Признание моджахеда - Александр Тамоников

— Подождите. Наследство оформлено завещанием?

— Да!

— Значит, в случае гибели Валентины Туркиной, единственной наследницей остается Кристина Арнольдовна Туркина, ваша жена?

— Я не понимаю, к чему вы клоните? Подозреваете, что в похищении Вали может быть замешана Кристина?

— Нет! Просто сам по себе отпадает вопрос, кто мог инициировать третий звонок в ФСБ.

— Кристина?

— Думаю, да! Вы уж извините за прямоту, но мы не в игрушки играем, и нам важно понять, имеет ли Исмаил-Хан пособников в России. И если имеет, то какого уровня влияния. Потому, что именно нам, нашему Управлению, поставлена задача по освобождению заложников из афганского плена.

— Так вы что, отправите своих людей в Афганистан спасать мою дочь?

— На этот вопрос я вам не отвечу. Как мы будем работать, не касается никого, кроме нашего начальства, естественно. Но вернемся к главной теме. Вы не записывали переговоры с Исмаил-Ханом?

— Нет! Я даже не подумал об этом. Да и техники нужной под рукой у меня не было. Как, впрочем, нет ее и сейчас.

Феофанов попросил:

— Тогда попробуйте как можно подробней вспомнить свой последний разговор с террористом.

Туркин задумался. Затем передал суть вчерашних переговоров с Исмаил-Ханом, не забыв упомянуть и об обещанном послании.

В этом месте рассказа генерал остановил нефтемагната:

— Вы точно помните, что Исмаил-Хан назвал время — 22:30?

— Да, точно! Я еще подумал, как в такой довольно поздний час он сможет мне передать этот сюрприз.

— Понятно!

— Знать бы еще, что за сюрприз ждет меня? Но наверняка неприятный!

Офицеры переглянулись, Феофанов сказал:

— Скорей всего, вы получите копию кассеты или диска с кадрами казни одного из заложников.

Глаза нефтяного магната округлились:

— Что?!! Какой казни? Какого заложника? О чем вы говорите?

Генерал ответил:

— Мы получили информацию из Афганистана о казни Исмаил-Ханом оператора съемочной группы, в которую входит и ваша дочь, Владимира Алексеевича Дольского, молодого человека двадцати восьми лет. Единственного сына у одинокой матери!

Туркин схватился за голову:

— Господи! Но зачем? Почему? Какой смысл в подобной жестокости?

— Дольского бандиты убили с одной-единственной целью — оказать на вас дополнительно давление. Видимо, Исмаил-Хан посчитал, что вы не должным образом воспринимаете серьезность положения дочери.

Нефтемагнат поднял глаза на генерала:

— Вы правы. Он так и говорил, я, мол, не понимаю всей серьезности положения, и еще… что-то типа он вынужден пойти на какие-то меры, но… я и предположить не мог, что этот бандит решится на убийство. Господи, как же так?

— Вы, Борис Анатольевич, не знаете методов, к которым прибегают террористы для достижения поставленных целей. Поэтому во время переговоров, видимо, не сумели убедить Исмаил-Хана в том, что вас действительно на время лишили возможности распоряжаться финансами. Собственными средствами в том числе. Бандит не поверил вам. Черт побери, ну почему вы сразу же не обратились к нам? По крайней мере, вас проинструктировали бы, как вести переговоры. И канал перечисления денег открыли бы. Каких денег, вопрос второй. Но с вами вместе работали бы профессионалы. Они сумели бы отсрочить перевод выкупа, а мы бы за это время успели подготовить собственные мероприятия. И Дольский бы остался жив. Но… что об этом сейчас говорить?

Туркин поник:

— Вы правы. Это я виноват в смерти оператора. Никогда не прощу себе этого!

Крымов покачал головой:

— Меня просто удивляют некоторые представители нашего общества. Террористов, которые ради бабок готовы уничтожить все и вся, они слушают, а в спецслужбы, что реально могут помочь, не обращаются. Потому что так террористы велят! У меня слов нет! Ведь себе же хуже делают. Но себе хуже делают, черт с ними, а вот нам-то как усложняют работу! Ведь все равно, в конце концов, не они, а мы решаем их проблемы. Ну и народ.

Феофанов повернулся к Крымову:

— Прекрати, полковник!

Но тут прорвало Тимохина:

— А почему прекратить, товарищ генерал? Если такие господа, как Туркин, считают, что сами в состоянии разрулить ситуацию, то пусть и разруливают. Мы-то какого черта из-за их тупости под пули лезть должны?

Генерал прикрикнул на подчиненных:

— А ну отставить разговоры. Вы офицеры и будете исполнять приказы. Или погоны снимайте к чертовой матери. Вот тогда говорите сколько влезет. А пока на службе, то извольте выполнять свои обязанности и держать себя в руках!

Туркин обратился к Феофанову:

— Не ругайте своих подчиненных, генерал. Они правы. Во всем правы. И смерть Дольского на моей совести.

— Ладно! Все, закончили эмоциональную разрядку. Кто и на чьей совести, разберемся позже. А сейчас продолжаем работу! — Генерал повернулся к нефтемагнату: — Каким образом курьеру Исмаил-Хана легче всего передать вам посылку? Возможно, всего лишь обычный конверт. Передать, не привлекая особого внимания к себе?

— Наверное, через охрану поселка.

— На КПП?

— Да! Подъехал, сказал, что привез посылку для меня. Охрана сообщит о посылке мне. Я пошлю своего человека забрать ее, предварительно проверив на взрывоопасность. Курьер спокойно уедет. И никто особенно рассматривать, а уж тем более требовать документы не станет.

— Да если и посмотрят паспорт, то это ничего не даст. Документ наверняка будет поддельным! Ладно. — Генерал повернулся к Крымову и Тимохину: — Поезжайте в городок. С утра работа над планом.

Крымов спросил:

— А вы остаетесь?

— Сейчас Потапов подъедет! Мы еще поработаем здесь. Но вы, исходя из полученной информации, полностью переключайтесь на план. Вся поступающая информация по делу заложников будет немедленно переадресовываться вам! Я и Потапов постоянно на связи! Свободны!

Крымов и Тимохин вышли вначале из кабинета, затем во двор. Спустя пять минут их машина покинула территорию закрытого, элитного поселка и направилась в сторону МКАД. Сегодня у офицеров вечер был свободен. А вот завтра, в четверг 14 июля, по сути начинался первый, подготовительный этап боевой операции «Афганский рейд»!

Закрытый военный городок. Ближнее Подмосковье. Место дислокации боевых подразделений Главного управления по борьбе с терроризмом, четверг, 14 июля.

В 9:00 полковник Крымов и подполковник Тимохин находились в кабинете Управления при штабе военного городка. С этого момента основная группа спецназа «Орион» и резервная «Мираж» были переведены в состояние боевой готовности «повышенная». Крымов раскрыл папку, переданную генералом Феофановым: