Маятник бизнеса. Между орденом и тюрьмой - Виктор Бронштейн

Когда мне всё это подробно изложили, раскручивать ситуацию назад, отменяя все хитросплетения подчинённых, было уже поздно, и я, напомнив им наш главный девиз: «Честь имею», распорядился выплатить всю сумму.

Пока обсуждали новую проблему, Анатолий решил поехать для звонка если не в Москву, то хотя бы в аэропорт. Всё-таки ближе к иногородней версии с перелётами и отбытиями. Определить место звонка, в общем-то, несложно. Не хотелось бы засвечивать ни офис, ни его квартиру, ни постоянное пребывание в Иркутске.

Из разговора выяснилось, что полицейских интересовали обстоятельства потери документов проверяемой фирмы. Но данный вопрос пока неправомерен — следствие-то не началось. Решение налоговой ещё не подписано. На данном этапе полиция имела право выяснять только фактические адреса фирмы и её руководителей, а остальное от лукавого. Это подтверждает гипотезу организации данной акции знакомым чиновником — радетелем храмов. Пока мы будем судиться в арбитраже, следственные действия могут идти с разной степенью активности. При излишней активности материалы дознаний могут существенно испортить картину и в арбитражном суде, где победить у нас есть серьёзные шансы.

К вечеру Анатолий смог дозвониться и главному «проверяльщику». Но телефон — штука ненадёжная, и ему снова придётся проводить ночь в душном купе поезда.

Интересно, какая опять ждёт новость? Хотя, казалось бы, всё оговорено. Две трети «материальной помощи» мы выплатим, когда в решении останется приемлемая цифра — менее двух миллионов рублей, — не интересная для милиции и обеспечивающая высокую вероятность выигрыша в арбитражном суде по аннулированию и этой суммы. Силами налоговиков, без угрозы уголовного дела, не получится взыскать ни копейки. Но! Могут ведь в ближайшее время принять закон об участии силовиков в следственных действиях по собственному усмотрению. И не вернутся ли они тогда к этому делу?

Так что лучше, наверно, смазывать весь проржавевший механизм. Может быть, цель предстоящей встречи — в напоминании об интересах обиженного нашей забывчивостью чиновника и выжимание дополнительной доли уже для него? Сервис. Все взятки — в одно окно. Хотя правительство обещало в одно окно только регистрацию фирм.

Анатолий, проработавший в фирме немало лет, пользовался достаточным доверием, чтобы выполнять весьма щепетильные дела. К тому же сложнейшая ситуация, с которой связаны описываемые события, возникла во многом по причине его непродуманных действий, а где-то и безалаберности. Так что, когда понадобилось ехать в соседний регион, чтобы получить от большого чиновника акт налоговой проверки и передать ему за это весьма существенную «благодарность», естественно, он и поехал.

В результате «благодарность» оказалась передана не за акт, а только за обещание, что всё будет «о’кей» после дополнительных мероприятий. Новость эта была нерадостная. Слишком много воды утекает за шестьдесят дней и ночей, требуемых на дополнительные мероприятия по проверке, особенно на нашей малопредсказуемой Родине.

Но для Анатолия это событие вылилось в неожиданный праздник. Напуганный когда-то условиями содержания и убийственными методами лечения в психбольнице, он более двух лет близко не подходил к спиртному. В последней же поездке, не имея на руках ни акта проверки, ни гарантий (кроме очередных обещаний, уже не раз пересмотренных), вдруг начал праздновать, а дальше пошло по обычному сценарию — в направлении запоя и, вероятней всего, психбольницы.

Радость налоговика понятна. Он получил вожделенную сумму. Но чтобы и Анатолию сорваться на выпивку, радость должна быть, наверное, взаимной. Эта очевидная мысль, ещё мной и не сформулированная до конца, потихоньку зрела где-то в глубинах подсознания.

А пока я принимал все меры, чтобы спасти молодого помощника. Тем более что кроме служебных за последние несколько лет сложились почти дружески-родственные отношения, с частыми совместными обедами в вип-зальчике моего ресторана, с обсуждением не только финансово-юридических вопросов, но и всех житейских тем. Не избегали мы и весьма откровенных разговоров о высокой и непреходящей ценности семьи, о взаимоотношениях с прочими женщинами.

Последние года четыре он почти безраздельно пользовался летом одним из нескольких моих дачных домов, со всеми удобствами, в живописном месте на берегу Иркутского водохранилища, ездил на весьма престижных служебных машинах. Лет шесть-семь проживал бесплатно в двух-, а затем и в трёхкомнатной квартире, принадлежащей мне, и потихоньку выплачивал её минимальную стоимость. Вернее будет сказать, даже не выплачивал задолженность, а она ему ежеквартально списывалась. Главным условием списания было отсутствие срывов в истекшем периоде времени. Достойными были не только обеспечение, по сути бесплатным жильём и транспортом, но и заработная плата. Причём последнее повышение зарплаты процентов на сорок произошло летом неожиданным для меня самого образом. Заработная плата была повышена фактически за… подлость.

В важном для меня процессе по личному делу передать некую «благодарность» выступавшему посредником должностному лицу я поручил не «чиновнику по особым поручениям» Дрицу, знающему всех нужных людей города, но у которого деньги могли и застрять, а Анатолию. Система, при которой договаривается один, а деньги отдаёт другой, чуть более неприятна для получающего воздаяние, зато много надёжней для заказчика.

Вскоре Анатолий доложил мне, что дело сделано, красочно и правдоподобно рассказав при этом все нюансы момента передачи. Но вскоре я понял, что дело буксует, и решил сам поговорить с чиновником.

И надо же, удача. Выяснилось, что когда-то нас знакомил серьёзный человек, мы долго обсуждали одну взаимовыгодную сделку, в общем, были неплохо знакомы. Во время встречи он, нисколько не стесняясь, позвонил судье. Из разговора следовало, что она учтёт его просьбу, но пока мои шансы менее предпочтительны. Было заметно, что разговор с судьёй первый.

Тогда мне пришлось задать весьма бестактный вопрос о том, дошла ли до неё хотя бы часть «благодарности». Чиновник опешил. Выяснилось, что никакого конверта не было! Незнакомый человек мог бы врать из осторожности, и оставались бы сомнения. Но здесь не тот случай.

Вскоре с Анатолием выясняю, что деньги он всё же отдал, но не чиновнику, а Дрицу, и тот сам взялся всё уладить, якобы потратив эту сумму на помощь в организации приёма гостей высоким начальством этой же структуры. Проверить, конечно же, невозможно, но изощрённая ложь лелеемого мной Анатолия налицо. За это вполне можно было бы и расстаться. Но я уже давно привык к человеческим слабостям, особенно часто с враньём попадались дети да и мы сами, когда были детьми.

Один из наиболее вероятных вариантов был всё же в том, что Дриц уговорил финансиста поделить деньги, считая, что дело выиграем и так. Тем более что Анатолий был и сам убеждён в благополучном исходе.

Судьба Дрица, перешагнувшего года четыре назад пенсионный барьер, была несколько месяцев на волоске. Анатолию же ещё нет и тридцати, есть, как говорится, время на исправление, и, чтобы он был подальше от материальных соблазнов, я решил поднять ему основную зарплату почти в полтора раза. Тем более что он, как казалось, готов был сгореть со стыда и не уставал повторять, что такого больше никогда не повторится…