Возмутительно красивый пилот - Пенелопа Уорд

— Значит, технически это возможно.

Его глаза потухли, когда он осознал это. Это было возможно.

Он не стал ничего отрицать.

Положив голову на руки, он спросил:

— Мы ничего еще не знаем. Что, если она солгала о своей беременности?

— Она не знала, кто я, Картер. У нее не было причин лгать мне.

Подняв голову, он пристально посмотрел на меня. Страх внутри меня стал расти по мере того, как в его глазах рос такой же страх. Я хотела, чтобы он сказал мне, что Кесс сумасшедшая. Я хотела, чтобы он сказал мне, что все это ложь. Я хотела, чтобы он успокоил меня, но он не мог этого сделать. Он попросту не мог ничего доказать.

И тут у меня в памяти всплыли слова моей матери:

«Ты закончишь тем, что у тебя никого не будет и мы останемся нищими».

И слова Картера тоже пришли мне на ум, чтобы мучить меня:

«Я никогда не брошу его. Нет ничего важнее детей и их интересов».

У меня кружилась голова.

— Мне очень жаль, Картер.

— Жаль? Что ты хочешь сказать?

— Мне пора идти.

Он схватил меня за руки.

— Дерзкая, нет. Не делай этого. Что бы ни случилось, мы сможем справиться. Я обещаю.

— Я не могу. — Я покачала головой. Слезы текли по моим щекам, и я повторила: — Я не могу. Мне очень жаль.

— Не можешь чего?

— Не могу быть с тобой.

Он продолжал пристально смотреть на меня, и случилось то, чего я никак не ожидала от него. Его глаза заблестели. Будучи сильным мужчиной, он сдержал слезы, и на его лице отразилось недоверие.

Не в силах смотреть на его отчаяние, я солгала:

— Я все равно хотела сказать тебе, что решила все же прибегнуть к искусственному оплодотворению. Так что, полагаю, все к лучшему.

Его глаза были красными.

— Это неправда.

— Нет.

— Не лги мне, — выдавил он.

В моих глазах все еще стояли слезы, когда я резко поднялась и подошла к своему чемодану.

— Я должна уехать.

Он шел позади меня.

— Кендалл, не делай этого.

— У меня нет выбора.

— Что, если все это ложь, а если и не ложь… что, если ребенок не мой? Мы пока ведь еще ничего не знаем.

— А что, если все это правда? — закричала я.

— Тогда это все равно не имеет значения. Я принадлежу тебе. И это ничего не меняет.

— Это меняет все, Картер! Все. Мне никогда в жизни не было так больно, как сейчас. Я не могу с этим справиться. И если ты когда-нибудь по-настоящему любил меня, тогда просто дай мне уйти, пожалуйста.

Слезы к тому времени совсем ослепили меня, и я прошептала в последний раз:

— Дай мне уйти.

Казалось, он наконец услышал меня. Он стоял, застыв на месте, и смотрел, как я ухожу. Я сосредоточилась на звуке колесиков моего чемодана, борясь с искушением обернуться и посмотреть на него в последний раз.

И я этого не сделала.

Спустя пятнадцать минут я уже была у кассы компании «Люфтганза Эйрлайн».

— Когда будет ближайший рейс на Мюнхен?

Посмотрев на компьютер, девушка сказала:

— Ближайший рейс отправляется через час, с остановкой в Нью-Йорке.

Я закрыла глаза, чтобы прогнать отчаяние, которое росло при мысли о том, что я собиралась сделать. Все промелькнуло у меня перед глазами: Рио, Дубай, Амстердам, Бока. Любовь, которая росла с каждой минутой наших путешествий. Я все еще любила его и знала, что буду любить его всегда. Но я не могла рисковать и потерять все. Более того, я не могла терпеть эту боль. С тем, что от Картера забеременела другая женщина, было очень трудно смириться. Я слишком сильно любила его, чтобы стать свидетельницей того, как он воплотит в жизнь с другой женщиной наши с ним мечты. Я ждала знака, чтобы бог помог мне принять решение. И то, что я сидела рядом с Кесс, было самым явным знаком в моей жизни.

Прежде чем изменить свое решение, я сделала глубокий вдох и наконец ответила девушке:

— Дайте мне, пожалуйста, один билет на этот рейс.

— На прошедшей неделе мы говорили о вашем прошлом, о том, что случилось с Люси. У нас не было достаточно времени, чтобы поговорить о той ситуации, о которой вы упоминали. Той, которая привела вас сюда в поисках помощи. Так что я думаю, мы можем сегодня обсудить это, если вы согласны. Я хочу, чтобы вы рассказали мне о ней, — сказала доктор Леммон.

— Хорошо.

— Не спешите.

Внезапно мне стало трудно дышать. Я просто не мог выговорить ни слова.

— Простите. Все это не так легко для меня. Я ни с кем не говорил о ней. Прошлые несколько месяцев я буквально убегал от воспоминаний. Я проводил дома еще меньше времени, чем обычно, потому что, хотя она и была там со мной очень короткое время, это место больше всего напоминает мне о ней, потому что именно там… — Я поколебался. — Там мы вступили в интимные отношения.

— Расскажите мне о ней, — повторила она.

— Ее звали Кендалл. То есть ее зовут Кендалл. Я имею в виду, что она не мертва. Она все еще где-то существует.

— Как вы познакомились?

— В аэропорту.

— Не так уж необычно для пилота, я полагаю.

— Да, но нашу историю никак нельзя назвать обычной.

Следующие двадцать минут я рассказывал о тех неделях, когда мы с Кендалл полюбили друг друга. Мне было легко говорить об этом, пока я не дошел до самого трудного момента.

— Итак, она позвонила вам и сказала, что встретится с вами в аэропорту. Звучит многообещающе. Вы решили, что она примет ваше предложение стать отцом ее ребенка. Вы чувствовали, что готовы к этому…

Я закрыл глаза.

— Да. Да. Я был готов. С ней… готов.

— И что произошло в тот день?

Я продолжил свой рассказ, с болью вспоминая о последних моментах, которые я провел с Кендалл в баре аэропорта, когда она сообщила мне о своей встрече с Кесс и навсегда ушла от меня.

Доктор Леммон сняла очки: по-видимому, моя история произвела на нее впечатление.

— Должно быть, это был тяжелый момент.

— Я до сих пор не могу осознать, что все так быстро пошло прахом.

— Вы вините ее за то, что она так внезапно бросила вас?

— Нет. Нет, не виню. На ее месте я, наверное, поступил бы так же.

— И что вы сделали после того, как она ушла?