Alouette, little Alouette… - Юрий Никитин

– Осталось всего сто? – спросила она и посочувствовала: – Совсем обнищал…

– Сейчас у него четыреста, – подсказал Максим. – Он все еще работает, а не в ночных кубах на яхте… Первый миллиард сумел заработать на простеньком роботе, размером с вишневую косточку, а потом и вовсе с зернышко пшеницы. Догадываешься, о чем речь?

– Нет, – ответила она честно.

– Робот влезал в ухо, – пояснил он, – и там чистил от серы и всякой пыли. Делал все так нежно, что любой наслаждался процессом. Кто из нас когда-то да не совал мизинец в ухо и не тряс там, раздражаясь, что не может достать самые зудящие места? «Утютю», так назвал он своего любимца, не только старательно чистил, но и массировал, чесал, за это его и раскупали наперебой.

– Понятно, – прервала она, – потом он его продал, а сам занялся другими штуками?

– Не сразу, – ответил Максим. – У него купила патент одна могучая корпорация, что переделала робота для диагностики толщины барабанной перепонки, у пожилых она утолщается, из-за чего старики становятся тугоухими. Так вот дальше робот превратился в диагноста, а затем и в хирурга, а Брауншильд получал небольшие, как он скромно сказал нам, отчисления, что позволило быть спонсором в целом ряде стартапов. Пойдем, надо вон с теми поздороваться…

Она шла с ним рядом, ослепительно улыбалась, умело играя роль и в то же время наслаждаясь возможностью хотя бы казаться той, которой так страстно хочется стать, слушала разговоры этих звезд науки, и сердце стучало от сладковатой жути, что находится в самом центре, где принимают решения насчет судьбы всего человечества.

Потом была короткая деловая часть, где медики выступали с короткими сообщениями, рассчитанными заинтересовать инвесторов. Аллуэтта не вслушивалась, почти все непонятно, хотя ученые и стараются говорить очень доступно, да и задача у нее другая, но, когда на сцену поднялся Максим, она встрепенулась и превратилась в слух.

К ее огорчению, он, умеющий говорить ярко и зажигательно, очень коротко и суховато сообщил, что в их лаборатории уже готовы начинать массовое внедрение генетически модифицированных нейронов. Таким образом все дети, подвергнутые этим модификациям, станут практически бессмертными или, как осторожно выражаются ученые, с бесконечной продолжительностью жизни.

Осталось только решить такие пустяки, с которыми ученые брезгают связываться, но должны взять на себя политики и бизнес: подготовить к шоку общественность, переубедить несогласное большинство, а оно всегда несогласно, даже когда еще не понимает, чего от него хотят, и, главное, пролоббировать в правительстве принятие соответствующего закона. А если не закона, то хотя бы разрешения.

– И, конечно, – закончил он, – это вам нужно взять на себя всю сложную организацию этого дела. Все-таки у медиков несколько другие приоритеты и задачи. Спасибо!

Аллуэтта встречала его с сияющей улыбкой, понимая, что сейчас они с Максимом на всех новостных каналах, ее отец наверняка видит тоже либо ему покажут в записи.

Она не успела сообщить, как он хорош и как здорово выступал, как к ним направились двое, в которых Аллуэтта сразу узнала ученых: только они могут держаться так среди банкиров и финансистов, словно те нечто вроде официантов, а они двое – властелины вселенной. Правда, и Максиму издали улыбаются, как третьему властелину, но когда с ним обнимались, то уже не сводили с нее удивленных взглядов.

Максим сказал с неловкостью:

– Это Аллуэтта… моя…

– Подруга, – весело перебила Аллуэтта, пока он не сказал «лаборантка», – очень близкая, это я на всякий случай, чтобы вы даже не пытались меня увести.

Они заулыбались, показывая, что шутку поняли, предупреждены, Максиму жутко повезло, а она прижималась к нему боком, улыбалась и выказывала, как счастлива.

Подошел Френсис, снова с бокалами, сообщил, что уже простил их, свиней таких, но когда Аллуэтта с улыбкой забирала у него бокалы, вдруг напрягся, произнес уголком рта, не двигая остальной частью лица:

– Тревога, тревога… Приближается цунами.

Аллуэтта чуть повернулась, быстро охватывая взглядом ту часть зала. Там среди беседующих парами и группками в их сторону идет солидный мужчина с небольшим животиком, а с ним под руку яркая молодая женщина в желто-оранжевом платье.

Аллуэтта мгновенно рассмотрела во всех подробностях, взвесила и оценила дорогую заколку в высокой прическе, крупные серьги, золотой медальон на цепочке, идеально выверенное лицо, удлиненные к вискам глаза, широкий рот, безупречно вырезанный нос. Нижняя челюсть модной в этом сезоне формы, тонкая шея с идеальной кожей, низкий вырез платья открывает грудь как сверху, так и с боков, разрез опускается до пояса, где талию перехватывает тонкое плетенье из позолоченной шерсти геномодифицированных шиншилл.

Она тоже смотрела на Аллуэтту очень внимательно. Максим видел только то, что обе женщины радушно улыбаются друг другу, что с простака возьмешь, а они в самом деле улыбались, и улыбки были похожи на блеск отточенных шпаг.

Мужчины пожали друг другу руки, чувствуется старая мужская дружба, а женщина проворковала сладчайшим голосом:

– Макс, милый!.. Как я счастлива тебя видеть!.. А это твоя сотрудница? Какая милая… Меня зовут Лена, Лена Коцюбец, мы с Максом старые друзья, даже очень старые и очень-очень друзья…

Аллуэтта заулыбалась так же сладко:

– Как вы угадали!.. Я Аллуэтта Фирестоун, мой отец меня чуть под замок не посадил, но я удрала и теперь вот дожимаю Макса, чтобы он женился, как и обещал!

Максим чуть не поперхнулся, но огромным усилием воли заставил себя оставаться неподвижным, а мужчина толкнул его в бок и сказал шепотом:

– Поздравляю. За такую красотку я отдал бы все те миллиарды, которыми владеет ее отец.

Лена ослепительно улыбалась Аллуэтте, та тоже улыбалась, Максиму даже показалось, что все искренне, раз обе смотрят такими сияющими глазами.

Едва они удалились, Аллуэтта сказала обеспокоенно:

– Я не слишком?.. А то как-то нечестно…

Максим смолчал, но Френсис шепнул с одобрением:

– Правильно, нужно сразу тяжелой артиллерией!.. Изо всех орудий. Чтоб в нокаут, а оттуда на носилки.

– Ой, – сказала она, – а то мне показалось, что это запрещенные приемы…

– У женщин нет запрещенных, – подбодрил он. – Вам можно все. Спасибо, Аллуэтта. Теперь Лена переключит внимание на других кандидатов.

Она счастливо выдохнула:

– Слава богу…

– Но слишком не расслабляйся, – предостерег он, – она все равно будут поглядывать и на Максима. Так, на всякий случай. Вдруг ты ослабишь внимание или заинтересуешься кем-то еще…

Она воскликнула пламенно:

– Да ни за что!

– Все равно, – сурово сказал Френсис. – Бди. Максим хоть сам и не богат, но тех, кто с ним работал, уже сделал миллиардерами. И сам мог бы, возжелай такую ерунду, как деньги. У женщин нюх на таких людей!