арабов с острова Крит василевс Роман удостоил Никифора триумфом. Проезжая по улицам столицы на белом коне во главе пышной процессии, Никифор случайно уронил позолоченный жезл, символ власти стратига-автократора. Находившийся в толпе Калокир проявил прыть и первым поднял жезл с каменной мостовой. Подавая жезл Никифору, Калокир заботливо обтер его полой своего плаща. Никифор поблагодарил Калокира и пригласил его на пирушку к себе домой.

Взяв в руки бразды власти, Никифор окружил себя людьми, коим доверял. Это были в основном провинциалы и люди незнатные, среди них оказался и Калокир.

Никифор Фока выдвинулся из армянской провинциальной знати, владения которой находились в Азии и постоянно подвергались угрозе арабского вторжения. Никифор с юных лет служил в войске и к пятидесяти годам стал самым известным полководцем в Империи, овеянным славой многих побед. Военачальником был и брат Никифора, Лев Фока.

Став василевсом, Никифор назначил брата Льва куропалатом, предводителем дворцовой стражи. Постельничим при Никифоре стал евнух Василий Ноф, доводившийся дядей покойному василевсу Роману. Василий Ноф, собравший вооруженный отряд из слуг и зависимых людей, помог Никифору вступить с войском в Константинополь и сломить сопротивление столичной знати, не желавшей воцарения любовника василиссы Феофано.

Любовная связь между Феофано и Никифором установилась сразу после триумфального въезда стратига-автократора в столицу. Богатырь Никифор нравился многим столичным матронам.

Во внешности Никифора, даже в его манере говорить, проглядывали мужественность и сила. У него было смуглое лицо, овальное и широкое; волосы густые и черные; темно-карие глаза имели миндалевидный разрез. Взгляд Никифора мог показаться угрюмым и нахмуренным из-за мохнатых черных бровей, почти сросшихся на переносье. Нос у Никифора был прямой и слегка крючковатый на кончике. Стан у него был крепкий, плечи очень широкие. Силой своих рук Никифор напоминал античного героя Геракла. Никифор легко разгибал подковы и скатывал в трубку широкие серебряные блюда. Никифор носил усы и небольшую бороду с редкой сединой по краям.

Народу Никифор нравился своей неприхотливостью, стремлением к справедливости, набожностью и простоватой манерой речи. Выросший в военном лагере, Никифор тем не менее не был склонен к пьянству и распутству. Всем было известно, как сильно Никифор любил свою жену и как безутешно он горевал, оплакивая ее безвременную смерть от болезни. Увлечение Никифора красавицей Феофано приветствовалось столичной толпой. Феофано была дочерью трактирщика и стала василиссой лишь благодаря своей неземной красоте. Простой люд Константинополя благоволил к Феофано, помня ее низкое происхождение и неизменные щедрые подачки во время любых праздничных торжеств.