Моя любимая рыжая ведьма - Мария Лунёва

— Нет, уж неси то, что заказали.

Да, пожалуйста. Развернувшись, я довольно заулыбалась. Попал ты ведун. Ребрышки свиные действительно были свежеприготовленные. Но вот само мясо пролежало в холодильном шкафу в уголочке, ой, как долго. И когда оно сегодня оттаяло, вид у него был не очень. Я бы даже сказала, мерзко эти ребра выглядели и пахли соответствующе. Но подоспевший управляющий господин лу Зиол разразился бранью и скомандовал повару быть внимательней, и приготовить это мясо так, чтобы было съестным.

И как же я рада, что рёбрышки удались. Фаяр их вымочил, натер травами и зажарил до хруста. Самое-то для ведуна, чтобы в следующий раз с разносчицами учтивей был. Вообще, ребер было мало, всего две порции, и, конечно, такое «блюдо» у нас в таверне бывает крайне редко. Только тогда, когда господин лу Зиол выходит из себя и хочет проучить повара за расточительство. По-хорошему, мы бы выкинули эти ребра ночью. Но раз уж подвернулся такой благодарный клиент, то пусть и ест свежеприготовленное.

Войдя на кухню, я протянула Фаяру заказ.

— Ты что, ведьма, нельзя клиента таким кормить, — возмущенно зашептал он.

— Такого можно, а что отравится? — я от предвкушения ручки потирала.

— Нет, но вкус сама понимаешь, — повар в растерянности почесал пузо.

— Нормально, он просил свежеприготовленное, вот и пусть теперь ужинает и наслаждается вкусом, — зло пробурчала я

— Что оскорбил? — понимающе ухмыльнулся повар. — За живое за ведьминское задел? Ну, что же, лу Зиол сказал кормить народ, экономя продукты, вот и все вопросы к нему.

Поднос с заказом я несла с таким видом, словно стол самого императора обслуживаю. Аккуратно расставив тарелочки и вручив дорогим клиентам вилочки и ложечки, завернутые в чистую холщевую ткань, я отошла немного подальше, и стала ждать, когда же ведун отведает свои ребрышки.

Моё присутствие его насторожило. Взяв деревянную трехзубую вилочку, он осторожно отковырял кусочек мяса от кости и поднес ко рту. Принюхался. Умный какой попался, чует подставу. Потом, видимо за запахом трав не учуяв ничего подозрительного, положил кусочек в рот и прожевал.

Оно того стоило! Скривившись, мужчина невоспитанно сплюнул кусок на салфетку и вопрошающе глянул на меня. Только сейчас я поняла, чем может обернуться моя выходка. Я же дрянь клиенту сознательно подсунула. Закати он сейчас скандал, в лучшем случае не получу оплату за этот день. Слишком глупо я отомстила за свою уязвленную гордость.

— Рулетик за мой счет?! — пролепетала я, просяще заглядывая ведуну в глаза

Мужчина глянул на меня, на тарелку, тяжело вздохнул и емко скомандовал:

— Подавай.

Схватив тарелку с ребрышками со стола, я помчалась на кухню.

— Ну и? — зловредно поинтересовался Фаяр.

— Рулет давай, пока нас обоих отсюда метлой не погнали.

Повар дураком не был, через пять минут я вернулась с хорошо разогретым ароматно пахнущим рулетом с грибами. Прожевав кусочек, мужчина довольно кивнул.

— Знаешь, милая, — обратился он к жене, — мне кажется, кто-то в нашей семье зажрался. Если ему этот рулет не понравился, то пора его посадить на диету, чтобы вспомнил, как домашний луковый суп выглядит.

Женщина понятливо ухмыльнулась. Я же осознала одно — скандала не будет. Облегченно вздохнув, поплелась на кухню. Вот голова горячая, раньше бы я себе такого поведения не позволила. Молча бы, проглотила слова ведуна и мило подсунула залежавшуюся еду, у которой истекал срок хранения.

Остаток вечера и часть ночи прошли спокойно. Дождавшись ухода последнего клиента, я вынесла мусор, задвинула все стулья и чуть смела грязь с полов. Карель на работу так и не явилась. Хорошо, что сегодня было мало посетителей, а то совсем бы из сил выбилась.

Проснувшись ближе к обеду, я обнаружила в комнате двух притихших студенток травниц, любовно раскладывающих готовый гербарий в три стопочки. Вид у них был такой трогательный, такой умиленный. Девушки с таким обожанием и восхищением поглаживали сухие листики, что я не удержалась и ехидно предложила:

— А, может, ну ее, Сальвовски эту, давайте гербарий у себя оставим!

На меня тут же тяжелым взглядом глянули две девицы.

— Ну, нет уж, — возмутилась Саманта, — я этим расхитительницам бесстыжим нос утру. Пусть локти кусают от зависти. Это же надо, пока я в беспамятстве лежала, они мою сетку дербанили, стервятницы!

Рояна с серьезным видом закивала, соглашаясь с нашей старостой. Удивительно, как сближают общие беды. И это я не только про падение со склона, нас сроднила скорее трагедия потери гербария. Теперь всем хотелось отомстить, что ни говори, а общий враг сближает.

— А ты, Малика, вставай. Приводи себя в порядок, через час идем на сдачу гербария. И нарядись лучше, чтобы в минуту триумфа замухрышкой не выглядеть.

Услышав такое от Рояны, я лишь закатила глаза, и вытянула ножки под одеялом.

— Малика! — не унималась темная ведьма. — Одевайся быстро

В меня полетело легкое сиреневое платье и панталончики с нижней рубашкой. Собрав вещи, я все-таки сделала милость и сползла с кровати. Проковыляв до двери, вошла в ванную. Скинув платье на стульчик у дверей, открутила кран. Вода тонкой струйкой полилась в небольшую деревянную лохань для водных процедур. Заткнув ее пробкой, увеличила напор.

Шум воды успокаивал. Глянув на себя в зеркало, горько усмехнулась. Пять дней уже прошло с момента расставания с Жеаном. Казалось должно стать легче, но становилось все тяжелее. Мысли о мужчине не давали покоя, стоило остаться наедине с собой, как воспоминания начинали терзать душу. Боль накатывала словно волнами: то отступала, пока я была занята на работе или общалась с девочками, то обрушивалась, топя меня с головой, стоило чуть забыться и расслабиться.

Но страшнее всего было то, что через два дня я буду ждать его прихода. Буду всматриваться в окно общежития в надежде увидеть шагающего по аллее беловолосого мужчину. Вздрагивать при каждом скрипе двери в надежде, что это он. Всматриваться в каждого мужчину в таверне.

Ждать и верить.

Как же я могла так крепко влюбиться. Почему не поняла, насколько сильны мои чувства там, на той лесной полянке. Сейчас я жалела, что сказала ему «нет» и отказала Жеану в близости. У меня могли остаться хотя бы воспоминания.

Если он не придет — моё сердце будет растоптано, раздавлено, испепелено.

Мои руки дрожали от мысли, что я обманываю себя, тешу пустыми надеждами и мечтами.

— Малика, поторопись! — услышав голос Саманты, я встрепенулась и полезла в лохань.

Проделав привычные утренние процедуры, оделась и вышла в комнату. Девушки уже стояли у дверей из комнаты, с охапкой плотной бумаги в руках, внушительной такой под самый подбородок.

— Забирай свои растения и пошли, — скомандовала Рояна.