Душа Бога. Том 1 - Ник Перумов

– А имя твоё, Перворождённая?

Вновь усмешка.

– Сразу видно, что ты издалека, почтенный, хотя с удивительной ловкостью изъясняешься на всеобщем. Я не «перворождённая». Айвли моё имя, Айвли-оружейница из Альвланда; и я хотела позвать тебя к моему недужному миру.

…Фредегар с Робом так и оставались незримы, скрыты, неподвижны. Айвли, устроившаяся возле костра, никак не выказала своего удивления, что ещё два явно нагретых места на бивуаке пустуют.

– Я уже врачую его, твой мир, – Фиделис словно и ничуть не удивился её словам.

Тонкая бровь альвийки дрогнула.

– Ты ни о чём не хочешь спросить, почтенный? Кто я, как нашла тебя, о чём хочу просить?

– Сейчас чайник поставлю, – лекарь достал закопчённую посудину, где ещё оставалась вода, пристроил её на треноге. – Я думаю, ты сама скажешь мне то, что хочешь сказать, досточтимая. До прочего же мне дела нет. А, ну да – твоя сила. Ты ждёшь, когда я оценю; я оценил, поверь. Она велика, как велики и познания, и таланты. Но всё перекрывается чёрной болью. Ты отдалась отчаянью, прекрасная Айвли. Отчаянью, что так несвойственно Перворождённым.

– Я не Перворождённая, – упрямо повторила она. – Я – альвийка, а не эльфка!..

– Различие, не содержащее различия, уже тем самым не различие, – пожал плечами лекарь. – Станем ли мы обсуждать твоё происхождение, альвийка Айвли, или ты поведаешь мне, зачем отыскивала меня?

И вновь протянул руки к огню.

– Я ощутила, как мир рушится, – невидяще глядя в пламя, проговорила оружейница. – Ощутила в тот миг, когда Он вступил в Хьёрвард. Всё содрогнулось, всё зашаталось, все сферы небесные и все подгорные пути, все корни континентов, все лежбища океанов. А я в это время всё искала и искала ответы…

Лекарь внезапно протянул руку, сжал её тонкое запястье, призакрыл глаза, словно к чему-то прислушиваясь.

– Ответы искала не ты. Ответы искала твоя боль, она овладела тобой, стала управлять и делами, и помыслами.

– Да! – вдруг со страстью выкрикнула она, зло выдёргивая руку. – Она! Боль! Но – нет, я не о том, не о том!.. – Кулаки сжались. – Я ощутила явление Спасителя. И затем ощутила то, что Он… что Он – недвижим, неподвижен, не может стронуться с места. Не помня себя, вскочила в седло, помчалась – я понимала, что случилось невероятное, немыслимое; и даже боль моя отступила, примолкла, уже не рвала меня так изнутри…

– Ты лишилась дорогого тебе, – тихо, с сочувствием проговорил лекарь. – Дорогого настолько, что без него вся жизнь твоя потеряла смысл, сколь бы ты ни твердила себе обратного.

– Тебе нет смысла лгать, удивительный странник, – она попыталась улыбнуться, но вышла только кривая усмешка. – Я рада, что отыскала тебя. До глубин сердца рада.

– Любовь твоя поистине велика, – медленно, словно вглядываясь в туманную бездну. – И к миру, и к потерянному тобой человеку. Ты разрываешься, ты хочешь спасти обоих, и величайший твой страх, что одним придётся пожертвовать.

– Мой страх – моё дело!.. – она пыталась собраться. – Нет, лекарь. Уже по дороге в Хедебю я слышала разносящиеся быстрее лесного пожара вести. Рассказы о тебе. Сказки. Невероятности. И я поняла – если не ты, то и никто.

– Хорошо, – мягко перебил её Фиделис. – Ты сейчас расскажешь всё – мне и моим спутникам, коим уже хватит сидеть в засаде. Ты не враг нам, оружейница Айвли.

– Друзьям? – вздрогнула она. – В засаде?

– В засаде, в засаде, – проворчал Фроки, вставая и откидывая плащ. – Фредегар, досточтимая, к вашим услугам.

– Робин, почтенная, – к вашим, – Роб возник прямо посреди дороги, словно сбросив заклятие невидимости.

Альвийке понадобилась вся воля, чтобы не выказать растерянности.

– Не обижайся на моих друзей, – Фиделис примирительно развёл руками. – И да, они ученики великого бога Хедина, если это имеет какое-то значение.

– Имеет ли это значение?! – так и вскинулась Айвли. – Это поистине перст судьбы! Ибо я, я… я искала великого Хедина, искала с его адептами, искала всеми силами и не могла отыскать!.. Он, он исчез из нашего мира, исчез, появился и вновь исчез, да так, что все поклоняющиеся ему ощутили жуткую, страшную пустоту – его словно бы не стало; не стало совсем, и на это место – поднялся Спаситель!..

Голос её сорвался, тонкие ладони закрыли лицо, облитые плащом плечи вздрогнули.

Половинчики переглянулись. Что она такое несёт? Кто она вообще такая?

– Ты искала великого бога Хедина и не нашла его, – осторожно, негромко, и впрямь, как лекарь с тяжелобольным, заговорил Фиделис. – Однако разве можешь ты сказать, что всегда знала, где и как…

– Да! – перебила она, яростно бросив вниз руки, словно собственные ладони жгли ей лицо. – Я знала! Всегда знала! Что он есть, что он здесь, что, хоть он и далеко, и не со мной – однако он жив и дышит, что сердце его бьётся. Я знала всегда, потому что – потому что – любила его! И люблю!..

Последние слова она уже выкрикивала.

Фредегар с Робом уставились на Айвли, разинув рты. Что? Она – любит Аэтероса?! Но – как так? Учителя можно любить – как великого бога, как наставника, как угодно, но она-то любила его явно иначе!..

– Его не стало. Один раз – и я кинулась к тем, кто утверждает, что поклоняются ему, что им ведомы его пути. Мы искали, искали и искали, долго, и потом пришёл успех. Но сейчас – Хедина нет и пустота, возникшая вместо него, заполняется Спасителем.

– Спаситель пленён, – буркнул Фроки.

– Ненадолго, – губы её дрожали и кривились, словно она готова была вот-вот заплакать. – Он вырвется. Рано или поздно, но вырвется.

– Когда это случится, мы уже будем готовы, – с прежней мягкостью сказал Фиделис. – Пусть это не заботит тебя, прекрасная.

– Я была в Хедебю. Я видела, что вы сотворили. – Её трясло. – Это великое чародейство, невиданные заклятия. И это сделал ты, именующий себя Фиделисом.

– Это сделали многие, – осторожно заметил лекарь. – Ты не понимаешь, бедная Айвли. Тебе кажется, что великие маги и волшебники правят мирами, а это совсем не так.

– Неважно. Неважно, Фиделис. Ты понял, что без бога Хедина, без него, стоящего во главе, корабли Упорядоченного несёт прямо на скалы Хаоса, и нет больше рулевого, способного отвернуть?

– Перворождённые – или не отличающиеся от них, – поспешно поправился лекарь, видя гневно сдвинувшиеся брови альвийки, – обожают витиевато выражаться. Нет, прекрасная Айвли, ничего подобного я не «понял». Я слышал о богах Хедине и Ракоте, мне ведомо, что они, в общем, благи и не желают никому сознательного зла, напротив, они так же противостоят Спасителю, как и я. Но думаю я сейчас не о них.

– А я – о них! – запальчиво перебила Айвли. – Вернее, о нём. Я поняла, что ты творишь, лекарь, ободряешь людей, а не запугиваешь; заставляешь поверить в себя, а не в какую-то иную силу, что придёт и спасёт. Я не так много услышала, но, поверь, большего мне и не надо. Однако ты забываешь – именно великий Хедин держал в равновесии сущее. Именно он сдерживал не только Спасителя – но множество иных, может, не столь могущественных, но не менее зловредных. Ты видишь лишь одного врага – а великий Хедин помнил их всех. И всем противостоял. А теперь он пропал и, и… – голос её задрожал, прервался.