Гавайская петля - Сергей Зверев

Он карабкался, как обезьяна. Страх колотил по заднице. Старался не шуметь, не ломать ветки. Павел не боялся, что его увидят со стороны – в такой-то гуще листвы? Он стремился подняться как можно выше – начнут поливать огнем, нижние ветки зацепят. Старался изо всех сил. Фиксировал себя на одной ветке, подтягивался, забрасывал ногу, не замечал, как хлещут по лицу стебли и отростки вьюнов. Берег только глаза. Туманов лез все выше. Он уже не понимал, где находится, казалось, еще чуть, и его голова воспарит над макушкой кроны…

Павел удивился бы, узнав, что восхождение заняло от силы полминуты. Внизу прозвучал визгливый выкрик. Туманов зажмурился, обнял ствол. Ударили с трех направлений – чтобы своих не перебить. Свинцовый торнадо встряхнул лесок, посыпались ветви, обрывки лиан. Он слышал, как где-то с треском отвалилась ветка. Затем еще одна, практически под ногой. Стреляли долго, наверняка. Дважды перезаряжали и по командному выкрику открывали огонь. Потом все стихло. Как узнать, что это ВСЕ? Где гарантия? «А ты подумай! – вскричал внутренний голос. – У всех вояк (про исключения мы не говорим) боевой комплект составляет четыре магазина – включая тот, что в автомате. По три отстрелялись. Не могут они истратить последние боеприпасы – это глупо и… еще раз глупо. Да и кого валить еще в этом лесочке?»

Павел начал спускаться – осторожно, выискивая прорехи в листве под ногами. Они уже где-то тут, уже подходят, посмеиваясь, держат автоматы на пузе…

Он спустился на несколько ярусов, в шапках листвы уже обозначились просветы. Шуршала листва, «стреляли» ветки – все четверо одновременно пробились через кустарник. И пока не стали удивляться, Туманов открыл огонь. «М-4» не подвел, строчил кучно. Павел стоял на двух ветвях, левой обнимал дерево. Стрелял с правой, уперев приклад в подмышку – водил стволом из стороны в сторону, и за дерево тоже. Особой точности здесь не требовалось. Он даже не видел, попадает ли в кого-нибудь! Внизу кричали, метались. На перезарядку времени не было. Он выбросил автомат, нагнулся, ухватился за ветку, на которой стоял, спрыгнул кому-то на шею. Рвал ему уши, выдавливал глаза, крутил голову по часовой стрелке. Кто-то бросился на него, вытаскивая из-за пояса огромного «Пустынного орла» 44-го калибра (пафосный боевик снимаем?). Туманов ударил пяткой по коленке, выбив чашечку, опрокинул апперкотом в челюсть. Оценка диспозиции – паники он навел предостаточно, полностью дезориентировал противника, одного ранил, другого, кажется, убил. Кто-то поднимался, кровь вытекала из глазных впадин, он орал во все дурное горло. Пинок по впалой щеке – лежи, не шевелись… Вырвал у четвертого автомат, который тот никак не мог пристроить в этой теснине. Бандит развернулся, бросился бежать, наткнулся лицом на ветки, заорал. Туманов нагнулся, выхватил из листвы мачете, метнул. Широкое лезвие провернулось в воздухе один раз, вонзилось бандиту в спину. Хорошо вошло – сантиметров на восемь. Он замер, медленно повернулся. В глазах Олехи теснились боль и ярость. Он кусал губы, прикладывал массу усилий, чтобы не умереть раньше времени. Судорога искажала лицо. Он шагнул к Туманову – грузно упал на ступню. Подтащил вторую ногу, кое-как перевалил ее. Протянул обе руки к своему врагу – чтобы схватить за грудки. Олеха все еще дышал, но по губам уже текла кровь. Сделал третий шаг, глаза затуманились, скрюченные пальцы свело судорогой. Но падать не хотел, все еще на что-то надеялся. Уважения к поспевающему покойнику Туманов не испытывал.

– Боже, как вы все мне надоели, а ты, Олеха, больше прочих, – проворчал Павел и послал тяжелый кулак Олехе в челюсть. Бандит завертелся юлой, рухнул. Почти не нагибаясь, Туманов вытащил из тела мачете, вытер о траву. Скоро в добрую привычку войдет – вытирать клинок после убийства.

Он подхватил автомат и вырвался из этого ужаса. Побежал по высокой траве, подбрасывая ноги. Двигатель в джипе оставили включенным – умницы! Прыгнул за руль, обернулся. Вторая серия ужаса! Те, что были в поселке, услышали выстрелы и уже были тут как тут. Джип, подпрыгивая, летел по дороге, приближаясь к развилке. Человек на переднем сиденье прилаживал громоздкий пулемет на специальную турель под лобовым стеклом, двое в меру сил ему помогали. Туманов уже вел навороченный «мерс» по полю, уже прыгала перед глазами дорога. Они сделали это одновременно – Туманов взгромоздился на проезжую часть, а бандиты повернули с развилки. Он утопил педаль, понесся, волоча за собой густое облако пыли.

Дорога петляла в гору, но для «мерса» это были семечки. За спиной грохотало – приладили, наконец, пулемет. Первая очередь была, видно, пробной – взбило землю где-то метрах в двадцати, разлетелись метелки. Вторая уже ближе. Он включил повышенную передачу – полное безумие на такой дороге. Одно удовольствие – эти парни определенно не были снайперами. Дорога неуклонно вздымалась в гору, вырастали кривые деревья на обрывах, понижался небосклон – вот-вот, и появится море. Третья очередь ударила точно под колеса – «Мерседес» подпрыгнул, точно лошадь, лягающаяся двумя копытами одновременно. Это было уже чересчур. Туманов дал по тормозам, джип завизжал, пошел юзом. Он схватился за какую-то ручку, чтобы не протаранить лбом стекло. Выбил из гнезда пустой магазин, вставил новый – из кармана. Стал стрелять не целясь, лишь бы в нужную сторону – лишь бы не было той самой очереди, за которой пустота… Джип летел на него, подпрыгивая на рессорах, болтаясь то влево, то вправо. «Четыре танкиста» вопили, размахивая оружием, каким-то тряпьем – натуральные анархисты Нестора Ивановича! Павел видел, как отшатнулся пулеметчик – одна из пуль прошла совсем близко. Пулемет перестал стрелять, ствол задрался в небо. Но парень быстро исправился, и в следующее мгновение Туманов мог в полной мере любоваться широким черным дулом, направленным в его сторону. Он привстал, начал лупить прицельно – одиночными, задерживая дыхание перед каждым нажатием спускового крючка. Не зря так учат, кто-то умный придумал «дыхательное упражнение». Пуля попала в пулемет. Пулеметчик отдернул руки, точно обжегся; следующий выстрел повалил его на товарищей. Туманов перенес огонь ниже – бил в капот, по колесам. Задымился двигатель, с оглушительным треском лопнуло переднее колесо. Люди вывалились из машины, отбежали в траву, залегли. Они точно не были снайперами. «А вдруг и дальше повезет?» – думал Туманов, бросая на сиденье автомат. С места взял в карьер, повел машину на вершину горы. Вот и море распахнулось – манящее, ослепительно синее, далеко внизу.

Дорога забирала вправо, она и впрямь тянулась по краю скалы. Ограничительных барьеров здесь не было, лишь какие-то столбики с выцветшей краской. Несколько деревьев на вершине – косоруких, изломанных, наклоненных к морю. Павел сбавил скорость, чтобы вписаться в поворот. И уже торжествовал очередную победу, когда все трое за его спиной открыли дружный огонь! Двое из автоматов, третий из берданки. Пули стучали по корпусу машины. Отвалился бампер – и заскреб по земле, да так противно, что хоть не слушай. Одна из пуль пропорола шину. Машина сделала «восьмерку», вильнула. Туманов стал выкручивать руль вправо, исполняясь самых недобрых предчувствий. Машина уже не слушалась, заднюю часть занесло, она летела на край обрыва. Единственный столбик на пути – не такое уж препятствие…

Павел бросил баранку, от нее уже не было пользы. Смотрел, затаив дыхание, как под машиной распахивается море – большое, синее, испещренное белыми «барашками». Не мог поверить, что все это с ним, на самом деле. Такое вроде только в кино бывает. Машина накренилась… В последний момент он все-таки решил, что нужно что-то делать, взгромоздился с ногами на сиденье, оттолкнулся носком от борта и прыгнул, простирая руки к склонившемуся над обрывом дереву. Ветер засвистел в ушах. Хреново было Туманову в эту минуту. С парашютным ранцем за спиной он бы чувствовал себя увереннее. Павел поймал ствол, повис, болтая ногами. Зачарованно смотрел вниз, наблюдая, как летит, кувыркаясь, с обрыва безумно дорогая машина, как треснулась о камни в полосе прибоя, развалилась, взметнулось пламя…