Генералы песчаных карьер - Гера Фотич

В этот момент к нему подошёл сидевший за столом полковник и предложил зайти в кабинет.

Всё было именно так, как предполагал Ткач: холодный круглый металл дверной ручки; открывающаяся толстая дверь в большой кабинет; сидящий за дубовым столом генерал — полковник и длинный приставной стол, тянущийся почти до самых дверей.

Сергей Евгеньевич приблизился к заместителю министра и тут понял, что совершенно его не узнаёт. Ткач хорошо знал всех шестерых заместителей и даже статс-секретаря. Волнение прошло, когда генерал — полковник, встав, приветливо улыбнулся и протянул руку. Он не стал дослушивать доклад Ткача и предложил сесть.

— Удивлены? — спросил он Ткача, — ну да, мы с Вами ещё не знакомы. Я недавно в этой должности.

Ткач действительно вспомнил, что просматривая почту, видел новую фамилию, но не придал этому значения.

— Иванов Геннадий Иванович, — дружелюбно представился он, — раньше я всё больше экономикой занимался, потом в Управлении президента. В милиции опыта маловато, но думаю, все вместе справимся. Не так ли?

Он сощурил свои глаза и слегка наклонил голову, чем напомнил Ткачу любимую позу великого пролетарского вождя Ульянова.

Иванов был чуть ниже Сергея, круглолицый с усами — стрелочками под носом. Когда он говорил или улыбался, они двигались, словно размышляли какое время им показать. Но как только он замолкал, они останавливались на «без двадцати четыре».

Иванов обошёл стол и, подойдя сбоку, по-товарищески положил правую руку Ткачу на плечо.

— Ну, выкладывай, с чем пришёл! — сказал он так добродушно, словно они только вчера расстались.

Ткач положил чемодан на приставной стол. В этот момент он вспомнил, что на диване осталась его небольшая сумка. Но поскольку там не было ничего ценного, он решил о ней не думать.

Два генерала оказались стоящими перед лежащим чемоданом.

— Открывай, коли принёс, — ехидно сказал Иванов и опустился на стоящий рядом стул.

Ткач тоже сел. Он подумал, что на протяжении всего пути так и не удосужился заглянуть внутрь. А что если там сейчас окажется пусто, или что-то другое? А не дай бог — бомба переданная террористами? Но полное доверие к Старикову пыталось успокоить. Ткач достал из потайного кармана кителя ключ и вставив поочерёдно в два замочка легко провернул. Откинул запирающие планки вверх. Два щелчка прозвучали одновременно, и крышка слегка приподнялась, образовав под собой щель из которой появился красный кантик внутренней обшивки, напоминающий Сергею выглянувшие дёсна растянутой чемоданной улыбки, который через мгновенье уже покажет свои зубы.

Это снова вернуло его к мысли о содержимом чемодане.

Чтобы остановить сомнения он резко откинул крышку чемодана.

Сначала в глаза бросилась зеленоватая матерчатая подкладка дипломата с двумя поперечными светлыми полосками на поверхности. Но затем она преобразилась в два ряда банкнот по шесть пачек поднимающихся под самую крышку. Светлыми полосками оказались перетягивающие банковские ленты, одинаково закрывающие лица всех двенадцати Франклинов, так что с двух сторон от неё выглядывали только узнаваемые локоны его длинных волос.

— И сколько здесь? — невозмутимо спросил Иванов.

— Сколько заказывали, — нашёлся Ткач после короткой пазы, во время которой он успел пожалеть, что не удосужился спросить, сколько долларов везёт.

— Хорошо! — улыбнулся Иванов, и стрелки его усов показали на «без пятнадцати три», — Значит начальником хочешь быть? А справишься? Или ты думаешь, привёз мне чемодан денег и на этом всё?

— Как можно, товарищ генерал, я правила знаю! Буду ездить регулярно.

— Иванов довольно усмехнулся, а потом, наклонив голову, и заглядывая Ткачу в глаза, неожиданно спросил:

— Деньги-то твои? Или передал кто?

Сергей Евгеньевич опешил, подумав:

— Какая ему разница, чьи это деньги? Отдавать-то всё равно мне придётся.

Но вслух сказал кратко:

— Друзья помогли.

— Хорошие у тебя друзья! — снова улыбнулся Иванов, — хорошо ставят, видать доверяют. А вдруг прогадают?

— Я друзей не подвожу, — тихо, но твёрдо сказал Ткач.

— Вот то-то и оно, — неожиданно сменив интонацию на укоризненно-философскую, произнёс Иванов, вставая и пересаживаясь в своё кресло по другую сторону стола — в этом вашем лжетовариществе и гибнут интересы службы, а за ними жизнь народа и достояние всей страны. А вы, молодой перспективный потомственный генерал вступили на узкий путь сомнительных благ. Предали всё то, чему вас учили в школе и в институте. Предали своих родителей и коллег по борьбе с преступностью. А что я говорю, ведь вы никогда и не боролись с ней! Ну, если только когда пришли в органы. А может вы и пришли сюда для того, чтобы обогатиться?

И почему это вы решили, что более достойны стать начальником управления, чем кто-то другой? Потому, что у Вас есть деньги? И потому, что заместитель министра взяточник? А почему бы не стать начальником вашему Петрову, которого вы благополучно отправили на пенсию? Или тому же Фролову, которого вы все боитесь из-за его честности и неподкупности…

В течение этой тирады слов Ткач медленно, словно в тяжёлом недуге поднялся со стула, опираясь рукой на стол. Не отрывая глаз, от скачущих по лицу Иванова стрелок усов.

— Что это? — думал он, — затянувшаяся шутка? Или провокация? Периодически Сергей Евгеньевич открывал рот, чтобы что-то сказать в ответ, но затем вновь закрывал его, боясь произнести не то, что нужно. Каждый раз рот открывался всё меньше и наконец, он, твёрдо сжав свои губы, надёжно перекрыл себе возможность что-либо сказать. Решил не перебивать и дослушать лекцию до конца и потом уже определиться как себя вести.

Только глаза Сергея продолжали пытливо глядеть в лицо Иванову в надежде усмотреть там какую-нибудь зацепку, соломинку, которая дала бы возможность выстроить реальное предположение о происходящем.

Это длилось недолго.

Иванов нажал кнопку прикрепленную снизу к столешнице стола. В тот же момент всё вокруг завертелось и закружилось точно в сказочном хороводе. В комнату влетело человек пять офицеров, а за ними понуро вошли те двое, устало сидевшие на соседнем диване.

— Ребята, работайте! — обратился Иванов к вошедшим, — мне только что предложили взятку за содействие в продвижение по службе господина Ткача.

Затем он повернулся к тем странным двоим:

— Товарищи понятые, подойдите, пожалуйста, к столу. Обратите внимание, что здесь происходит. Можете задавать вопросы по существу дела. Потом вы распишитесь в протоколе, подтвердив всё что здесь увидите и услышите.

Здоровенный полковник, сидевший ранее в углу приёмной, расположился напротив Ткача. Положив на стол толстую папку, стал вынимать из неё чистые стандартные бланки протоколов и постановлений.