Конец игры - Дэниел Коул

— О, я его вовсе не проигнорировал, — сказал Волк, свирепо уставившись в глаза Кристиана. — И почему бы тебе не прислушаться к моему: продолжай прятаться в своем роскошном дворце меж деревьев. Пригласи всех подхалимов и лицемеров, которых только сможешь найти. Потчуй их своими дорогими напитками и непрестанной ложью… Все это не более чем хворост на тот день, когда я приду поджечь костер.

Кристиан какое-то время обдумывал угрозу Волка.

— Мэгги будет в безопасности. Даю слово. Что касается остальных… — он с сожалением покачал головой.

Положив большую ладонь на его плечо, Волк наклонился к уху Кристиана:

— Я знаю, что произошло на том складе.

Он ударил комиссара по спине в стиле Финли и ушел.

— Все в порядке? — сидевший рядом гость заметил кислую мину на лице хозяина дома.

Кристиан не ответил и смотрел, как Волк неторопливо шагает прочь. С другого угла комнаты Эдмундс и Ванита не сводили с него взгляд, в зал вернулась Бакстер, отведя Мэгги в безопасное место.

— Я говорю, — настоял пожилой господин, — все с тобой хорошо, Кристиан?

— Да… Да, все в полном порядке, спасибо, Винстон. Просто обычное давление, которое испытывает каждый, кто занимает место, подобное нашим. Ну ты знаешь, каково это, — он улыбнулся, все еще смотря на них… смотря на него. — Волки бродят рядом.

Воскресенье, 18 ноября 1979 года

17:07

Кристиан и Финли провели первый час своей смены за вымученной беседой. Тема ущерба, нанесенного друг другу, не поднималась. Кристиан сильно хромал, винно-красный синяк указывал на скрывавшийся под ним перелом челюсти, в то время как нос Финли снова поменял направление, от чего глаза его почернели… опять.

— Что мы сегодня есть будем? — спросил Кристиан, вдавливая педаль в пол, когда их новая патрульная машина пыталась взобраться на холм подле Каткин Брес.

— Мне все рано, — коротко ответил Финли.

С Кристиана было довольно. Он выкрутил руль, лихо срезав угол и подпрыгнув на обочине, свернул на красивое, но печально известное место для публичного секса. Финли бесстрастно смотрел в окно, хотя его напарник только что чуть их не убил. Затормозив, Кристиан заглушил двигатель, вылез из машины и сел на теплый капот. Его длинные волосы развевались на ветру, он сложил руки чашечкой и закурил. Солнце начало садиться над задымленным городом.

Финли вылез вслед за Кристианом и сел рядом.

— Я завидовал, — сказал Кристиан, не отрывая взгляда от открывающегося вида. — Я слишком много выпил… как обычно. Я вел себя как идиот… как обычно… и мне правда жаль… это можно считать, во-первых.

Финли хранил молчание.

— Мэгги… — Кристиан кивнул и улыбнулся. — Она одна на миллион, и между вами двумя есть эта потрясающая магия. Я завидовал. Но ты не обязан съезжать с этой темы!

— Я и не собираюсь.

— Съезжать?

— О, я съезжаю. Я сажусь на первый же самолет из этого дождливого ублюдочного города и не буду оглядываться, — пояснил Финли. — Но это никак не связано с ситуацией между нами. Мэгги уезжает… Я собираюсь за ней.

Кристиан кивнул.

Солнце остановило свой ход, бегло омывая огромные серые заросли освещенной шотландской сельской местности.

— Я поделил деньги пополам, — сказал Кристиан, отщелкнув бычок в кусты и закуривая новую.

— Они твои, — ответил Финли.

Кристиан тяжело вздохнул.

— Я не хочу ни монетки, — настоял Финли. — Но произошедшее в ту ночь… и существование этих денег уйдет со мной в могилу. Даю слово.

— Я не об этом беспокоюсь! — рассмеялся Кристиан. — Ты спас мне жизнь! — он обнял своего друга и ласково встряхнул его. — Я доверяю тебе как никому другому. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

— Мне они не нужны, — повторил Финли, сбрасывая руку излишне расчувствовавшегося друга.

— Последние дни я много думал о достоинстве, — начал Кристиан. — О том, насколько оно непостоянно. О том, что это не черта характера, предустановленная в человеке. Это скорее что-то… вроде стремления, всегда вступающее в противоречие с реальной жизнью — оно нас испытывает, играется с нами, и всегда существует внутренняя борьба: достоинство против того, чего мы хотим, где «то, что мы хотим» — это думать о себе как о людях достоинства… Все так запутано.

— Интересно, — задумчиво сказал Финли, — насколько глупо то, что ты не говоришь.

— Я просто говорю… впереди долгая жизнь. Половина этих денег твоя, хочешь ты того или нет, и в тот день, когда жизнь источит твое достоинство, тебе нужно будет лишь попросить. Договорились?

— Этого никогда не произойдет.

— Ну так удиви меня. Договорились?

— Договорились.

Суббота, 16 января 2016 года

11:01

Вся заново сформированная команда собралась в дальнем углу паба, некоторые из них даже отважились попробовать деликатесы из вгоняющего в уныние меню завтраков «Кинг энд Кантри». Пока Волк пытался выловить что-то, что плавало в его кофе, Сондерс принялся за английский завтрак. Эдмундс тем временем не мог не заметить, как Бакстер поправляла свой лифчик и что Джо тоже это заметил.

Он легонько толкнул ее.

— Прости, — прошептала она, так и не поправив белье поудобнее.

Вернув свои деньги за взятый напрокат смокинг, Волк прочистил горло и встал с места.

— Всем доброе утро. Я надеюсь, что у всех все, — он поглядел на стол, где стояли нетронутые тарелки, — хорошо. Мы с Эдмундсом и лаборантом вчера весь день готовили презентацию, дополненную листами бумаги формата А3, шокирующими откровениями, разноцветными маркерами и даже «айпадом» невесты Эдмундса.

— Пожалуйста, не говорите ей, — добавил Эдмундс, с тревогой наблюдая, как Волк неуклюже тыкает в экран пальцами.

— Запись с больничной камеры видеонаблюдения и загадочный посетитель, загадочно посещающий Кристиана, — объявил Волк, подняв планшет, чтобы все могли видеть экран.

Видео остановилось, когда мужская фигура посмотрела прямо в камеру. Изображение увеличилось, без всякой нужды вращаясь, затем подпрыгнуло — это Волк увлекся, играясь со своей новой игрушкой.

Бакстер уставилась на него.

— По крайней мере я не использовал звуковые эффекты, — возбужденно улыбнулся он, когда картинка наконец перестала двигаться.

Му-уу!

— Да, я это сделал! — признался он.

Изображение показывало мужчину примерно того же возраста, что и Финли, но лучше одетого и с копной темных волос, зализанных назад.