Тэтчер. Неизвестная Мэгги - Дмитрий Медведев

– Она стала живой! – восхищались репортеры.[437]

Помимо создания правильного образа огромная заслуга Нива состояла в привлечении к Мэгги заднескамеечников. До появления Эйри немногие из рядовых тори были близко знакомы с Маргарет Тэтчер. Норман Теббит вспоминает, что за все годы «обмолвился с ней словами десятью, не более». Норман Фаулер не смог вспомнить ни одной нормальной встречи, не считая совместных ожиданий в столовой палаты общин. Марк Карсли вообще ничего о ней не знал, за исключением историй из вторых уст, которые были далеки от лести. Даже Патрик Дженкин, знающий Маргарет уже двадцать лет и вместе с ней работавший в судебных иннах, не имел четкого представления ни о ее взглядах, ни о ее предложениях по реформированию партии.

С появлением Нива ситуация изменилась с точностью до наоборот. С его помощью всего за несколько месяцев Маргарет сумела познакомиться практически со всеми парламентариями-консерваторами, выслушала их недовольства и в ответ поделилась своими новыми идеями.

Проделав огромную работу, Нив с оптимизмом ждал результатов предстоящих выборов. За день до голосования он сообщил Маргарет, что, по его подсчетам, их поддерживают 120 человек против 84 у Хита. Последний, кстати, тоже безоговорочно верил в свою победу. Не считая Кейта Джозефа, за его переизбрание, по его мнению, были весь теневой кабинет и многочисленная фракция заднескамеечников. Все должен был решить день выборов, состоявшийся 4 февраля.

В 14-ю комнату палаты общин один за другим стали заходить консерваторы. Маргарет проголосовала одной из первых около двенадцати часов дня, затем, пообедав, отправилась в кабинет Нива ждать итогов. Безусловно, она нервничала – в отличие от Хита, который спокойно ждал завершения выборов в своем кабинете.

Последний из проголосовавших покинул комнату номер 14 в 15:30, оставив избирательный штаб подсчитывать голоса. Через полчаса Эдвард дю Канн огласил окончательные результаты:

– Воздержались – 11 человек, за Фрезера подано 16 голосов, за Хита – 119, за Тэтчер – 130.

Услышав последнюю цифру, Нив тут же побежал в свой кабинет.

– Все хорошо! – закричал он с порога. – Вы впереди! Будет второй тур!

Мысли в ее голове спутались: «Если я проиграю, моя карьера окончена. А если выиграю? Стану лидером партии… А может быть, и премьер-министром?» Тэтчер быстро спустилась вниз. Вокруг уже слышались одобрительные возгласы и хлопки от пенящихся бутылок с шампанским.

«Нельзя расслабляться, впереди еще столько работы», – зазвучал знакомый внутренний голос.

Пока все отмечали удачный исход, Мэгги сидела за любимым рабочим столом, заканчивая изучение отложенного законопроекта.[438]

Результат голосования тут же нарекли «восстанием крестьян».[439] В лагере Хита начался хаос. Чтоб избавить себя от дальнейшего позора, Тед снял свою кандидатуру со второго тура спустя всего несколько часов после завершения первого.

– Мы просчитались, – единственное, что смог выдавить из себя бывший премьер-министр.[440]

Маргарет не испытывала жалости к Хиту. Их разделяло слишком многое, чтобы в тот момент она смогла найти для него слова утешения. Только спустя тридцать лет, в 2005 году, когда Хит скончается, Мэгги снизойдет до него и воздаст должное человеку, сохранившему ей должность в кризисный момент 1972 года. В специально подготовленном обращении она назовет его «политическим гигантом», открывшим новую эру в истории консервативной партии.[441]

Новым соперником Мэгги стал 56-летний Уильям Уайтлоу. Пока Хит был в седле, он отказывался выставлять кандидатуру против своего друга. С падением же последнего Уайтлоу решил: настал его час. Один из последних представителей старой консервативной школы, Уилли, как его называли, имел за своими плечами более чем 20-летний опыт парламентской работы, был знаменит своим умением улаживать неразрешимые конфликты, а также на протяжении уже многих лет считался некоронованным преемником Хита. Беда Уайтлоу заключалась в том, что где-то в глубине души он не хотел возглавлять партию, к тому же в его рядах отсутствовал такой бесценный советник, как Эйри Нив.

Эйри вновь оказался на высоте. Используя свое влияние, он убедил еще двух человек – Джеймса Прайора и Джона Питона – выставить свои кандидатуры во втором туре. В то время как число сторонников Тэтчер оставалось постоянным, две новые фигуры отнимали голоса у ее главного оппонента.

– Чем больше участников, тем сильнее позиция того, кто в конце концов будет избран, – прокомментировала Тэтчер его решение.[442]

Также свою кандидатуру выставил и Джеффри Хоув. Он был «тяжеловесным» политиком и легко мог забрать часть голосов у миссис Тэтчер.

– Я была немного обеспокоена появлением Джеффри, – вспоминает Маргарет. – Он придерживался тех же взглядов, что и я, поэтому ему ничего не стоило раздробить наше крыло. В сложившейся ситуации это могло оказаться фатальным.[443]

Но опасения не оправдались. Время Хоува наносить смертельные удары еще не пришло. Вторые выборы, состоявшиеся спустя всего неделю после первых, продемонстрировали полную победу Маргарет Тэтчер.

Как и неделю назад, все время голосования Маргарет провела в небольшом кабинете Нива. В четыре часа Эйри вбежал в комнату с радостной новостью.

– Все в порядке! – воскликнул он. – Вы – лидер оппозиции![444]

По щекам Тэтчер потекли слезы. Пытаясь взять себя в руки, она наспех вытерла их носовым платком, затем, придав своему голосу немного наигранную строгость, произнесла:

– Все слава богу! У нас масса дел. Нужно немедленно приступать к работе.[445]

На первом месте стояла пресс-конференция. Делясь с собравшимися журналистами своими впечатлениями, новый лидер оппозиции заявила: