Мои дорогие девочки - Эмма Берсталл

Мэдди вспомнила о Ральфе. Интересно, как у него дела? Она звонила ему после неожиданного ночного визита, и он сказал, что хочет снова зайти, но она отказала. Мэдди чувствовала, что ему не терпится увидеться, – слишком пылко Ральф выражал свое желание.

Она быстро поднялась: нужно убрать посуду и немного поработать.

Телефон зазвонил в тот момент, когда она включала посудомоечную машину, и Мэдди сразу догадалась, кто это.

– Какие у тебя планы на сегодня? Можно мне навестить вас?

Нужно отдать ему должное: он был очень настойчив.

Мэдди подумала о долгом вечере, который ждал их с Фиби. Раньше, когда Лео находился в отъезде, она вела активную жизнь и часто выходила куда-то с друзьями. Но после его смерти и потери работы развлекаться не хотелось.

– У нас нет никаких планов, – ответила Мэдди. – Приезжай на ужин, если хочешь. Но разве ты не встречаешься с друзьями?

– Нет, я лучше приеду к вам.

Мэдди поежилась и положила кардиган на спинку стула. Ей показалось, будто в доме неожиданно стало холодно.

Как странно вводить в строку поиска в Интернете имя собственного мужа! Никогда прежде Виктория этого не делала. Она пропустила все новые статьи и пролистала назад несколько десятков страниц к более ранним упоминаниям имени Лео, где, как ей казалось, была вероятность прочитать о его прошлом. В одной заметке в «Таймс» была упомянута семья Гэннон – люди, приютившие его во время войны. Но в статье не сообщалось, имелись ли в этой семье еще дети, а сами Гэнноны, конечно, давно покинули этот мир.

По поводу детей Виктория не сомневалась, потому что Лео сам ей о них рассказывал, но не называл имен. Она решила, что ее последняя надежда – выяснить имена и попробовать разыскать их. Виктория не собиралась писать Рудольфу Хиршу, потому что он скорее всего не знал всей правды. Лео никогда не упоминал о нем, и она не знала, можно ли ему доверять. Нет, нужно самой поговорить с Гэннонами.

Виктория поправила очки и принялась читать дальше. Как много информации о карьере Лео, его манере дирижирования и триумфальных моментах, но практически ничего о личной жизни! Неудивительно – всем была известна его нелюбовь к прессе и скупость на интервью. Когда же все-таки Лео снисходил до журналистов, то отказывался беседовать на любые темы, кроме музыки, и это означало, что им приходилось копаться в старых материалах и повторять уже написанное, чтобы привести в статье хоть какие-то биографические данные.

Интернет не принес ничего, чего бы Виктория еще не знала. Она откинулась на спинку стула и стала оглядывать комнату в поисках новых идей, которых у нее пока не было. Расстроившись, направилась наверх, в кабинет Лео, и принялась рассматривать полки с рядами книг, нот и дисков с музыкой, пока на самой нижней полке рядом с музыкальным словарем не обнаружила голубую папку. Виктория открыла ее, и стопка старых, пожелтевших газетных вырезок упала на пол. В основном они повторяли то, что она уже читала, но одна заметка из «Гуилдфорд эдвертайзер» показалась ей интересной.

Она была датирована июлем сорок девятого года. Выцветшая черно-белая фотография Лео с короткими темными волосами, в темном костюме, играющего на скрипке, с легкой улыбкой на губах. В статье сообщалось, что местный мальчик, Леопольд Брук, выиграл стипендию Королевского музыкального училища. Виктория подумала, что Ральфу сейчас столько же лет, сколько тогда было Лео. И он кажется ей таким замкнутым и нецелеустремленным! Даже не знает, чем хотел бы заниматься в жизни. Какие же они с отцом разные!

Она продолжила читать. В статье также упоминалась семья Гэннонов из Гуилдфорда, приютивших мальчика еще до начала войны. Им он обязан очень многим. Но о других детях ни слова. Виктория вздохнула. Снова ничего. Эльза наверняка знает больше, но вряд ли согласится поделиться информацией.

Виктория перевела взгляд на фотографию в газете, всматривалась в широкий интеллигентный лоб молодого скрипача, его близко посаженные глаза, нос с горбинкой и чувственный рот. У нее защемило сердце – это был он, ее Лео. Потом она заметила на заднем плане девочку лет тринадцати со светлыми волосами, она сидела на кресле в углу. Точнее трудно определить, поскольку изображение было размыто. И все же она там была.

Виктория посмотрела на подпись под фотографией: «Лео в гостиной дома Гэннонов играет перед Мэйв, старшей дочерью в семье». Сердце у нее заколотилось. Мэйв Гэннон. Скорее всего она вышла замуж и сменила фамилию, и все же у нее появилась зацепка! Она быстро спустилась вниз к своему компьютеру и набрала в поисковой строке это имя. К счастью, на экране высветилось полное совпадение: «Мэйв Коркоран, урожденная Гэннон, член Королевского колледжа психиатров, супруга Джеймса Коркорана, имеет сына и дочь». Наверняка это та женщина, которая ей нужна, – у нее достаточно редкое имя.

Виктория повторила поиск, на сей раз по имени Мэйв Коркоран. «Линкедин» и «Википедия» предлагали ее полную биографию, а на сайте Королевского колледжа психиатров было еще больше информации. Она родилась в тысяча девятьсот тридцать седьмом году, то есть была на пять лет младше Лео. Сделав выдающуюся карьеру, жила в Лондоне, но не было указано, где именно.

Виктория задумалась. Она могла бы написать на адрес колледжа, но нет никакой гарантии, что Мэйв ответит. Названия улицы она не знала, так что бессмысленно пытаться выяснить ее домашний адрес в телефонной справочной. Ей нужна была дополнительная информация.

Виктория снова проверила результаты поиска по имени Мэйв и на странице четыре нашла кое-что интересное: эта женщина состояла в правлении средней школы в районе Хайбери. Виктория быстро открыла сайт школы и увидела объявление, что девятнадцатого января состоится общее собрание правления. До него оставалось десять дней, но Виктории они представлялись вечностью. И все же это самая лучшая возможность для встречи с Мэйв!

Она встала и сделала себе чай, продолжая думать о незнакомой женщине и пытаясь представить, как она выглядит. Виктории казалось, будто она находится на пороге какого-то открытия, и сердце у нее заколотилось сильнее. Она не знала, куда ее приведут поиски и сумеет ли она справиться с тем, что ее ждет. Но не сомневалась, что просто обязана сделать это.

Понедельник, 11 января

Она немного опоздала на консультацию, и Дон уже мерил шагами коридор. А вот Кейт не было. Из кухни вышла Дебс с чашкой кофе.

– Возьми, – предложила она. – А я еще сделаю.

– Хотите что-нибудь выпить? – обращается Виктория к Дону, но он качает головой. Она чувствует, что ему не терпится начать разговор, и распахивает дверь в кабинет.

– Проходите.

Она снимает пальто и ставит чашку на стол около своего стула. Дон ходит по кабинету.

– Кейт не будет сегодня? – спокойно спрашивает Виктория. Нельзя показывать клиенту свое удивление.

– Она не придет, – отвечает он и проводит рукой по волосам. – Сказала, что не видит смысла.