Свадебный водоворот - Джеки Д'Алессандро

— Не помню, чтобы я согласился с твоей безумной затеей…

— Возможно, нет, но я уверена, ты хотел согласиться. — Элизабет стиснула его руки. — У нас получится, Остин. Я знаю. Я постараюсь помочь тебе найти Гаспара. Я постараюсь помочь тебе найти Уильяма.

Остин вглядывался в ее серьезное, взволнованное лицо. Не было сомнений: он верил ей. Она могла помочь ему. Но он не хотел, чтобы она помогала ему, подвергаясь опасности.

— Позволь мне сделать это для тебя, — тихо попросила Элизабет. — Хотя бы разреши мне попытаться. Только один раз.

Остин тяжело вздохнул, осуждая себя за то, что не в силах отмахнуться от ее предложения. Как он мог отказаться от возможности найти Уильяма живым и сорвать замыслы Гаспара?

Он не сводил с нее глаз.

— Полагаю, мы могли бы попробовать…

— Конечно, можем.

— Ты не отойдешь от меня…

— Ни на секунду. Клянусь.

— Кажется, за последние пять минут ты не дала мне закончить ни одной фразы.

— Гм… возможно, ты прав. Но вспомни, сколько раз я нас спасала.

Освободив руки, он взял в ладони ее лицо.

— Я не допущу, чтобы с тобой что-либо случилось. Клянусь.

Нежная улыбка тронула ее губы.

— Я знаю, Остин. С тобой я чувствую себя в полной безопасности.

От ее безыскусных слов у него потеплело на душе. Ее доверие, ее вера в него покоряли. Остин почувствовал себя виноватым перед ней. Черт, он использует ее и ее способности в своих целях, но он должен найти Гаспара. И Уильяма. Боже, Уильям…

— Когда ты собираешься отправиться? — спросила она, возвращая его мысли к предстоящей поездке.

— Моя мать, Каролина и Майлс обедают с нами, с этим ничего не поделаешь. Но затем они едут в театр. Мы отправимся после того, как они уедут.

— А они не удивятся, что мы не едем в театр?

— Сомневаюсь. Мы новобрачные. Уверен, они подумают, что мы предпочтем побыть наедине. Ее щеки вспыхнули.

— Ты хочешь сказать, они подумают, что мы… — Смутившись, Элизабет замолчала.

Остин обнял ее и нежно прикусил мочку ее уха.

— Да, они подумают, что мы занимаемся любовью.

— Ужасно… стыдно. Что твоя мама подумает обо мне?

— Она будет в восторге, что у нас все так хорошо. — Он пристально посмотрел на ее раскрасневшееся лицо:

— Ты уверена, что выдержишь поездку в доки?

— Конечно. Ты же знаешь, какая я крепкая.

— Прекрасно знаю. — Он быстрым поцелуем коснулся ее лба и отступил. — Сейчас я должен съездить на Боу-стрит и сообщить то, что мне известно о Джеймсе Кинни. Увидимся в семь в гостиной.

За обедом Остин с нетерпением ждал, когда уедут его родные. Ему надо было многое обдумать, но главной его мыслью было то, что Уильям жив. И что ему грозит опасность.

Как, черт побери, военные власти могли допустить такую ошибку и объявить его погибшим? Где он сейчас? Продолжает ли свое дело?

«Ах, Уильям, как я допустил это?!»

Но в присутствии семьи у него не было возможности собраться с мыслями. Его обычно сдержанная мать, сидевшая на противоположном конце стола, почти подскакивала на своем стуле, увлеченно беседуя с Элизабет.

Роберт и Каролина о чем-то спорили и, когда мать не смотрела в их сторону, то и дело показывали друг другу язык — по детской привычке, от которой оба до сих пор не избавились. Остин заметил, что молчал один Майлс, да и то только потому, что ему не представлялось возможности вставить хотя бы слово.

Когда обед закончился, Остин встал из-за стола и направился к Элизабет.

— Извините нас, я полагаю, нам с Элизабет пора удалиться. Желаю приятно провести вечер.

Он помог ей встать, крепко сжав ее руку.

— Удалиться? — изумилась Каролина. — Так рано?

— Да, — спокойно ответил Остин, намеренно не обращая внимания на ухмылки Роберта и Майлса, которые даже и не пытались их скрыть.

— Но еще так рано! Разве вы не хотите… — Каролина не закончила фразу и сердито посмотрела на сидевшего напротив нее Роберта:

— Это ты толкнул меня ногой?

— Да. Но только потому, что не могу дотянуться и заткнуть тебе рот салфеткой. — Он помахал рукой Остину и подмигнул Элизабет. — Спокойной ночи, Остин. Приятных снов, Элизабет.

Не ответив, Остин вышел из столовой, ведя за руку Элизабет. Он не останавливался, пока не закрыл за собой дверь своей спальни. Прислонившись к косяку, он посмотрел на пылающее лицо жены.

— Бог свидетель, я больше никогда не смогу взглянуть им в глаза, — сказала она, в волнении расхаживая по комнате. — Они все думают, что мы отправились заниматься сам знаешь чем.

Непреодолимое желание заняться «сам знаешь чем» обрушилось на Остина, словно ему нанесли удар ниже пояса. Мысль о ее близости воспламенила его. Отойдя от двери, он подошел к Элизабет и, схватив ее за руку, притянул к себе. Глядя в ее удивленные глаза, он пробормотал:

— Ну, поскольку они все так думают, не будем их разочаровывать.

— Я думала, что как только они уедут в театр, ты отправишься в порт.

Он начал расстегивать ей лиф.

— Я так и сделаю, но они будут собираться целых полчаса. Кроме того, тебе надо переодеться, и — раз уж ты снимешь платье, — я предлагаю этим воспользоваться.

Расстегнув последнюю пуговку, он спустил платье с ее плеч, и оно упало к ее ногам.

— Господи, наверное, я должна упасть в обморок от столь непристойного предложения…

Он провел пальцем по ее груди.

— Обморок? Позвонить, чтобы тебе принесли нюхательную соль?

— В этом нет необходимости. К счастью, я обладаю очень…

— Крепким здоровьем. Да, действительно, — к счастью.

— О, судя по твоему тону, потребуется много сил! Что ты задумал? Скачки?

— У нас нет времени на разговоры. Я в самом деле хочу отправиться через полчаса.

Вслед за платьем рубашка оказалась у ее щиколоток. Обнаженная и прекрасная, со смущенной и в то же время вызывающей улыбкой, она волновала Остина, как ни одна другая женщина.

Чувство, которое она вызывала в нем, смущало и озадачивало. Оно было сильнее желания. Это была жизненная необходимость. Словцо от ощущения ее близости зависела его жизнь.

Он обнял ее и поцеловал долгим страстным поцелуем, стараясь ближе и крепче прижать ее к себе. Не отрываясь от ее губ, он прижал Элизабет к стене, его руки скользнули вниз по ее телу.

Она отвечала на каждую его ласку, прижимаясь к нему. Он чувствовал, как рядом с его сердцем бьется сердце Элизабет.