Девять граммов на удачу - Вадим Филоненко

— Ревнует тебя ко мне, — сказал я полуправду.

— Да ладно, — не поверила Юрун.

— Интересно, что общего у Механика с Крыланом? — вернулся я к прежней теме.

— А может, наш Мех и есть тот самый загадочный Дьявол? — пошутила Юрун. — Прикинь, какой прикол. Вышли на маршрут с Дьяволом! А на меня к тому же Мех еще и глаз положил. На привалах смотрит так, будто я голая и стриптиз танцую, а не пеммикан ем. Он облизывается на меня, как… голодный упырь на человеческую кровь. Каждое мое движение ловит… А что, может, мне ответить ему взаимностью? — принялась дразнить меня Юлька. — Стану подружкой Дьявола. Как, звучит?

— Подружка Дьявола — это дьявольское отродье. Ты хочешь быть отродьем, Юрун? — Я издевательски вскинул бровь.

— Не смешно, — отрезала Юля.

— А никто и не смеется, — парировал я.

Обиженные друг на друга, мы вернулись в лагерь. Юрун дулась на меня. Интересно, за что? За то, что не стал ее ревновать и уговаривать остаться со мной?..

Я заглянул в палатку Сани и обнаружил там Потапа.

Освобожденный пленник уже распрямился и теперь лежал на спине под капельницей.

— Спит? — спросил я.

— Ага. Утром можно будет допросить, — обрадовал Саня.

— А идти сам он сможет?

— Два-три шага, не больше. Придется кого-то оставлять с ним или нести на носилках, — ответил Саня.

— А вертолет за пареньком вызвали? — уточнил я.

— Нет. Ты прикинь, Бедуин, вся связь вырубилась! Ни наши «переговорники», ни радиостанции не работают, — ответил Потап. — Да и КИПы заглохли.

Я торопливо проверил свою рацию и «наладонник». Действительно, глухо.

— Аномалия? — предположил я.

— А хрен ее разберет, — пожал плечами Потап.

— И давно такая петрушка?

— Точно не знаю. Весь день мы соблюдали режим радиомолчания, а как встали лагерем, я попытался связаться с Ванаварой. Вот тогда-то и обнаружилось. Я велел ребятам проверить свои передатчики — глухо.

Мы помолчали.

— Ладно. Утром решим, как поступить, — постановил Потап. — Может, к этому времени связь восстановится. А сейчас всем отбой. Саня, тебя это тоже касается.

— Есть, товарищ майор! Никогда еще не выполнял приказы с таким удовольствием, — широко улыбнулся санинструктор.

Прежде чем отправиться спать, я разыскал Юрун.

— Чего тебе? — холодно осведомилась следопыт.

— Дело есть. Отойдем в сторонку…

Мы вновь отправились в знакомые уже заросли ивняка.

Куб заметил и хмыкнул нам вслед:

— Ну, вы даете, ребята! Все не натешитесь никак?

— Отвали, — дружелюбно посоветовал я.

Юрун презрительно вздернула носик и с видом Снежной королевы проследовала в кусты.

— Юля, — по-деловому заговорил я, — вспомни: ты слышала тот разговор Меха по рации до того, как у всех вырубилась связь?

Юрун некоторое время размышляла, а потом переменилась в лице:

— После! Это было после! Вначале Потап пытался связаться с Ванаварой, а потом попросил нас всех проверить свои передатчики. Связи уже не было! Но как же тогда Меху удалось?..

— Вот именно… — задумчиво протянул я.

— Так ты позвал меня только за этим? — после паузы спросила Юрун.

— Конечно. А зачем же еще? — состроил я удивленную рожу.

— Ну и ладно! — Ее глаза обиженно блеснули.

Юля резко развернулась, собираясь уходить, но я схватил ее за руку и привлек к себе. Она попыталась возмущенно вырваться, но я обнял ее и прошептал ей на ухо:

— Никуда тебя не отпущу, так и знай!

— Вот дурачок, — счастливо улыбнулась Юрун, обняла меня за шею и поцеловала…

Через некоторое время мы разошлись по своим палаткам. Юля традиционно размещалась вместе с Глебом, а я спал в общей палатке егерей. По дороге я завернул к представителям Петровича:

— Эй, Мех! Спишь?

— И тебе советую, — недовольно откликнулся наемник.

— И правда, шел бы ты, Бедуин, — раздраженно добавил разбуженный Боря Таран.

— Извините, парни… Мех, дай свою рацию.

— Зачем еще?

— Да дай ты ему! — обозлился Таран. — Иначе ведь до утра не отвяжется.

— Держи. — В меня полетела рация Меха. — Она все равно не пашет. — Наемник зевнул во весь рот.

Он не соврал. Рация действительно не работала…

Под утро я заступил в дозор. Позевывая, вылез из палатки в предрассветную сырость.

Наш лагерь состоял из шести палаток. Две приходились на балласт. Одна предназначалась следопытам. Отдельное «помещение» по традиции отводилось под полевой госпиталь — там ночевал Саня с бывшей приманкой. Потап, Кочкин, я и остальные восемь егерей делили между собой еще две палатки.

Вообще-то, Саня хотел было забрать Кочкина к себе, чтобы пронаблюдать за его здоровьем. Но рядовой уперся рогом, клятвенно заверяя, что здоров, как упырь. Саня махнул рукой и отправил его ночевать в егерскую палатку.

Сейчас из нее вылез Куб — мой напарник по предстоящему бдению. Мне предстояло сменить Механика на восточном конце периметра, а Кубу Тарана на западном.

Мех встретил смену, держась рукой за щеку.

— Зуб, — пожаловался он. — Боль дьявольская.

При этих словах я невольно напрягся, вспомнив шутливое предположение Юрун о том, что Механик и есть пресловутый Дьявол.

А наемник все стенал:

— Единственное, чего в жизни не выношу, — это зубную боль. И надо же, как не повезло — на маршруте прихватило. Анальгин выпил, не помогло. Зайду к Сане, разбужу, может, вколет чего. Как думаешь, Бедуин? Можно его потревожить? А то до подъема я не доживу.

— Разбуди, конечно.

Наемник поспешно удалился.

Не успел я освоиться на позиции, как ни с того ни с сего объявился заспанный Немой.

— Бедуин, срочно двигай к палатке Сани. Потап приказал. А я тебя сменю.

— Чего стряслось, не знаешь?

— Не-а. — Немой зевнул во весь рот, встряхнулся, как собака после купания. — Брр! Ну, и сырость! Давай, Бедуин, скачи антилопой. Там что-то срочное.

И я поскакал, понимая, что случилось нечто экстраординарное.

В палатке санинструктора лежали два трупа: Сани и спасенной «приманки».

Саню убили, вогнав лезвие ножа в легкое. Удар нанесли умело — точно между ребрами, отлично зная, куда бить. Егерь умер не сразу — секунды две еще жил, но закричать не мог из-за крови, наполнившей легкие.