Джекпот для лоха - Данил Корецкий

– Есть, шеф!

И в это время громкую музыку перекрыл оглушительный взрыв в бассейновом зале.

Филат, Монгол и Слон ворвались в «Горячую избу», как орда кочевников в предательски открытые ворота осажденной крепости. Ориентируясь на рев музыки, они спустились в цокольный этаж, подбежали к полированной двери, Филат распахнул ее настежь.

Выставив автомат, Монгол запрыгнул в разноцветно мигающий полумрак и почти наткнулся на Штангу, который с интересом рассматривал, как Жетон кувыркается на кожаном диване с безымянной блондинкой.

– Переверни ее, переверни! – крикнул Штанга, но не смог перекричать музыку.

Краем глаза он заметил какое-то движение, повернул голову и увидел незнакомого здоровяка с круглым лицом и узкими глазами. Откуда он взялся?! И почему у него автомат? Неужели это нападение?! Нет, так не бывает! С другими может быть, но не с ним!!! У него же пушка под рукой, на коленях, вот она!!!

На срезе ствола замигали короткие огоньки, явно не вписываясь в рваный ритм цветомузыки, отверстие ствола расширилось, как черная дыра, поглотив и Штангу, и Жетона с девчонкой, и весь зал. Пистолет-пулемет хотя и лежал на коленях, но помочь не смог: Монгол прострочил Штангу наискось – от правого плеча к левому бедру, как самурай, выполнивший мечом сложный удар «Полет ласточки», разваливающий человека пополам. Но Штанга не распался, а просто свалился на пол бесформенной горой некогда тренированного, но заросшего жиром мяса.

Жетон то ли не расслышал стрельбы, то ли не понял, что происходит, – во всяком случае, он не оторвался от своего увлекательного занятия. А бармен все понял, выронил из рук очередную бутылку и замер с вытаращенными от ужаса глазами, как будто превратился в статую. Он увидел, как Слон подбежал к дивану, прицелился в тушу Жетона, переплетенную со стройным девичьим телом, дал длинную очередь. Во все стороны брызнула кровь, грубая темная, поросшая волосами, и нежная белая кожа расцветилась красными пятнами и потеками. Следующая очередь пришлась над его головой, разбив с десяток бутылок. Коньяки, виски и текила брызнули во все стороны. Полумертвый от страха бармен упал на пол.

Выставив вперед автомат, Филат подбежал к стойке. Бармен лежал на полу, живой, но до смерти напуганный. Их глаза встретились.

– Что ж ты, братец! – крикнул Филат, прицелившись. – Пустил шептуна?

Тот, прижав руки к груди, закивал, как китайский болванчик.

– Ну, ладно, живи! – Филат двинулся дальше.

Бармен с трудом сел, дрожащими руками ощупал мокрую голову, посмотрел на ладони, понюхал. Нет, это была не кровь – пахло спиртным. Хотел встать, но ватные ноги не слушались….

Слон ворвался в бассейновый зал первым и сделал то, что ему давно хотелось: швырнул вперед гранату. Она попала в воду, раздался взрыв, взметнулся фонтан, взвизгнули осколки. Монгол влетел следом, расстреливая из автомата тех, кому удалось уцелеть.

Когда подоспел Филат, все было кончено. Острый запах пороховой гари врывался в легкие, перемешиваясь с запахом водки и пота. Дымили продырявленные простыни и простреленные тела, хриплое дыхание умирающих не было слышно из-за орущей музыки. Со времен СССР считалось, что чем громче музыка, тем веселей отдых. И если судить по грохоту усилителей, то веселье в «Горячей избе» удалось на славу.

Монгол и Слон без разбору добивали раненых. Филат осторожно прошел дальше, к парилке. И сразу увидел приоткрытую в конце коридора дверь, к которой бежал распаренный худощавый паренек в плавках и войлочной шапке на голове.

– Стоять, сука! – крикнул Филат и дал очередь над головой бегущего.

Тот замер, развернулся, прижал руки к груди.

– Я тут работаю! Банщик я! Я не при делах!

– Кто ушел? – кивнул Филат на дверь.

– Не знаю! По-моему, ихний главный!

Паренек с ужасом смотрел на вооруженного незнакомца. Лицо его из красного на глазах сделалось белым. Филат тоже рассматривал очередную жертву. Щуплое телосложение и куриная грудь отличали его ото всех, кого они сегодня отправили на тот свет.

– Не убивайте меня, – неожиданно попросил парень. – Пожалуйста…

– Ладно, не буду…

Филат действительно решил его оставить и сам не понял, как нажал на спуск. Очередью банщика отбросило назад, своим весом он захлопнул дверь, Филату показалось, что он даже услышал щелчок замка. Вскинув руки, паренек распластался по двери, как тощий цыпленок-табака на сковородке. Потом безжизненно сполз вниз, оставив на гладкой поверхности частые параллельные полосы – кровавый штрих-код смерти.

В парилке никого не было, только валялись смятая простыня да беспорядочно разбросанные четыре банных шлепанца на деревянных подошвах.

«Похоже, двое ушли», – подумал Филат и азартно бросился к пожарному выходу. Но замок действительно защелкнулся, и дверь была заперта. «Ладно, надо сваливать! – Он пошел обратно. – Где там пацаны?»

В купальном зале людей не было. Во всяком случае, живых. Он миновал бассейн, мельком взглянул: вода стала розовой, тут и там плавали куски человеческих тел. Вокруг валялись трупы. Музыка продолжала греметь.

Монгол и Слон находились в гостиной и, навалившись на стойку, сосредоточенно пили коньяк прямо из горлышек.

– Что-то у меня изжога! – пожаловался Слон.

– Ты же запихиваешься гамбургерами с картошкой целыми днями, – ответил Монгол.

– Вроде со среды и не жрал ничего жареного…

«Неужели не нашли бармена? – подумал Филат и заглянул за стойку. – Нет, нашли… Ну что ж, брат, извини, значит, такая твоя судьба…»

Он отобрал у Слона коньяк, сделал несколько глотков, швырнул бутылку в стену. Брызнули осколки.

– Уходим!

Филат пошел к двери. Монгол и Слон двинулись следом. В вестибюле им попался пушистый серый кот. Слон дал очередь, но промахнулся. Засвистели рикошеты, кот с диким мяуканьем метнулся по коридору, но Монгол прицелился вслед и короткой очередью достал испуганное животное. В воздух взлетели клочья шерсти. Снова брызнули рикошеты.

– Зачем? – недовольно спросил Филат. – А нас бы побило?

– Ништяк! – ощерился Монгол. – Зато свидетеля не оставил!

На самом деле один свидетель остался в живых – администратор Валентиныч. Когда началась стрельба, он стал звонить своей «крыше», но телефон не отвечал. Потому что принадлежал Бескозырке, а ему сейчас было не до защиты «Горячей избы». Тем более, он хорошо знал, что там происходит. Тогда Валентиныч позвонил в милицию, а теперь сидел за железной дверью и, трясясь, ждал помощи или смерти.

«Мудаки!» – подумал Филат, но больше ничего не сказал. Они вышли на улицу. Сзади гремела музыка – веселье продолжалось.

А сквозь промозглую ночную рощу, запыхавшись и постоянно оглядываясь, продирались к городу три человека. Один в мятом, порванном в нескольких местах костюме с плоским пистолетом в руке, и двое совершенно голых, в нелепых войлочных шапках для парной. Они явно не считали, что вечер развлечений кончился удачно.