Хобби гадкого утенка - Дарья Донцова

И ведь ничего, управлялась меньше чем за полчаса. Неужелисейчас не дойду? Налегке, без сумок. Одна беда, как все автомобилисты, яникогда не ношу теплые вещи или длинное, уютное пальто. Да и зачем бы? Всегдаможно включить печку. Вот и сейчас на мне тоненькая курточка из плащовки,ажурный свитерок, подаренный лучшей подругой Оксаной, и джинсы, под которыминет колготок. Эх, надо было взять с заднего сиденья плед и закутаться в него!«Лестничное остроумие», как говорят французы, или «задним умом крепка», есливспомнить русскую народную мудрость…

Холод добрался до костей, я побежала, чтобы согреться, номигом запыхалась и вновь перешла на шаг. Вокруг сгустилась темнота. Внезапно изглубины леса послышался жуткий, надрывный вой. Волки! Взвизгнув от ужаса, яприпустила что есть мочи вперед, не разбирая дороги. Правая нога запнулась, ярухнула в довольно глубокую лужу. Вой несся теперь откуда-то сбоку, ноющий,протяжный, никогда в жизни мне не было так страшно. Даже тогда, когдадесятилетней девочкой, поспорив с приятелями, я отправилась ночью на кладбище,даже когда сдавала экзамен на право вождения автомобиля, даже когда узнала, чтостану бабушкой близнецов.

Не чуя под собой ног, я неслась вперед, периодически падая,ноги почему-то отказывались слушаться. В какой-то момент, пытаясь оторватьправую ступню, я понимала, что она не поднимается, и хотела остановиться, нотело по инерции наклонялось вперед. Непонятная ерунда творилась именно с правойконечностью, левая действовала совершенно нормально.

Минут через десять запыхавшаяся, покрытая ровным слоемгрязи, я вылетела на внезапно открывшуюся площадь и увидела слева шоссе, покоторому неслась лента автомашин с зажженными фарами, а справа бензозаправочнуюколонку. Тут только железная рука страха, сжимавшая одновременно желудок,сердце, печень и все другие органы, разжалась, я шагнула вперед, правая ногаопять отказалась повиноваться, и я рухнула прямо к ногам круглощекого парнишки,одетого в зеленый комбинезон.

Заправщик хихикнул, я осторожно принялась собирать себя вкучу. Может, у меня приключился инсульт и поэтому нога «тормозит»?

– Тетенька, – замер паренек, наблюдая, как я аккуратно встаюиз грязи, – вы бы шнурок завязали, а то не ровен час опять завалитесь.

Я опустила глаза вниз и увидела, что длинный белый шнурок откроссовки «Адидас», в которую была обута моя правая нога, превратившись вчерную, жутко грязную веревку, волочится по земле. Все стало на свои места.Слава богу, я только постоянно наступала на шнурочек, никакого инсульта нет и впомине.

– У вас есть туалет?

– Вон там, – мотнул головой заправщик, – но он платный.

Я порылась в карманах, выудила кошелек и пошла приводитьсебя в порядок. Через полчаса, измотав два рулона туалетной бумаги, я кое-какоттерла грязь с волос, лица и рук. Косметичка с губной помадой и пудройосталась в «Форде», поэтому нарисовать себе лицо я не могла.

Выйдя из ватерклозета, я нырнула в крохотное кафе ипотребовала:

– Чашку очень горячего кофе и бутерброд, желательнораскаленный, а еще лучше яичницу, но чтобы прямо с огня.

Но парень лет двадцати, тосковавший за стойкой в отсутствиепосетителей, совершенно не собирался кидаться со всех ног исполнять заказ.

Оглядев меня презрительным взглядом, мальчишка скривился, апотом велел:

– Иди откуда пришла, тут не подают!

Я вытащила из недр полуопустевшего кошелька стодолларовуюбанкноту и спросила:

– Разменяешь?

Парень глянул на купюру, потом вновь ощупал меня взглядом,не понимая, как реагировать на странную посетительницу, но потом его взор упална элегантные золотые часы «Картье» с мелкими бриллиантами, болтавшиеся на моемзапястье.

– Господи, – воскликнул бармен, – дама, что с вамислучилось?!

Получив чашку восхитительно горячего, но отвратительного повкусу кофе, я кратко живописала мои неприятности.

Окончательно убедившись, что смахивающая на бомжиху тетка насамом деле вполне обеспеченная особа, бармен начал проявлять чудесазаботливости. Сначала он вытащил платяную щетку и старательно почистил то, чтоеще утром было курткой от Саги и джинсами от Гуччи. Затем приволок из подсобкибутылку коньяка и пояснил:

– Это настоящий «Арманьяк», для себя держу.

Проглотив двадцать граммов, я почувствовала, как желудокначинает согреваться, и попросила:

– Напишите на бумаге ваш адрес. Если пришлю завтра фирму«Ангел», покажете им, где стоит «Форд»?

– Без проблем, – ответил парень, пряча за пазуху приятнуюзеленую бумажку, – давайте отвезу вас домой.

Уже подъезжая к Ложкину, я пробормотала:

– Вот никогда бы не подумала, что в Подмосковье водятсяволки.

Шофер удивился:

– Какие волки?

– Так выли ужасно, там, на дороге, где «Форд» остался.

Парень расхохотался:

– Это не волки. Митька Глазунов на своем огороде штуку такуюпоставил, ветряк называется. Ветер дует, а она издает жуткие звуки!

– Зачем?

– Так ворон пугать или воров, которые за картошкой лезут. Унас постоянно с огородов бомжи все прут. Катаются на электричках, в тепле,потом жрать захотят, выходят на ближайшей станции и давай по огородам лазить.

Я только вздохнула. Сколько раз убеждалась: самыетаинственные обстоятельства имеют, как правило, простые объяснения.

Наш дом стоит последним на охраняемом участке, от общихворот к нему ведет узкое шоссе и маленькая дорожка для пешеходов. Домближайшего соседа, банкира Сыромятникова, прячется за густыми елями, мы невидим даже света из его окон. Потом простирается довольно большой сад, где Иванразбил клумбы. Но сейчас цветы давным-давно умерли, и вся земля покрыта слоемкрасно-желто-коричневых листьев. Наш садовник уверяет, что убрать палую листвудо конца невозможно.

– Только смел, – жаловался он сделавшей ему замечание Зайке,– а она вновь налетела! Чего поделать, осень.

К слову сказать, двор Сыромятниковых всегда блистаетчистотой, непонятно почему, но их садовнику удается сгребать в кучу упавшиелистья.

Подходя к дому, я увидела недалеко от входа два довольновысоких холмика. Ага, значит, все-таки Ольга заставила Ивана поработатьграблями и метлой. Под ангельской внешностью Зайки скрывается железныйхарактер. Все начатое она всегда доводит до конца.