Война империй. Тайная история борьбы Англии против России - Андрей Медведев

Но вот что касается сбора научных и разведывательных сведений об Азии, то в этой части экспедиция оказалась крайне удачной. Поскольку в ней принимали участие не только офицеры Генштаба, но и, например, Эдуард Александрович Эверсман, российский натуралист, ботаник, зоолог, врач, то удалось собрать уникальные сведения о природе региона. Об Эверсмане стоит сказать несколько слов отдельно. Он родился в Германии, учился в Дерптском университете, стал доктором медицины и переехал из Германии к своему отцу, в Златоуст. Отец там был директором Златоустовского оружейного завода. Эверсман выучил персидский и татарский языки, работал врачом на заводе у отца, а когда он по просьбе военного генерал-губернатора стал врачом русского посольства в Бухаре, то там он проявил отчаянную храбрость. Пользуясь общим переполохом, который вызвало прибытие таинственных русских, он переоделся в татарского купца и смог незамеченным пройти в город, а потом поселиться в караван-сарае. Сама русская миссия жила за городскими стенами — так потребовал эмир, не доверявший чужакам. А отважный русский немец разгуливал по Бухаре, собирая факты, которые потом были им описаны. При этом сведения, которые собрал Эверсман, тоже характеризуют Бухару того времени, скажем так, довольно своеобразно. Как писал доктор, в городе было распространено пьянство, а жители не понимали ничего в «утонченных чувствах», думали лишь об интимных утехах. Эмир Бухары не был исключением, и помимо гарема, он наслаждался услугами «тридцати или сорока развращенных существ», в городе, который, по мнению доктора, демонстрировал «все ужасы и мерзости Содома и Гоморры».

Эверсман смог так убедительно выдавать себя за татарского купца, что три месяца даже тайные осведомители эмира ничего не подозревали и он мог записывать все, что увидел за день. А узнал его случайно купец, видевший доктора еще в Оренбурге. Доктор поначалу решил уйти с купеческим караваном в Кашгар, но потом все же не стал рисковать и присоединился к посольству. Эверсман вернулся в Оренбург и до конца жизни занимался наукой и исследованиями в университетах России. Через два года после возвращения он опубликовал в Берлине на немецком языке свое «Путешествие из Оренбурга в Бухару». Отдельную книгу «Краткое начертание путешествия Российского посольства из Оренбурга в Бухару в 1820 году» написал Мейендорф. А уж какие отчеты легли на столы начальника Генерального штаба и русской военной разведки, можно только догадываться. Экспедиция привезла в Россию уникальную рукопись «Тарих-и Мукими-хани» («Мукимхановская история»), древний источник из истории Бухарского ханства.

Так что Муркрофт опоздал. Россия не меньше Англии была заинтересована в азиатских рынках сбыта и не намерена была сдаваться в этой гонке за влиянием. Муркрофт, который не менее активно, чем русские, собирал информацию разведывательного характера, был вынужден лишь признать: бухарские базары забиты русскими товарами, местные купцы постоянно ездят в Оренбург и в Сибирь, например в Омск. Причем, как выяснилось, бухарцы предпочитают русские товары английским, потому что те дешевле. Лошадей, тех прекрасных ахалтекинцев, которых он искал столько лет, в городе не оказалось. Тогда Муркрофт, подавленный всем увиденным, решил вернуться в Индию, он спешил, чтобы проехать перевалы до того, как их занесет снегом. Зимой 2001 года автор этих строк снимал репортаж в горах на перевале Саланг, через который идет дорога, связывающая север и юг Афганистана. Так вот оказалось, что даже в 21 веке бывают периоды, несколько недель, когда проехать через перевал, по пусть и разбитой, но все же приличной, заснеженной дороге, почти невозможно. А что говорить о начале 19 века?

Когда отряд переправился через Амударью, спутники разделились. Муркрофт решил съездить в несколько кишлаков, где вроде бы можно было купить хороших лошадей. И по дороге туда он умер. Вскоре афганцы привезли его тело в Балх, где оставался Требек. Спутники похоронили ученого, но через некоторое время умер и Требек, потом Гутри, а потом и их переводчик. В английской исторической науке бытуют две версии: по одной из них, англичан отравили русские агенты, чтобы завладеть документами Муркрофта, по другой — их отравили афганцы, чтобы завладеть имуществом. Но вот что интересно: через двадцать лет два французских миссионера смогли попасть на Тибет, и там они услышали, что в этих местах долгое время жил англичанин по фамилии Муркрофт, который всем говорил, что он кашмирец. А когда он умер по дороге в Ладакх, то у него в доме нашли карты и письма. Это скорее всего был не Муркрофт, а кто-то из его слуг-кашмирцев. После смерти он присвоил документы и поселился в Тибете. Бумаги Муркрофта оказались разбросанными по всей Азии, их сбором занимались все разведки: и русская, и английская, и французская. И те записки, что вышли от имени путешественника в 1841 году, были компиляцией из найденных фрагментов, сохранившихся дневников, отосланных заранее домой, из писем, собранных агентами Ост-Индской компании.

Со смертью Муркрофта, возможно, связана и еще одна загадка. Он скончался 27 августа 1825 года. В 1826 году во Франции были опубликованы записки Мира Иззет Уллы, о которых говорилось в предыдущей главе. Так вот вполне вероятно, что попали они туда именно из Афганистана. Не исключено, что Муркрофт возил с собой ту самую копию документа, которая попала к издателю.

На самом деле охота за бумагами ученого и шпиона шла больше десяти лет. В сентябре 1833 года губернатор Оренбурга Василий Алексеевич Перовский пишет директору Азиатского департамента Министерства иностранных дел Константину Константиновичу Родофиникину: «…Состояние заграничной торговли здешнего края и сношения с соседними народами заставляют желать, чтобы можно было получать верные и основательные сведения обо всем происходившем в областях Средней Азии и о положении тамошних дел. Поэтому, — добавляет губернатор, — было бы удобно посылать посланника не от правительства, а от местного начальства, при этом избегается гласность и сократятся большие издержки».

Письмо генерал-губернатора рассматривали военный министр и глава МИД империи, оно дошло и до царя, оставалось лишь решить, кто отправится с тайной миссией в Бухару. А именно состояние торговли было предметом беспокойства русских властей. И вот вскоре Перовский сообщал в столицу, что человек им подобран, рекомендует он его как «чиновника, известного своим усердием, образованностью… имеющего все нужные для сего довольно трудного поручения качества». Звали чиновника Петр Иванович Демезон. Он родился в 1807 году в Сардинском королевстве, в семье врача. Как он попал в Россию, неизвестно, но в те годы немало иностранцев ехали в нашу страну искать работу, возможно, так же произошло и с родителями Демезона. По распоряжению министра народного просвещения Петр Демезон был зачислен казеннокоштным (то есть учившимся за государственный счет) студентом Казанского университета «с оставлением в России, Петербурге, для обучения восточным языкам у ориенталиста Г. М. Влангали». Потом он служил в Казанском университете, стал специалистом по восточной словесности. А в феврале 1831 года он был отправлен в Оренбург, в распоряжение губернатора, для службы в государственных учебных заведениях. Позднее он преподавал в Неплюевском военном училище, а заодно был «причислен в Оренбургскую пограничную комиссию переводчиком».

Петр Иванович Демезон