В приемной доктора. Закулисные драмы отделения терапии - Амир Хан

мы поехали.

– Я искал дом 23, но так и не смог его найти, – сказал я женщине.

– У всех с ним проблемы. Нужно зайти во двор перед домом 25 и спуститься по лестнице.

– Спасибо, – ответил я.

– Вы врач?

Она, наверное, заметила, как я вздрогнул от неожиданности.

– Из вашей сумки торчит стетоскоп, – пояснила она, указывая на заднее сиденье.

– Да, я врач общей практики.

– Мне никогда не удается записаться к своему врачу. Думаю, я умру до того, как попаду на прием. Какое счастье, что я здорова, как двадцатипятилетняя.

– Поверьте, мы очень заняты. Если вы не можете попасть на прием, это значит, что врач занят другими пациентами.

– О, я знаю! Я представляю, как вы заняты. Остановите здесь, пожалуйста! – попросила она, когда мы подъехали к универмагу, и вышла из машины. – Не забудьте: заходите во двор перед домом 25 и спускаетесь по лестнице.

Она закрыла дверь и побрела по своим делам.

Таинственная незнакомка оказалась права: дом 23 располагался в подвале дома 25. Я постучал в дверь.

Одри Гулер было 42 года, и она жила одна. Когда я увидел ее возраст, я удивился, что ей позволили вызвать врача на дом. Как правило, визиты на дом одобряли только пожилым или умирающим пациентам. Просмотрев ее карту, я увидел, что у Одри рассеянный склероз и что она прикована к креслу-коляске. Рассеянный склероз – это одно из тех жестоких заболеваний, что поражают совершенно здоровых людей. После периода сильной усталости, боли и слабости человека парализует, и он становится подвержен всевозможным инфекциям.

Одри вызвала меня, потому что у нее было затруднено дыхание. Я последовал за ней в гостиную. Весь дом был адаптирован для человека в инвалидном кресле.

– Хотите чашечку чая? – спросила Одри. Из-за рассеянного склероза она могла только шептать, и мне приходилось напрягать слух, чтобы разобрать ее слова.

– Нет, благодарю, – ответил я. – Я и так пью слишком много кофе и чая в клинике. Расскажите мне о своем дыхании.

– Вчера мне стало тяжело дышать. У меня не было ни кашля, ни жара. Обычно я сразу понимаю, что у меня инфекция дыхательных путей и что мне нужны антибиотики.

Оперевшись на руки, Одри переместилась из кресла-коляски в обычное кресло.

– Вы курите? – спросил я.

– Нет, никогда не курила.

– У вас бывают боли в груди?

– Иногда, когда я делаю глубокий вдох, – сказала женщина. Чтобы это доказать, она сделала глубокий вдох и указала на правую нижнюю часть грудной клетки. – Болит вот здесь.

Я кивнул.

– Вы позволите прослушать ваши легкие? – спросил я.

Теперь была очередь Одри кивать.

В легких Одри было чисто, но ее дыхание было затруднено. Я нажал на грудную клетку, чтобы проверить, будет ли Одри больно, но она ничего не почувствовала. Я достал пульсоксиметр и надел его на указательный палец пациентки. Он быстро замигал, а затем на экране появился результат: 88 %. Плохо.

У большинства людей со здоровыми легкими содержание кислорода в крови превышает 95 %. Даже у тех, кто испортил легкие курением, результат обычно около 92 %.

С легкими Одри произошло что-то, из-за чего они не могли насыщать кровь кислородом должным образом.

– Могу я взглянуть на ваши ноги, Одри? – спросил я. У меня появилась догадка.

– Вам придется снять с меня пижамные штаны. Я сама не могу.

Я посмотрел на лодыжки Одри и заметил, что из-за отека левая выглядела гораздо толще правой. Я спросил, заметила ли она это.

– Честно говоря, я уже много лет практически не чувствую ног. Я бы никогда не заметила, что одна толще другой.

«Вполне логично», – подумал я.

– Одри, я думаю, что у вас тромб в ноге, то есть тромбоз глубоких вен. Скорее всего, кусок этого тромба оторвался и попал в легкие.

Я сделал паузу, давая Одри время осмыслить сказанное. Врачи предоставляют пациентам информацию маленькими кусочками, позволяя им переварить первый кусок, прежде чем перейти ко второму.

– Это называется тромбоэмболией легочной артерии, – продолжил я, – при которой могут возникать боль в груди и трудности с дыханием.

– Это как-то связано с рассеянным склерозом? – уточнила Одри.

– Возможно. Менее мобильные люди больше склонны к тромбозу глубоких вен, поэтому рассеянный склероз мог этому способствовать.

– Как он лечится?

– Сначала нужно подтвердить диагноз. Поскольку тромбоз глубоких вен потенциально опасен для жизни, вы поедете в больницу, где вам сделают томографию и дадут разжижающие кровь препараты.

Одри ничего не сказала.

– Одри?

– Я не поеду в больницу, – ответила она равнодушно.

– Одри, я понимаю, что больница – неприятное место для людей с физическими особенностями. Я обязательно предупрежу врачей, и вам не придется ждать в отделении неотложной помощи. Вас отвезут туда сразу.

– Доктор Хан, спасибо за беспокойство, но я не поеду в больницу.

Наш разговор развивался не очень хорошо. Одри имела полное право отказаться от госпитализации, но тромбоэмболия легочной артерии могла ее убить. Теоретически я мог бы назначить ей разжижающие кровь препараты, но диагноз могла подтвердить только компьютерная томография грудной клетки.

– Одри, почему вы не хотите поехать в больницу? – спросил я.

– Я не могу оставить кота, – призналась женщина. – Знаю, вы скажете, что это глупая причина, но мой кот очень важен для меня, и я не могу оставить его одного.

Одри указала на угол комнаты, где на подушке спал весьма упитанный кот. Как я не заметил его раньше?

– Я не считаю это глупой причиной, – сказал я. Это был не первый раз, когда пациент отказывался оставлять своего питомца без присмотра. – Есть ли у вас человек, который сможет заходить раз в день и кормить его, пока вы находитесь в больнице?

– Нет, я не оставлю его одного так надолго. Ему будет одиноко. Ему нужно с кем-то жить.

– Может ли его взять кто-то из ваших родственников?

– Мама живет в Бирмингеме. У меня больше нет родственников.

– А из друзей?

Она покачала головой.

Я усиленно думал. Мы должны были найти решение этой проблемы.

– Если хотите, я могу посмотреть местные кошачьи гостиницы. Его можно оставить там на несколько дней.

– Я не оставлю его в гостинице. Он боится других котов.

– Что насчет ваших соседей из дома 25? Вы в хороших отношениях?

Одри открыла рот, чтобы что-то сказать, а затем снова его закрыла.

– Одри, послушайте меня. Если у вас действительно тромбоэмболия легочной артерии, она может оказаться смертельной. Кто в таком случае будет присматривать за…

– Джейкобом, – сказала Одри.

– Джейкобом. Пусть лучше он проведет пару дней с соседями сверху, чем остаток жизни в приюте для кошек.

Одри вздохнула.

– Думаю, я