Мистические истории. Абсолютное зло - Джулиан Готорн

– следы, которые пересекали обширное снежное полотно. «Живые ступают тяжелей… даже Ора Бранд, когда была жива…» – подумал Босуорт. Холод пробрал его до мозга костей. Зубы стучали.

Внезапно Бранд обернулся.

– Сейчас! – сказал он и, вытянув свою бычью шею, пошел вперед, как на приступ.

– Сейчас?.. – выдохнул дьякон. – Но ведь… Что толку? Он сказал – завтра… – Он трясся как осиновый лист.

– Сейчас, – повторил Бранд. Он толкнул дверь шаткого домика и, поскольку она, как ни странно, не поддалась, налег на нее мощным плечом. Дверь свалилась, будто игральная карта, и Бранд шагнул в царившую внутри темноту. Остальные, секунду поколебавшись, устремились за ним.

Что происходило дальше, Босуорт запомнил плохо. Ярко-белый снег снаружи сменился сплошным, как показалось Оррину, мраком. Ощупью он перебрался через порог, занозил руку щепкой от упавшей двери, заметил призрачный образ, смутно забелевший в самом темном углу, услышал грянувший вблизи револьверный выстрел и крик…

Неверными шагами мимо него прошел Бранд, выбираясь на еще не потухший дневной свет. Закатные лучи, неожиданно хлынувшие из-за древесных стволов, окрасили лицо фермера кровавым багрянцем. Держа в руке револьвер, он растерянно озирался.

– Так они и вправду являются, – сказал Бранд и засмеялся. Склонив голову, осмотрел свое оружие. – Лучше здесь, чем на кладбище. Теперь им не нужно ее откапывать! – выкрикнул он.

Соседи схватили его за руки, Босуорт отобрал револьвер.

4

На следующий день, когда Босуорт пришел домой пообедать, его сестра Лоретта, которая вела у него хозяйство, спросила, слышал ли он новость.

Все утро Босуорт пилил дрова и, несмотря на холод и снегопад, сызнова начавшийся ночью, был, словно в лихорадке, покрыт испариной.

– Какую новость?

– У Венни Бранд воспаление легких. Там был дьякон. Похоже, она умирает.

Босуорт ответил безразличным взглядом. Ему казалось, она где-то далеко, в милях от него.

– Венни Бранд? – повторил он.

– Тебе она никогда не нравилась, Оррин.

– Она совсем дитя. Я почти ничего о ней не знал.

– Что ж, – кивнула сестра, чувствуя простодушное облегчение оттого, что он не берет в голову дурные новости. – Наверное, она умирает. – Помолчав, она добавила: – Сильвестр Бранд будет убит, он ведь останется совсем один.

Босуорт поднялся с места.

– Надо бы поставить припарку на ногу сивой кобыле.

Он вышел под снегопад, видимо зарядивший надолго.

Венни Бранд похоронили через три дня. Заупокойную прочитал дьякон; Босуорт был среди тех, кто нес гроб. Явилась вся округа: снегопад прекратился, а погребение в любую пору года рассматривалось как удобный повод выйти в свет. Кроме того, Венни Бранд была молода и красива, – по крайней мере, многие считали ее красивой, несмотря на смуглую кожу, – и это придавало ее такой внезапной смерти романтический оттенок трагедии.

«Говорят, у нее был отек легких… Похоже, у нее и раньше случались бронхиты… Я всегда говорил, слабенькие они обе… Поглядите только, как зачахла Ора! А у Брандов такая холодина, ферма на самом ветру… Да у них и мать от того же померла. В ее роду никто не доживал до старости… Смотрите, это молодой Бедлоу; говорят, он был обручен с Венни… О, миссис Ратледж, простите… Пройдите к скамье: там, рядом с бабушкой, есть свободное место…»

Миссис Ратледж энергично пробиралась по узкому проходу унылой бревенчатой церкви. На голове у нее была парадная шляпка – монументальное сооружение, в котором она неизменно показывалась уже три года, с похорон старой миссис Силси. Все женщины запомнили это зрелище. Узкое лицо на длинной тонкой шее было увенчано подобием столба, отчего смотрелось еще бледнее, однако выражало оно не обычную нервозность, а подобающую случаю скорбь.

«Выглядит как скульптура для надгробия Венни», – подумал Босуорт, когда миссис Ратледж проскользнула мимо него, и сам содрогнулся от этой мрачной мысли. Она склонилась над книгой псалмов, и ее опущенные веки опять напомнили ему мраморные глаза статуи. Костлявые руки, державшие книгу, были совершенно бескровными. Таких Босуорт не видел с тех самых пор, как наблюдал за старой теткой Крессидорой Чейни, которая душила забившую крыльями канарейку.

Служба завершилась, гроб Венни Бранд опустили в могилу ее сестры; народ постепенно расходился. Босуорт, поскольку он нес гроб, счел нужным задержаться и сказать несколько слов убитому горем отцу. Он подождал, пока Бранд, рядом с которым оставался дьякон, отвернется от могилы. Трое мужчин застыли подле друг друга, но ни один из них не заговорил. Лицо Бранда походило на закрытую дверь склепа, пересекавшие его морщины – на железные накладки.

Наконец дьякон взял Бранда за руку и произнес:

– Господь дал…[136]

Бранд кивнул и двинулся к сараю, где были привязаны лошади. Босуорт последовал за ним.

– Позвольте, я провожу вас до дома, – предложил он.

Бранд даже не повернул головы.

– До дома? Какого дома? – бросил он, и Босуорт отступил.

Пока мужчины снимали с лошадей попоны и вытаскивали сани на глубокий снег, Лоретта Босуорт болтала с женщинами. Босуорт, поджидая ее немного поодаль, заметил возвышавшуюся над толпой шляпку миссис Ратледж. Энди Понд, рабочий с фермы Ратледжа, хлопотал с санями.

– Сола ведь не было сегодня, так ли, миссис Ратледж? – полюбопытствовал писклявым голосом один из деревенских стариков, сочувственно поворачивая к ней свою черепашью головку на длинной голой шее и вглядываясь в мраморное лицо собеседницы.

Босуорт расслышал ее размеренный колкий ответ:

– Нет. Мистера Ратледжа не было. Он бы явился непременно, но в Стоутсбери сегодня прощаются с его тетей, Миноркой Камминс, и эти похороны он не мог пропустить. Не кажется ли вам иной раз, что все мы под Богом ходим?[137]

Когда миссис Ратледж направилась к саням, где уже сидел Энди Понд, к ней, явно колеблясь, подошел дьякон. Босуорт невольно тоже приблизился и услышал слова дьякона:

– Рад слышать, что Сол на ногах.

Она повернула к нему головку на негнущейся шее и подняла мраморные веки.

– Да, думаю, теперь он станет спать спокойней… Да и ей, наверно, будет не так одиноко лежаться, – тихонько добавила миссис Ратледж, внезапно кивнув в сторону свежего черного пятна на кладбищенском снегу. Она села в сани и звонким голосом обратилась к Энди Понду: – Раз уж мы в кои-то веки выбрались сюда, неплохо будет завернуть к Хайраму Принглу за коробкой мыла.

Монтегю Родс Джеймс

Альбом каноника Альберика

Сен-Бертран-де-Комменж[138] – захудалое селение на отрогах Пиреней, недалеко от Тулузы и в двух шагах от Баньер-де-Люшон[139]. До революции там располагался епископский престол[140]; имеется собор, который посещает немало туристов[141]. Весной 1883 года в этот старомодный уголок