Профессиональный некромант. Мэтр - Александра Лисина

Я удивленно приподнял брови.

— И ты первый за много веков маг, который сумел вплотную приблизиться к разгадке тайны воскрешения, — наконец добрался до самого важного учитель и соизволил загадочно улыбнуться, а потом глубоко вздохнул и устало опустил веки. — Согласись: все, что мы имели до сих пор, не сильно походило на полноценное перерождение. Некроманты во все века создавали зомби, растили умертвия, упырей, постепенно совершенствуя формулы призыва и меняя облик тварей. Они старательно и упорно разрабатывали одну и ту же линию заклинаний, с годами научившись очень многому, но так и не сумев постичь истинный смысл этого процесса. Тогда как ты…

На лице архимага снова мелькнула загадочная улыбка.

— У тебя, скажем так, получилось меня заинтересовать.

Я опять не сдержался и тихонько фыркнул.

— Настолько, что вы даже решили обучить некроманта исконно светлому искусству?

— Только дураки считают, что маг способен овладеть лишь светлой или темной стороной силы, — на удивление спокойно ответил мастер Твишоп, снова открыв глаза и одарив меня на редкость проницательным взором. — Другое дело, что на постижение хотя бы одной стороны может уйти целая жизнь, да и особенности подхода к составлению заклинаний у нас с вами сильно отличаются. Но это совсем не означает, что некроманту недоступна магия порталов или что светлый маг не сумеет при желании создать плохонького зомби. Гильдии, можешь мне поверить, разделены совсем по другой причине. К тому же я не обучаю тебя в том смысле, в каком ты это понимаешь, — я всего лишь даю необходимые знания для того, чтобы ты сумел закончить свою работу.

Я кивнул.

Да, это правда — без понимания основ светлой магии у меня не получилось бы создать такое замечательное тело. Поднять его — без проблем. Поселить туда нового постояльца — конечно. Но вот создать из ничего сам объект, объединить те знания о живом, к которым некромантов по какой-то причине никогда не допускали, с нашим пониманием сути неживого, а потом воплотить эти знания в принципиально новом творении, равных которому еще не создавал никто и никогда… Без помощи мастера Твишопа я бы точно не справился. А поскольку он слишком ослаб, чтобы творить даже простенькие заклятия, то его работу пришлось делать мне. Под чутким руководством светлого использовать его заклинания и постигать то, что магу моего профиля в жизни никогда бы не пригодилось. И что, как следовало догадаться, даже я со своей ненормальной тягой к новому предпочитал обходить стороной.

— Сколько тебе понадобится времени, чтобы все завершить? — проскрипел архимаг, внезапно согнувшись в кресле и судорожно закашлявшись.

Я с беспокойством посмотрел на его посиневшее лицо. Дождался, пока закончится приступ, а потом осторожно ответил:

— Думаю, около месяца. Вы продержитесь?

— А что мне остается? — скривился мастер Твишоп, тыльной стороной ладони вытирая окровавленный рот. — Хамелеонка, к сожалению, не ведает почтения ни к моему возрасту, ни к былым заслугам. Но я и так слишком долго держал ее на расстоянии. Двадцать лет непрерывной борьбы. Пожалуй, я могу собой гордиться, а?

Я молча наклонил голову, стараясь не смотреть на болезненный румянец, появившийся на щеках обреченного на медленную, мучительную смерть старика. Хотя в его ситуации хамелеонка и правда была поразительно терпелива. Просто сейчас она, видимо, устала ждать и резко активизировалась, так что в последние годы одряхлевший архимаг не мог даже самостоятельно подняться с постели. А некоторое время назад, устав от жалостливых, а нередко и злорадных взглядов коллег, решился инсценировать собственную кончину, в чем, признаться, я ему активно (по его же просьбе, разумеется) помогал.

В частности, с помощью одного из зелий собственного изобретения сымитировал его смерть, а после пышных похорон собственноручно наложил на склеп мощные охранные заклинания, дабы никто не пронюхал, что внутри роскошной усыпальницы есть все условия для нормальной жизни и что там имеется полноценная телепортационная арка, откуда было легко попасть в подземелья моего родового замка.

— Помоги мне добраться до постели, — наконец устало попросил архимаг, обессиленно прикрыв дряблые веки и спрятав морщинистые руки в широкие рукава мантии. — Совсем я никуда не годен, полчаса разговоров — и посмотри, на кого я похож?

Деликатно промолчав, я легким пассом поднял кресло в воздух и, постоянно следя за состоянием учителя краешком глаза, аккуратно сопроводил его до жилой части склепа. После чего не побрезговал собственноручно разобрать его постель и помог перебраться под толстое шерстяное одеяло. Терпеливо дождался, пока уставший архимаг задремлет, и тихонько ушел, прикрыв за собой тяжелую дверь.

Честно говоря, не в моем характере ухаживать за немощными стариками и не в моих правилах изображать из себя сердобольную няньку. Но куда деваться? Кроме меня, ему бы никто не помог: опытный интриган и подозрительный сверх всякой меры бывший глава Совета Твишоп только мне доверял настолько, что позволял готовить еду и помогать с житейскими проблемами.

В чем-то, разумеется, это утомительно и неприятно: архимаг привередлив, как старая дева, капризен, как избалованный мальчишка, требователен, как настоящая мегера, и ворчлив, как самый обыкновенный старик. Причем его придирчивость порой достигает таких размеров, что временами я даже начинаю жалеть, что согласился на этот договор. А иногда с трудом сдерживаюсь, чтобы не поставить себялюбивого, сварливого, упрямого до отвращения мага на место.

Но, почти двадцать лет находясь рядом и во всех подробностях наблюдая за его медленным, неумолимым угасанием, даже я проникся силой его характера. Было сложно не восхищаться тем упорством, с которым он боролся за каждый прожитый день, и не взрастить в себе безмерное уважение к его силе воли, огромным знаниям, невероятной тяге к жизни и тому неслыханному доверию, которое он рискнул мне оказать.

После стольких лет на высоком посту и гремящей славы одного из сильнейших светлых магов теперь он оказался беспомощнее новорожденного младенца. Не мог обходиться без постороннего ухода да и силы свои почти полностью утратил. Единственное, что у него осталось, — это огромный багаж накопленных знаний, который не спасал ни от немощи, ни от болезни, ни от возможного предательства. Но сейчас даже они не могли ему помочь.

Надо сказать, признание этого неоспоримого факта далеко не каждому под силу. И я ничуть не удивлен, что он не доверился никому из коллег по цеху, которых изучил за триста с лишним лет, пожалуй, даже чересчур хорошо.

Но вот то, что он вдруг рискнул сблизиться с некромантом, сумел мне настолько открыться и доверил так много секретов исконно светлого искусства, говорило очень о многом. И заставляло терпеть все его причуды, с пониманием относясь к тому нетерпению, которое он временами проявлял по отношению к нашему совместному проекту.

— Скверные у нас дела, — озабоченно пробормотал я, возвращаясь в лабораторию, где меня уже поджидал верный ученик. — Боюсь, у нас осталось очень мало времени.