Секретные бункеры Кенигсберга - Андрей Пржездомский

В конце января после резкого обострения обстановки для гитлеровцев, вызванного глубоким прорывом наших войск к заливу Фришес Хафф и фактическим блокированием Земландского полуострова, руководство НСДАП в Восточной Пруссии и Кёнигсберге приняло решение оборудовать в замке командный пункт фольксштурма. С 25 января командующим военным округом генералом Ляшем была объявлена повышенная степень готовности. По терминологии гитлеровского Генштаба — «алярмштуфе-1».

Руководство подготовкой Королевского замка к обороне взял на себя крайслейтер Эрнст Вагнер, резиденция которого находилась в бункере так называемого «Дома труда» на улице Фордеррозгартен[133], частично сохранившегося среди скопища развалин, окружавших Замковый пруд. Вагнер поставил перед соответствующими гражданскими властями, прежде всего перед Управлением высотного строительства, а также перед приданными коменданту города-крепости 5-м саперным батальоном и саперным штабом специального назначения, задачи сооружения долговременных укреплений в полуразрушенном замке. Для этого намечалось привлечь значительное количество рабочей силы, в основном из числа «восточных рабочих» и военнопленных, используемых акционерными обществами «Дойче Бау АГ», «Хохтиф», фирмами «Рунау & Лебрехт», «Курт Брёдель» и «Шнелль».

Срочно по указанию крайсляйтунга[134]разыскали бывшего старшего советника по строительству Ганса Гербаха, который долгое время возглавлял Управление высотного строительства, до августа 1944 года располагавшееся в восточном крыле Королевского замка. Капитан запаса Гербах уже три месяца находился в боевых порядках батальона фольксштурма, который дислоцировался в районе военных складов у Шёнбуша[135]. Он был высококвалифицированным специалистом, досконально знающим особенности объемно-пространственной планировки Королевского замка, в том числе его многочисленных подземных лабиринтов и сооружений. Без такого специалиста, даже при наличии опытных фортификаторов, трудно было переоборудовать замок для нужд обороны. Для начала старшего советника Гербаха пригласили в крайсляйтунг, где у него состоялась краткая беседа с крайслейтером Вагнером. Тот располагался уже не в своем шикарном кабинете в «Доме труда», а в одной из комнат громадного железобетонного бункера. Даже на искушенного в вопросах подземного строительства Гербаха внутреннее устройство бункера произвело чрезвычайно сильное впечатление. Пройдя вслед за встретившим его фольксштурмистом вдоль стен «Дома труда» в сторону пруда, Гербах очутился перед массивной металлической дверью со скобами. Рядом под высоко натянутой маскировочной сетью стояло несколько легковых автомобилей, около которых, сбившись в кучу, курили шоферы. Предъявив офицеру ГФП документы, он зашел вместе с сопровождающим внутрь бункера. Вниз вела довольно крутая лестница, на ступени которой падал тусклый свет матовых светильников, забранных в металлическую сетку.

Спустившись на изрядную глубину, они оказались в начале широкого коридора, по обеим сторонам которого размещалось множество дверей. Часть их была раскрыта настежь. Слышались громкие голоса, стрекот пишущих машинок, телефонные звонки и монотонный шум работы приточной вентиляционной системы. Кругом царила невообразимая суета: из кабинета в кабинет с папками и кипами бумаг сновали люди в униформе различных нацистских формирований, офицеры вермахта, штатские чиновники, гражданские лица с повязками фольксштурма. Попадалось много женщин в форменной одежде — телефонистки или машинистки отделов крайсляйтунга.

Гербаха пропустили в кабинет без очереди — сидевший в приемной секретарь с золотым значком НСДАП на лацкане френча сразу сказал посетителям, что крайслейтер сам вызвал инженера на беседу и просит других подождать. Подземный кабинет руководителя кёнигсбергских нацистов резко контрастировал со всем тем, что Ганс Гербах видел последние месяцы в Кёнигсберге. Трудно даже было поверить, что здесь, среди развалин Росгартена, где-то глубоко внизу может быть давно забытое великолепие, сопоставимое разве что с королевскими покоями еще не сгоревшего замка. Кабинет, находившийся в чреве подземного бункера, был оформлен в помпезном духе, как бы убеждая наперекор надвигающемуся краху, что власть Гитлера и его приспешников остается незыблемой. Пол устилал мягкий ковер, на стенах висели чудесные гобелены и несколько картин, интерьер дополнял старинный резной книжный шкаф и под стать ему массивный письменный стол на «львиных лапах». И, конечно же, большой портрет самодовольного человека с усиками и спадающей на лоб челкой, да два громадных флага со свастикой — кёнигсбергских организаций НСДАП и Германского трудового фронта.

Отвлекаясь от повествования, расскажу, как в 1969 году мы вместе с Анатолием Михайловичем Кучумовым, приехавшим на две недели из Павловска для участия в работе Калининградской экспедиции, осматривали этот самый бункер, или вернее то, что сохранилось от него на поверхности земли, поросшей густым бурьяном.

Из дневниковых записей А. С. Пржездомского.

18 июля 1969 года

«…Здание на берегу Schloßteich[136]— Stadthalle[137]— не представляет, по мнению Анатолия Михайловича, никакого арх. интереса. Рядом, дальше располагаются развалины General-Kommando[138]или в период фашизма — „Дома NSDAP“. Мы зашли с задней части дома. Нас поразило обилие бетонных плит, густо заросших бурьяном и кустами. Анатолий Михайлович обратил наше внимание на тот факт, что перекрытия здания сделаны маленькие, но усилены более чем полуметровой железобетонной подушкой. В некоторых местах среди нагромождения плит видны проломы в подвал.

Анат. Мих. сказал, что вряд ли подвалы были такие мелкие, какие они сейчас — вернее всего ниже есть еще подвалы, и зачитал нам некоторые места из кн. Ляша, который указывал, что работы по переоборудованию этого здания велись еще в феврале 1945 года.

Мы спустились в одно из подземелий, но, не имея фонаря, не рискнули продвигаться дальше…»

Удивительно, но экспедиции не хватило времени на тщательное обследование этого зловещего сооружения. Понятно, что вести непосредственные раскопки на месте бункера было невозможно — уж слишком громадными были глыбы железобетона, вздыбившиеся позади арки с колоннами, еще долго стоявшей на изгибе Клинической улицы. Безусловно, при том ограниченном размере финансовых средств нечего было и думать о крупномасштабных поисковых работах у Замкового пруда, и обследование бункера откладывалось до лучших времен. Правда, в октябре 1970 года было пробурено несколько скважин, да сделаны раскопы на свободных от завалов участках. Ничего, кроме спекшихся стеклянных пластин фотонегативов, обнаружить не удалось, и экспедиция сделала, как всегда, однозначно безнадежное и, на мой взгляд, поспешное заключение: «можно утверждать, что… подвалов или других тайников, которые могли бы использоваться для захоронения ценностей, нет». А ведь уже тогда было известно из архивных материалов Министерства обороны СССР о том, что в самый разгар войны под домом «Трудового фронта» строились разветвленные подземные сооружения!