Путешественница - Елена Самойлова

Я страдальчески взглянула на Элланона, который полностью разделял позицию жены, и, возведя очи к потолку Галереи, принялась объяснять:

– Ниита, тебе туда нельзя. Вампиров в этом мире не просто недолюбливают, как в Рионе. Их там люто ненавидят все расы без исключения, причем совершенно небеспочвенно. Вампиры там кровожадные существа, убивающие не столько ради пропитания, сколько для забавы. Это чума того мира. Понимаешь, моих друзей я, предположим, еще смогу убедить, что ты кардинально отличаешься от тех чудовищ, но объяснить это целому городу я не сумею. А подвергать тебя дополнительному риску просто не хочу. И не имею права.

Кажется, мои слова возымели действие, потому что Ниита ответила спокойнее:

– Хорошо, но почему тогда ты не возьмешь с собой Элланона или Дана?

– Элланон должен остаться с тобой. А Дан… Его присутствие будет выглядеть для горожан слишком подозрительно. В том мире некоторые агрессивно настроенные личности меня еще наверняка не забыли.

– С чего ты так решила? – заинтересовался Элланон.

– Потому что в одиночку Валериана не смогла бы выкрасть Печать Серафима. Ей помогли. И это был тот, кто наверняка знает обо мне. Поэтому я пойду одна, и точка.

– Нет. – Спокойный голос Дана с металлическими нотками заставил меня обернуться. Эльф стоял в пяти шагах от меня, сжимая в руках свою at’tha hianda. – Одну я тебя не отпущу.

– Тебя не спросила! – фыркнула я. – Уже сотню лет по мирам мотаюсь, поэтому мне лучше знать, куда надо идти с кем-то, а куда можно и в одиночку!

– Без меня ты туда не пойдешь, – по-прежнему спокойно повторил он.

В ответ я демонстративно направилась к бирюзовому порталу.

Иллидан ухватил меня за локоть, когда я находилась буквально в двух шагах от «окна». Я посмотрела в его глаза, ставшие черными от едва сдерживаемых эмоций, и тихо сказала:

– Отпусти.

– Нет.

– Придется. – Я окуталась сеточкой белоснежных молний, которые больно жалили ладонь эльфа, но он только сильнее сжал ее.

– Отпусти, – повторила я.

Дан упрямо мотал головой. Я смотрела в его глаза и видела, что он скорее позволит сжечь себе руку, чем отпустит меня одну туда, откуда я могу не вернуться…

Неужели моя «смерть», которую эльф наблюдал шестьсот лет назад, так сильно на него повлияла?

Я улыбнулась и тихо сказала:

– Прости, но тебе туда правда нельзя… – С этими словами я направила крошечный, почти безболезненный разряд в его ладонь, она на мгновение разжалась, а я скользнула в портал, который моментально захлопнулся за моей спиной…

Иллидан, тебе действительно туда нельзя.

Потому что там уже есть один эльф, с которым мне предстоит разговор с глазу на глаз.

Аннимо Орве…

Портал выбросил меня прямо на ступеньки Храма Семи Дорог. Я с чертыханиями потерла ушибленный копчик и, слегка покряхтывая, поднялась. К моему удивлению, местность вокруг напоминала Хиросиму после того, как на нее сбросили атомную бомбу, – вместо прихрамовой области и хозяйственных помещений повсюду красовались живописные развалины. Самому храму досталось незначительно – разрушенным было только северное крыло, которое в данный момент обросло строительными лесами. Некоторые фрагменты стены уже восстановили, из чего я сделала вывод, что не так уж плохи дела в храмовом «королевстве». Ладно, будем надеяться, что за прошедшие одиннадцать лет меня здесь не забыли.

Некоторую информацию об изменениях, которые произошли в этом мире, я получила, когда проходила сквозь портал. Эльфы, к моему глубочайшему сожалению, перебрались из западных лесов на юг. Гномы появляются все реже, а вот тролли, напротив, переселились ближе к людям. Прочий информационный хлам вроде смены правления у людей и изменения государственных границ я пропустила мимо ушей. Итак, что мы имеем? С троллями проблем нет, но… Интересно, как я найду тех, кто мне нужен? Ведь за одиннадцать лет их могло разнести по разным концам света. Ладно, людей отыщу, тролля, возможно, тоже, но вот с эльфом и гномом будут проблемы. Что, если Аннимо отчалил вместе со своими сородичами на юга?..

С такими невеселыми мыслями я постучала тяжелой чугунной колотушкой в дубовую дверь. Не открывали настолько долго, что у меня сложилось впечатление, будто в храме либо все вымерли, либо находятся в длительном запое. Наконец приоткрылось маленькое окошко, забранное чугунной решеткой, и за ней возникло бледное лицо.

– Что вам здесь надо? – невнятно пропищал его обладатель.

– Поговорить с настоятелем. Когда-то он отправлял меня за Печатью Серафима. Мое имя Ллина.

В ответ тихонько икнули, и дверь подозрительно быстро распахнулась, явив миру тощего служителя в коричневой рясе. Наклонив чисто выбритую голову, он затараторил:

– Проходите, я отведу вас к настоятелю.

Я пожала плечами и вошла.

Мы шли, долго и упорно петляя коридорами и поднимаясь вверх по лестницам. Покорно идя следом, я наконец-то поняла, почему монах такой худой – если каждый раз носиться по зданию с такой оригинальной архитектурой, то никаких жиров и в помине не останется! А если еще вспомнить о грехе чревоугодия, от которого служители старательно избавляются… Втайне посочувствовав нелегкой монашеской доле, я невольно улыбнулась, вспомнив невысокого и кругленького, как колобок, настоятеля. Уж кто-кто, а он-то плоть явно не умерщвляет.

Наконец служитель остановился перед простой дверью и, смиренным жестом указав на нее, тихо произнес:

– Здесь обитель настоятеля. Проходите.

– Эй, погоди! – Я поймала развернувшегося было монаха за край рясы. – Раньше к настоятелю без предварительной записи вообще было не прорваться, а теперь стоило только попросить – как сразу пускают. В чем дело?

– Другие времена – другие нравы, – непонятно пояснил служитель и, аккуратно высвободив из моих пальцев край одежды, скрылся за поворотом.

Я озадаченно посмотрела ему вслед, а потом негромко и очень вежливо постучалась. Дождавшись, пока раздастся тихое «Войдите», толкнула дверь и оказалась в светлой келье, которая напомнила мне рабочий кабинет: шкафы с книгами, огромный письменный стол у окна, заваленный бумагами, и только узкая, аккуратно застеленная кровать у дальней стены свидетельствовала о том, что это была все-таки жилая комната. Человек, сидевший за столом, поднял голову, и я с трудом узнала в этом старике настоятеля Храма Семи Дорог.

За прошедшие годы он сильно постарел и осунулся. Каштановые волосы почти полностью поседели, а лицо покрылось сетью морщин. Только яркие серые глаза были прежними. Настоятель взглянул на меня и пригласил присесть. От удивления я подчинилась и уселась на стул напротив письменного стола.

– Здравствуй, дитя мое. Хотя, я уверен, ты можешь обратиться ко мне точно так же.