Призрак Безымянного переулка - Татьяна Степанова

Андроньевская площадь прела в сыром вечернем тумане, точно вспотевшая плешь. И Лужков ощущал себя маленькой букашкой, кандехающей по этой столичной лысине.

Он направился в сторону Андроньевского проезда. Шел мимо монастырской стены, вдоль трамвайных путей. От грязных черных ворот на задах монастыря несло железом и мокрой ржавчиной.

Лужков остановился. Ну, вот оно, место убийства. И я снова один тут как перст.

Из кустов несло прелью, грибами и раскисшей от дождей землей. Из-за этих кустов выглядывал облупленный бок часовни, камень и штукатурку как проказа изъела. Сзади заскрежетало – со стороны площади показался трамвай. Снова «двадцатка». Трамвай походил на желто-коричневую гусеницу, отравленную диклофосом. Ехал натужно, но вдруг быстро покатил под горку.

Лужков прибавил шагу. Немногочисленные пассажиры не смотрели по сторонам, сидели прямо, точно будды. Трамвай завернул на Волочаевскую, под арку. Лужков спустился с холма к заброшенному особняку на углу переулка.

Что там болтала вагоновожатая? Про этот дом, про какого-то купца-вампира, или упыря, или дьяволопоклонника?

Дом в сумерках выглядел зловеще. И вдруг – Лужков подумал, что ему это померещилось, – но нет! В глубине тусклого окна возник белый огонек. Вот он полыхнул ярче, приблизившись к стеклу, словно чья-то невидимая рука поднесла его и…

По трамвайным путям проехало желтое такси. На его крыше горела белая неоновая планка. Именно ее свет отразился в немытом стекле старого окна.

Лужков подумал: это первая машина, за исключением полицейских, которую я тут вижу.

Он зашел в Безымянный переулок, глянул на освещенные окна офисного здания. Допросить сначала секретаршу Светлану Колганову? Но время – четверть седьмого, она могла уже сделать из офиса ноги. А впереди, в конце переулка, весело подмигивала в сумерках иллюминация паба.

Лучше сначала туда. Там бармен – тот, что работал в ночь убийства. И он – независимый свидетель, не замешанный в эту историю. Так что начинать надо с него.

В пабе было пусто. Бармен скучал за стойкой на фоне хрусталя и разноцветных бутылок. Лужков подумал: днем тут людно. Сейчас во многих пабах и кафе днем сидят и обделывают разные дела, чтобы не снимать офис в центре и не платить аренду. Приезжают, встречаются с партнерами и клиентами именно в пабах и ресторанах. Но это в дневное время. Вечером после семи стекаются те, кто решил промочить горло после трудового дня. А сейчас шесть двадцать, час затишья.

Бармен оживился, увидев посетителя, спросил, чего налить. Лужков сразу показал ему удостоверение, сообщил, что он здешний участковый и расследует убийство Александра Мельникова, владельца окрестных зданий. Слышали про такого?

Бармен погрустнел: не только слышал… Александр Викторович фактически был нашим работодателем. Зданием, в котором помещается паб, владел совместно с нашей хозяйкой Алисой Робертовной Астаховой. Это такое горе, такое несчастье, что он убит! И что теперь будет? Теперь и паб может закрыться, все вон в округе закрывается, потому что нищета, бедность грядет.

– Я знаю, вы работали как раз в тот вечер. – Лужков аккуратно записал в блокнот фамилию бармена – Мизульников. – И я знаю, что Александр Мельников в тот вечер паб посещал.

– Был, был, сидел во-он там, в левой кабинке, в глубине зала. – Бармен печально зачмокал губами.

– Один?

– С Ларионовым. Это…

– Я знаю, кто это, – кивнул Лужков. – Значит, они вместе пришли? Во сколько?

– Где-то после восьми уже. Они порой заходили сюда оба. И Мельников с Алисой Робертовной и со своей секретаршей. А Ларионов раз с женой зашел. А тут они вдвоем. Ларионов заказал темного нефильтрованного. Я подумал, он приглашал – он и угощает. Вот только…

– Что?

– Я вмешиваться ни во что не желаю. Но и скрывать тоже ничего не хочу. Мельникова, вы говорите, убили. И я прям не знаю, что теперь с нами будет, уволят к черту всех, потому что на нем тут все держалось. И поэтому скрывать я тоже ничего не хочу.

– А есть что скрывать?

– Они ссорились в тот вечер.

– Мельников и Ларионов?

– Да. Сначала-то все было тихо. Сели вон туда. У нас тут посетители, все вокруг стойки, я занят был, так что не очень слушал. Потом все рассосалось. А там, в кабинке, эти в крик. Начали на повышенных тонах права качать. Ларионов покраснел как рак: «Как вы можете? Как вы можете со мной так поступать после того, что я столько для вас сделал?!» Это я слышал, он так Мельникову. Я вышел из-за стойки, хотел спросить у них – не принести ли еще пива. Они хозяева, я их сам всегда обслуживал. Ларионов глянул на меня и так махнул – мол, неси еще, повторить.

– И что было потом?

– Они там что-то бубнили. Я пиво наливал в бокалы. Понес им. И слышу – Мельников ему: «Не прибедняйтесь, я знаю, что вы в состоянии заплатить. И я не меньше вашего в деньгах нуждаюсь. Сейчас каждый сам за себя. Остальное туфта». Я поставил пиво на стол. Они замолчали. А потом я за стойкой опять услышал, что они лаются. Ларионов уже матом: мол, как бандит ты, такой-разэтакий! А Мельников ему тоже матом: чтоб завтра платеж прошел, и пошел ты на… В общем, Ларионов тут вскочил красный как свекла. И к двери. По пути швырнул мне на стойку две тысячи. И был таков.

– А Мельников остался?

– Мельников остался.

– Который был час, когда Ларионов ушел из паба?

– Ну, собачились они минут тридцать. Я думаю, без четверти девять.

– И долго Мельников сидел?

– Еще с полчаса. И он пить начал.

– Пить?

– Ну, они ж вдвоем пива выпили. А он мне виски заказал двойной. А потом, уже когда уходил, у стойки попросил «щорт» – тоже виски односолодовый, и залпом его. Хмурый был как туча, видно, ссора эта с приятелем на него здорово подействовала.

– Значит, паб он во сколько покинул?

– Около половины десятого или чуть позже. Я, конечно, против Ларионова ничего не имею. Но сказал вам так, как оно было. Они ссорились. И ссорились всерьез. И раз такое дело – убийство, – молчать я об этом тоже не стану.

Алиса Астахова на машине свернула с Золоторожского Вала в Безымянный переулок и увидела их.

Эти трое, что являлись к ней домой и до этого так неожиданно появились в Безымянном, когда на нее напала сумасшедшая.

Два парня невысокого роста и непримечательной внешности и высокая длинноногая девица весьма самоуверенного вида. Все трое вроде как из полиции. Они вышли из ее паба. Точнее, из их с Сашей Мельниковым паба…

Сашка, бедный дурак, где ты сейчас?

Мне плохо без тебя… мне так плохо без тебя…

Может, впервые за все эти годы я поняла, что…

Ты бы понял – вот это самое, что я поняла, а девчонки нет.