Венец Чингисхана - Наталья Александрова

Я склонилась над блокнотом.

Буквы клонились, расползались, сталкивались, наползали одна на другую, карандашная линия то и дело прерывалась. Я никак не могла прочесть короткое слово, которое нацарапал на листке Павел Васильевич. Всего четыре буквы, но именно в этих буквах сосредоточен основной смысл его сообщения…

Я закусила губу, взглянула на лицо больного.

Оно было спокойным, умиротворенным, он спал сном праведника, и будить его было бы жестоко. Да и поможет ли это? Похоже, что Павел Васильевич истратил все свои силы на эту последнюю запись. Значит, я должна сама ее прочесть.

Я осторожно взяла блокнот у старика, стараясь не потревожить его хрупкий сон, поднесла страницу с последней записью к настольной лампе. На просвет стали видны тонкие, едва заметные штрихи, соединяющие разрывы линии.

Первая буква, несомненно, «С». Следующая – то ли «О», то ли «А». Третья, кажется, «Б», а четвертую никак не прочесть – видимо, под конец Павел Васильевич совсем обессилел… может быть, он не дописал это слово? Может быть, он хотел написать слово «собака», но силы оставили его на середине?

Но нет, у него вид человека, который завершил важный труд, – значит, он дописал слово до конца…

Но что же это за слово?

Я вернулась к его креслу, опустилась рядом с ним на ковер и попыталась проследить за взглядом Павла Васильевича.

Куда он смотрел перед тем, как задремал?

Его взгляд был направлен на верхнюю полку книжного шкафа. Там стояли дореволюционные книги по истории Российской империи, тома Ключевского и Соловьева.

При чем здесь история России?

То есть, конечно, тайна, которую хранил Павел Васильевич, тесно связана с историей, в том числе с историей России, но он хотел передать мне не ссылку на исторический труд, а какое-то конкретное указание.

На той же полке помимо исторических книг стояло несколько статуэток – старинная фигурка шахматного коня из пожелтевшей от времени слоновой кости, глиняная фигурка женщины с кувшином в руках, сова из темного стекла…

Сова!

Вот какое слово из четырех букв написал Павел Васильевич на листке блокнота!

Я бросилась к шкафу, подставила стул – иначе мне было не дотянуться до верхней полки, схватила сову…

Она оказалась неожиданно тяжелой, и я ее чуть не выронила.

Слезла со стула, поднесла сову к письменному столу, внимательно осмотрела.

Сова как сова – небольшая тяжелая статуэтка из темного стекла, никаких углублений или тайных пружин, никакого тайника. Кроме того, она слишком мала, чтобы спрятать в ней корону или венец. В ней мог поместиться разве что перстень, в крайнем случае браслет – но ведь речь шла именно о венце, венце Чингисхана…

Я еще раз осмотрела статуэтку, взвесила ее на руке.

Как мне и показалось в первый момент, сова была слишком тяжелой для своего размера. Видимо, только снаружи она была отделана темным стеклом, внутри же была металлической. Но что это мне дает?

Я покосилась на Павла Васильевича – может быть, он проснется и даст мне какую-нибудь подсказку?

Но он спал, лицо его впервые за долгое время было спокойным и безмятежным.

Черт, какую же тайну хранит эта сова?

Я стала вспоминать все, что знаю о совах.

Ну, все знают, что они – ночные хищники, прекрасно видят в темноте, а днем становятся беспомощными.

Хорошо, но что это мне дает? Только то, что сова вполне может быть хранительницей тайны…

Что еще?

У совы короткая, но очень подвижная шея, она может повернуть голову на сто восемьдесят градусов, вот так…

Я машинально повернула голову совы…

И она действительно повернулась с негромким скрипом, при этом голова отделилась от туловища, как крышка от банки кофе. Точнее, от сосуда, хранящего в себе тайну.

Я чуть не вскрикнула от радости.

У меня в руках был теперь небольшой сосуд, внутри которого лежал старинный медный ключ с фигурной бородкой и небольшая, сложенная вчетверо бумажка.

У меня в руках был ключ от тайны…

В буквальном смысле ключ, вот он. Но что этот ключ должен открыть? Какую дверь? Какую шкатулку? Возможно, подсказка находится на этом листке, раз уж он был спрятан вместе с ключом?

Я развернула бумажку.

Это была квитанция ремонтной мастерской.

В верхней части стояло название мастерской – «Золотые руки» и ее телефон.

Ниже от руки шариковой ручкой было вписано:

«Настольная бронзовая лампа-надгробие» – видимо, так назывался тот предмет, который отдали в ремонт в эту самую мастерскую «Золотые руки»…

Правда, «лампа-надгробие» показалось мне довольно странным названием для светильника, однако я продолжила внимательно изучать квитанцию.

И тут же была еще больше удивлена: ниже названия лампы был указан срок изготовления заказа – десятое июля тысяча девятьсот девяносто пятого года!

Этот срок наступил и прошел больше пятнадцати лет назад!

На смену бурной радости пришло горькое разочарование.

В девяностые годы прошлого века в нашей стране открывалось множество маленьких частных фирм, мастерских и магазинчиков, которые тут же закрывались или просто исчезали, не выдержав конкуренции, не справившись с рэкетом со стороны бандитов и чиновников.

Какова вероятность, что эта мастерская «Золотые руки» до сих пор существует?

Да никакой!

А если даже эта мастерская каким-то чудом уцелела – неужели там до сих пор хранится настольная лампа, которую отдали в ремонт пятнадцать лет назад?

Но Павел Васильевич недвусмысленно указал мне на тайник в сове…

Значит, я должна сделать все, что могу, а уж получится это или нет – зависит не от меня!

В комнате Павла Васильевича был телефонный аппарат. Я сняла трубку и набрала номер, напечатанный на квитанции.

И заспанный женский голос недовольно проговорил:

– Квартира Ивановых!

Ну, вот и все, я сделала, что могла, но чуда не произошло. Никакой мастерской «Золотые руки» больше не существует. Там, где была эта мастерская, живут теперь какие-то Ивановы…

На всякий случай я все же спросила:

– А вы не знаете, ремонтная мастерская…

– «Золотые руки», что ли? – переспросила женщина и тут же крикнула куда-то в сторону: – Василий Иваныч, это тебя!

Некоторое время в трубке молчали, затем послышались приближающиеся шаги, и сварливый мужской голос проговорил:

– Да не знаю я, куда ваша бритва подевалась! Раз у вас нет квитанции, так не о чем и разговаривать! Может, вы ее вообще в другую мастерскую отдали!